Загадочный Волжский - Белимов Геннадий Степанович

За чаем разговорились. Волжане намекнули на очень странную ночь — мол, творилась какая–то чертовщина. Дедок неожиданно оживился: «Дак сегодня день–то какой, знаете?..» «И какой же?» «Всякая нечисть ночью вылезает… 31 октября, аккурат перед Праздником Всех Святых они и являются, чтобы страхом людским подпитаться. Со мной был случай…»

И он рассказал о такой же ночи, но давно, наверное, лет около шестьдесяти назад.

— Я был еще парнишкой, и у меня тут в хуторке была дивчина. Сидим ночью у плетня на лавочке, а холодно уже, и она говорит — пойду, мол, тулуп надену. Я свернул козью ножку, закурил. Слышу, она садится рядом, я рукой приобнял ее и еще подумал: «А чего ж она тулуп наизнанку надела?» — курчавая шерсть под ладонью. Глянул… а это не она! Кто–то крупный, куда выше меня, морда в волосьях, и будто бы даже рога увидел или уши такие заостренные… Меня паралич от страха разбил. А это чудище берет из моего рта цигарку и затягивается. Да так, что у него чуть ли ни из ушей дым, и она наполовину истлела. А потом дунул на меня дыминой и снова в мой раззявленный рот цигарку сунул. Ну тут я, честно скажу… обделался… Потекло с меня. А тот как захохочет и через плетень одним махом шарах! — а потом по огороду — бум, бум, бум, прыжками, с утробным хохотом. Вернулась зазноба, а мне, понятно, не до шашней, под каким–то предлогом убег. И больше туда ни ногой… От хутора только вон те старые яблони остались да конопля на базу… А день–то я четко запомнил — нечистые тогда бедокурят.

А еще был случай…

Приключения в пойме, оказывается, случались со многими волжанами, стоит только завести о том разговор. Через пару дней после нашей встречи с Евдокимовым Виктор снова звонит: «Геныч, зайди, я еще несколько случаев припомнил — может, пригодятся тебе…»

Дома застал его во всеоружии: карта поймы на столе, несколько блокнотов «Записная книжка рыбака и охотника» — издаются такие, и Виктор взял за привычку заполнять их сведениями о своих поездках на рыбалку или охоту. Открывает один такой блокнотик на закладке, зачитывает: «5–6 ноября 2005 г. С Сергеем Ивановичем и Борисом рыбачили на Каршевитом. Лагерь чуть выше постоянного места. Восточный ветер, туман, даже снежок срывается. С Борисом вышли на Волгу, поднялись против течения к первому белому бакену. Борис взял две малявки, у меня поклевок нет, в 19 часов решили возвращаться в лагерь…»

— Вот гляди место на карте, — показывает он схему. — Наш лагерь на той стороне протоки, а вот фарватер Волги. Здесь узкое место, но течение сильное. Мы обычно пересекаем широкую протоку, поднимаемся вверх по течению Волги и где–то у бакенов бросаем якорь своих надувных лодок. Возвращаемся по течению, потом сворачиваем в протоку, но надо взять на лодке немного вверх вдоль берега, чтобы потом течением тебя легко прибило к левому берегу. Я почему тебе так подробно объясняю — потому что все вроде просто, и мы не раз в этом месте рыбалили и проделывали эти маневры не раз.

Но в тот вечер повернулось иначе. В ноябре семь вечера — это уже полная темень, к тому же опустился туман, и видимость была на пару десятков метров, не больше. Борис Иванович Шембель, волжанин, годами за пятьдесят, греб первым, Виктор за ним.

— Смотрю, Борис увлекся — идет вдоль берега дальше, чем надо, — вспоминает Евдокимов. — Уже надо сворачивать на течение и грести к другому берегу, а он все куда–то мористее забирает. Я кричу «Боря, Боря! Сворачивай!» — а он не слышит. И это первая странность — не слышим криков друг друга. Вторая странность… А течения–то нет! Там вода прямо–таки свистит, а тут… идем в тихой воде, слева на берегу какие–то камыши, осока высоченная… Дак не было этого! Там берег крутой, водой его подмывает… Но самое удивительное — непонятная коса обозначилась. С километр длиной. Откуда?..

Виктор снова зачитывает запись из книжки: «В густющем тумане зашли в какие–то затоны и мели, я промочил ноги, никак не могли выйти оттуда». Промочил, потому что пришлось не раз перетаскивать лодку через странные мели и косы, пытаясь выйти на течение. Бахилы давали течь, шерстяные носки намокли, но было не до этого. Оба ничего не понимали, раза три возвращались к началу протоки и не узнавали место: ну не было там никаких камышей и не было такой стоячей воды, что даже затхлостью несло от нее.

— Я о чем–то смутно стал догадываться, — продолжал Виктор. — Мы уже не один час блуждали по затонам, туда–сюда гребем — но место–то другое! Борису не говорю о догадке, чтобы панику не создавать, а сам вижу — мы как будто в другом районе. Или в другом времени… — вот так–то…

Про «другое время» Евдокимов стал догадываться уже на пятый час блужданий. Дело в том, что свой лагерь они поставили на опушке старого леса. Там деревья высоченные, им, может по сотне лет. У рощицы кто–то турбазу затеял строить… А леса того нет!

— По уровню горизонта мне видно, что лесок там, дай бог, пятнадцатилетний, деревья небольшие, — делился соображениями Евдокимов, — а где же старый? Может, мы не в наше время попали? В то, когда только начинало промывать протоку?.. Ну, дела–аа…

Вдруг оба рыбака увидели через туман яркий свет на берегу, вдоль которого они маневрировали. Борис Иванович предположил, что там чей–то дом — давай, дескать, пойдем туда, а лодки оставим. Но Виктор не одобрил затею.

— Во–первых, я прекрасно знал, что на острове нет никаких домов, — рассказывал он. — Во–вторых, мы стояли около уреза воды, внизу, а свет виднелся под углом, то есть он висел в воздухе или на вышке! Но ни вышек, ни дома там нет. И слишком яркий для обычного фонаря, словно галогеновый. Лезть на высокий берег… — извозюкаемся в глине, как свиньи!.. «Боря, от воды — ни шагу, — командую, — нам надо искать течение!» — И снова садимся по лодкам.

Шел уже девятый час их блуждания по непонятным местам. Но после света на берегу и после его исчезновения, что–то сдвинулось в поиске. Виктор вдруг почувствовал течение, неширокую полосу, чуть пошире его лодки. Кричит Борису: «Нашел течение! Греби ко мне!» Но тот, видно, устал, не реагировал на зов. Пришлось возвращаться к его лодке. Опять вышел на течение, стал по нему выгребать к Волге. Весь мокрый, в лодке вода хлюпает… «Ты вышел на струю?» — кричу Борису в темень. «Да, я на струе» — слышу в ответ.

В общем, Виктор увидел свет фонаря и точно выгреб к их лагерю. По берегу ходил с фонарем Сергей Иванович Гогенко, их третий компаньон по рыбалке. Было 4 часа утра… Девять часов ушли на блуждания по непонятным затонам и стоячей воде! А проплыть надо было не больше 10–15 минут… Сергей Иванович рассказал, что выгнал на высокий берег свою машину, включил фары, сигналил клаксоном, ходил по берегу и кричал мужиков, заменил подсевший комплект батареек в фонаре… И все без толку!.. Он не знал, что и думать про друзей…

Борис пришел через час. Плохо ориентируясь, он проскочил по Волге лишку, а потом возвращался вверх по течению по берегу, волоча лодку на бичеве. Костер, разведенный Сергеем Ивановичем, дал возможности подсушиться, хотя, конечно, шерстяные носки не просохли. Спать уже не ложились.

Последняя запись в записной книжке Евдокимова гласила: «Я утром сходил опять к белому бакену, взял несколько штук лещей и вернулся. Ноги мокрые. Собрались, уехали домой. Туман, ветер…»

— Вы же могли не вернуться в свое время! — предположил я.

— Да бог его знает… — согласился Виктор. — Потом прикидывали, что это могло быть, — получается, нас занесло лет на 60–70 назад. Это я сужу по деревьям, что стояли на месте нынешней рощи и по той заливной воде, где мы блуждали. Плотины ГЭС тогда еще не было. Это потом река промыла широкую промоину. На старой карте видел это место — да, заливчики, осока, озерца… — точь–в–точь, как мы встречали, плутая в темени. Эту ночь я вряд ли забуду…

Конечно, он еще раз прошел протоку до бакенов — не обнаружил ничего похожего на ночные видения. Да-а, бывают чудеса в пойме, расскажи кому — не поверят…

Рассказ бывалого рыбака подсказал мне еще один адресок человека, к кому следовало бы обратиться, — к волжскому писателю Семену Николаевичу Колотилову: уж он–то рыбак из рыбаков, несколько своих книг посвятил этой людской страсти. Созвонились: «Были с вами необычные случаи в пойме?» — спрашиваю. «А как же, — отвечает, — бывали… Когда ангел–хранитель спасал, когда своя смекалка выручала… Но один случай вообще никакого объяснения не нашел, до сих пор не знаю, что это было».