«Окаянные дни» Ивана Бунина - Капчинский Олег Иванович

Мишка Япончик в фильме выкрашен почти исключительно белым цветом, и все его воровские творения служат в конечном счете родной Одессе и своим землякам. Совсем иначе показаны местные большевики. Чего стоит образ хотя бы почти патологической большевички Соколовской, который создала актриса и телеведущая, прославившаяся в свое время ролью Красной Шапочки. Самой же демонической и зловещей фигурой представлен некий Стоцкий, судя по фильму, одновременно возглавляющий военную и чекистскую власть в городе. Можно, конечно, предположить, что авторы имели в виду окровоенкома Краевского (последний, несмотря на утверждение, содержавшееся в некоторых публикациях, никогда чекистом не был) и изменили фамилию во избежание у зрителя путаницы с другим реальным персонажем сериала – Ржевским – Раевским, возможно, взяв ее в слегка видоизмененном виде от местного профсоюзного работника того времени Соцкого, упоминания о котором могли встретить в какой-либо одесской публикации. Более или менее положительным из них представлен лишь комиссар Фельдман, который постоянно удивляется «воровскому» поведению бойцов полка, хотя, как мы помним, Фельдман был анархистом, о чем создатели фильма, похоже, не знают, и этот контингент ему был неплохо знаком еще до своего назначения. Согласно фильму, Япончик в подпольный период не идет на сделки с большевиками, да и в советский период пытается им сопротивляться. Особенно ярко это проявляется в День мирного восстания, когда Япончик с «корешами» оказывают сопротивление чекистам-грабителям, тем более что они пришли реквизировать имущество к его отцу. Стоит, однако, вспомнить, что во время мирного восстания его вообще не было в Одессе, а сорвали это мероприятие, проводимое отнюдь не чекистами, рабочие завода РОПИТ. В связи с вышеуказанным непонятно вообще, как Япончик решил, и ему дали согласие, сформировать красноармейский полк.

Ярым интриганом и врагом Япончика представлен Котовский, ему отводится важная роль в ликвидации командира 54-го полка. Более чем абсурдно представлена и сама операция. Якир и Котовский бросают полк в бой с наступающими петлюровцами, и в самый напряженный момент красные начинают стрелять не по «синежупанникам», а по «своим» (уж не было ли каких-либо тайных договоренностей на этот счет между Якиром и Петлюрой?!). Расстрелянный с двух сторон полк Винницкого вынужден дезертировать, и с этого момента поезд Япончика начинает неумолимо двигаться к гибели, последовавшей, согласно титрам в конце фильма, 19 июля 1919 года в Вознесенске, хотя на самом деле случилось это двумя неделями позже. Причем если в тексте правильно указано хотя бы место гибели, то в самом фильме это происходит почему-то на станции Хацапетовка, это уже не только исторический, но и чисто кинематографический «ляп». После фразы об убийстве 6 августа 1925 года в Чебанке Котовского в закадровом текстовом комментарии написано следующее: «По одной из версий, его застрелил Мейер Зайдер по кличке Майорчик, отомстив за смерть Миши Японца».

Убийца Котовского (и не «по одной из версий», а установленный следствием и судом) Мейер Зайдер представлен в фильме как ближайший соратник Япончика. Хотя никакого отношения к Япончику Зайдер не имел. И уж ни в какие рамки не укладывается утверждение об убийстве Котовского в качестве мести за смерть своего патрона. Профессор Академии ФСБ A. M. Плеханов в своей книге приводит найденные им в архиве ФСБ некоторые сведения об убийстве начальником охраны Сахарозавода Мейером Зайдером Котовского, случившемся в ночь на 6 августа 1925 г. в селе Чебанка. В телеграмме отправленной начальником Одесского ГПУ Леонидом Заковским зампреду ОГПУ Генриху Ягоде, говорится, что убийство произошло в результате ссоры семейного характера, последовавшей после вечеринки [587]. Вместе с тем политработники 2-го корпуса, с октября 1922 года находившиеся под командованием Котовского, сделали попытку показать гибель его в более выгодном свете – от руки врага. Они отправили 10 августа 1925 года председателю РВС СССР и наркомвоенмору Михаилу Фрунзе просьбу следующего содержания: «Независимо от установления причины убийства Котовского политсовещание второго корпуса считает необходимым освещение в прессе политической подоплеки, например, подкуп сигуранцей убийцы Майора (украинское написания имени „Мейер“. – O. K.), чтобы усилить подъем корпуса, также массы АМССР Бессарабии. Убийца Майоров (имя Зайдера фигурировало иногда в качестве фамилии. – O. K.) во всех отношениях ценности не представляет, что усиливает целесообразность его ликвидации как предателя. Просим дело убийцы передать начальнику Одесского ГО ОГПУ Заковскому для выполнения полностью этого важного политического задания. Председатель Репин…» [588].

Однако следствие по делу Зайдера, которое в силу важности персоны убитого велось не в Одессе, а в тогдашней столице Украины – Харькове, не вскрыло никакой политической составляющей в преступлении, в результате чего в 1926 году Зайдер был осужден по чисто уголовной статье на 10 лет, но уже спустя 2 года вышел по, говоря сегодняшним языком, УДО и остался работать в Харькове железнодорожным рабочим, но в октябре 1930 года в отместку за своего командира был убит котовцами под руководством дважды кавалера ордена Красного Знамени Григория Абрамовича Вальдмана (кстати, бывшего одесского вора). Таким образом, в гибели Котовского нет не только «тени Мишки Япончика», но и никакой политической подоплеки (сигуранца, ГПУ, Троцкий, Сталин), как в этом нередко нас пытаются до сих пор уверить некоторые авторы, а есть произошедшая по пьянке ссора, возникшая, правда, как установил суд, скорее даже на служебной (из-за требования Зайдера должностного повышения), а не личной, то есть из-за женщины, основе [589].

Возвращаясь к сериалу, нужно сказать, что на фоне всего написанного ошибки в именах и отчествах некоторых персонажей, например, «Анатольевич» вместо «Михайлович» у Ржевского, постоянно фигурирующее применительно к 1918 году слово «полиция» вместо «Державная варта» и «Государственная стража» выглядят просто как весьма незначительные недочеты. Касаясь темы одесских органов правопорядка, нужно отметить, что Одесский угрозыск в 1919 году возглавлял Слясский, а Осип Шор (в фильме он фигурирует как Осип Тор), послуживший впоследствии одним из главных прототипов всем известного Остапа Бендера, если и работал в этом учреждении, то лишь на рядовой должности.

При просмотре фильма несложно понять его концепцию, не отличавшуюся большой оригинальностью. Она состоит в создании образа отечественного благородного разбойника начала XX века, своеобразного одесского Робин Гуда, которому, подобно ноттингемскому шерифу, противостоят большевистские власти и чекисты, в конце концов его коварно уничтожающие.

Замысел режиссера противопоставить «хороших» налетчиков «плохим» чекистам новизной не отличаются – зритель уже видел подобное в вышедшем на экраны в 1989 году фильме Георгия Юнгвальд-Хилькевича «Искусство жить в Одессе», содержавшем весьма вольную трактовку «Одесских рассказов» Бабеля. После показа его по телевизору в 1994 году автор спросил мнение вдовы знаменитого писателя Антонины Николаевны Пирожковой. Она ответила коротко: «Это не Бабель». Перефразируя эти слова в отношении «Жизни и смерти Мишки Япончика», можно сказать: это не ИСТОРИЯ.

В 1920 году Александр Вольский, завершая свою статью, посвященную Япончику, в «Варшавском слове», назвал его «человеком, которому немного недоставало, чтобы сделаться одесским „царем“, может быть, основателем новой и знаменитой династии» [590]. Но некоторые сегодняшние публицисты считают достаточным для того, чтобы провозгласить его основателем династии «Япончиков», одним из которых был убитый 90 лет спустя после гибели Япончика-первого Вячеслав Иваньков, кем восхищались (а нередко и продолжают восхищаться) отдельные представители уже нынешнего поколения мастеров культуры.