Беседы - Агеев Александр Иванович

— Вы говорите о необходимости увеличить норму инвестиций до 30–35 % и для этого заново сформировать фонды «длинных» денег. А как же в СССР мы развивались длительный срок довольно быстро (по теперешним меркам), и обновляли фонды, и много строили новых предприятий? Откуда брались тогда столь значительные капиталовложения?

— В СССР норма инвестиций (при расчете по мировым ценам) составляла около 40 %, потом — к 1989 г. — она снизилась примерно до 35 %. Затем начался социально-экономический кризис 1990–1998 гг., и инвестиции, как известно, сократились в 5 раз. И хотя в последние 8 лет они увеличились в 2,2 раза, по абсолютной величине в 2007 г. они будут вдвое меньшими, чем в докризисном 1989 г. Заметьте, что объем валового внутреннего продукта при этом в 2007 г. достигнет уровня 1989 г. Отсюда понятно, почему у нас норма инвестиций всего 18 % — вдвое ниже, чем была в докризисный год.

Откуда брались тогда капвложения? Главным образом из госбюджета, который аккумулировал подавляющую часть прибавочного продукта предприятий и организаций, которые были государственными. Относительно небольшая часть инвестиций — на капремонт, единичное приобретение оборудования, строительство вспомогательных объектов — осуществлялась за счет амортизационных отчислений предприятий и его небольшого фонда накопления, образованного из прибыли.

Сегодня у нас другой общественно-экономический строй с частной собственностью, предприятия которой находятся на полном самообеспечении, самофинансировании. Небюджетные госпредприятия в основном тоже работают в рынке и тоже сами финансируют инвестиции. Поэтому размер госбюджета резко сократился — в нем концентрируется уже менее половины прибавочной стоимости, создаваемой предприятиями, и он не способен, как при Советской власти, взять на себя финансирование подавляющей части капиталовложений.

— Нарисована довольно мрачная картина о неразвитости в России фондов «длинных» денег, откуда черпаются инвестиции. Спрашивается, откуда же берутся инвестиции в нашем народном хозяйстве — ведь это огромная сумма в 4,8 трлн руб., или почти в 180 млрд долл. в 2006 г.?

— Постараюсь ответить. Примерно четверть этой суммы — это инвестиции из бюджетов всех уровней и внебюджетных государственных фондов. Эти инвестиции в подавляющей части идут на бюджетные объекты — оборонные, правоохранительные, инфраструктурные, социальные.

Что касается предприятий и организаций, в том числе государственных (не бюджетных), то к ним поступает минимум бюджетных инвестиций в соответствии с госпрограммами, из инвестфонда Минэкономразвития, в будущем — из государственных венчурных фондов и некоторых других госисточников. В подавляющей же части предприятия и организации находятся на самоокупаемости: около 70 % инвестиций они изыскивают из своего амортизационного фонда (немного больше половины) и из прибыли (немного меньше половины);около 10 % инвестиций предприятия находят внутри страны, главным образом это инвестиционные кредиты банков; примерно 20 % инвестиций — а это 35 млрд долл. — поступает от зарубежных инвесторов. Такие зарубежные средства в основном получают экспортеры — крупные корпорации.

Систематическое поступление средств из-за рубежа в виде размещения корпоративных облигаций на фондовых биржах западных стран, банковских займов и т. п. увеличивает внешнеэкономический долг предприятий, организаций и обслуживающих их банков, который суммарно приближается к 300 млрд долл. Наиболее крупными должниками здесь являются «Газпром» — около 40 млрд долл. долга и «Роснефть» — 36 млрд долл. (значительная их часть предназначалась на покупку активов ЮКОСа).

Внешний долг в 300 млрд долл., составляющий 30 % от валютного объема ВВП, пока далек от критической черты — она составляет 60 % (по международным стандартам). Но он быстро растет, а главное — крайне неравномерно распределен, и поэтому отдельные холдинги, концерны, предприятия и организации находятся в рисковой зоне, особенно если значительная часть их долгов находится в форме облигаций, которые не поддаются реструктуризации, и невозможность их регулярной оплаты приводит к немедленному дефолту. С 2007 г. из-за резкого замедления притока валюты по экспорту (экспортные цены, в том числе на нефть, прекратили расти, хотя держатся пока на высоком уровне) прибыльность многих предприятий серьезно снизилась, и им все труднее будет расплачиваться с долгами, которые к тому же прогрессивно возрастают: в этом году ожидается увеличение притока иностранного капитала — 100 и более млрд долл. против 41 в 2005 г.

— Куда же смотрит в этой ситуации Министерство финансов, другие госорганы?

— Министерство финансов занимается своим делом. И дело это — весьма своеобразное. Дело в том, что у нас в стране неправильно определена роль Министерства финансов — оно выступает как орган, который сам составляет бюджет, сам его исполняет и сам же себя контролирует. Это противоречит мировой практике. Например, в Казахстане бюджет составляет не Министерство финансов, а Министерство экономики, и понятно почему. Потому что бюджет — это инструмент развития, а не фискальная категория. Если бюджет составляется в Минфине, то главная задача — меньше тратить деньги и иметь собственные скрытые резервы, «занижая» исходную базу, «недооценивая» инфляцию, «затягивая» выплаты, особенно в конце года, и т. п.

К тому же Минфину отдали на откуп налоговую систему. Поручить Министерству финансов составлять Налоговый кодекс — это все равно, что поручить милиции составлять Уголовный кодекс. Но такое никому не придет в голову. Кто составляет Уголовный кодекс? Юристы и специалисты по уголовному праву, среди которых есть, вероятно, и сотрудники МВД, Минюста, ученые, работники госаппарата. Они представляют разные интересы, которые пересекаются и в конце концов отражают в кодексе интересы общества. Налоговый кодекс — это еще более важный документ, чем Уголовный кодекс, по нему живет вся страна. Налоговая система должна быть стимулирующей. Ее цель — не только собрать деньги, но и поощрять развитие. А Минфин сделал налоговую систему чисто фискальной, ликвидировав даже инвестиционную льготу. В итоге в год, когда это было сделано (2002 г.), рост инвестиций с 10–15 % сократился до 2,6 %.

— А какова в этой ситуации может быть роль Центрального банка России?

— Центральный банк набит деньгами: его золотовалютные резервы превысили недавно 400 млрд долл. (3-е место в мире). У него размещены все счета Государственного казначейства — и это еще большая сумма. Кроме того, каждый год он берет с банков своеобразный налог в виде отчислений в резервный фонд. Вы представляете, какую сумму он накопил?

Так вот, эти деньги, с моей точки зрения, могли бы использоваться для обновления основных фондов, машин и оборудования. Сегодня это главная проблема нашего будущего развития. Нужно просто выкинуть все старье и перейти к новым технологиям. Так мы обеспечим огромный подъем, прорыв, инновации, высокую конкурентоспособность, расцвет промышленности и всей экономики. Центральный банк мог бы давать коммерческим банкам долговременные инвестиционные целевые кредиты на три, пять, семь, десять лет по ставке рефинансирования, которую он может определить не только в рублях, но в долларах, в евро и в иенах. Ну, например, инвестиционный кредит на обновление оборудования под 10 % (сегодня) годовых в рублях (завтра будет 9,8 %), под 6 % годовых в долларах, 5 % — в евро и 4 % — в иенах. Коммерческие банки добавили бы свою маржу, предел которой должен быть установлен Центральным банком, потому что его кредит целевой, например 1,5 %, — итого получается максимум 7,5 % годовых. Каждое предприятие и организация составляет бизнес-план, перечень необходимого оборудования и технологий и обращается в коммерческий банк. Последний приглашает экспертов, которые анализируют планы предприятий и дают прогноз по поводу возврата денег.

Конечно, это огромная работа. Предприятия и банки к ней готовы плохо, и нужно время, чтобы были составлены стратегические планы развития, обсчитаны необходимые для вдохновляющего будущего инвестиции, составлены детальные бизнес-планы и планы технического перевооружения. Поэтому Банк России не сразу выйдет на оптимальные суммы инвестиционного кредита, но, начав, скажем с 20–30 млрд долл., он за три года сможет довести размер общего кредитования до 80 млрд долл.