Что касается преемственности власти, то она (преемственность) бывает структурная и бесструктурная; а главное, преемственность всегда — в пределах определённой концепции управления. Если преемственность структурная, а концепция реально толпо-“элитарная”, то преемник всегда “великий”, ибо “так велит Поднебесная”. Хрущев не был преемником власти в концепции большевизма, которой следовал И.В.Сталин. Преемственность власти большевизма с убийством Сталина (с целью пресечь развитие большевизма) всё же была обеспечена, но обеспечена она была идеологически бесструктурно. Так, образно говоря, «Сталин ушел не в прошлое, он растворился в нашем будущем» [36] .
Как Сталин «растворился в будущем» гадают сегодня многие политологи Запада и Востока. Но уже одно определенно: все их опасения на тему «реставрации сталинизма» выражают их ощущение того, что вождь-жрец СССР каким-то образом все-таки присутствует в настоящем, и дело, которому он служил, продолжается. А если «растворился», но не сгинул бесследно, то при определенных условиях может и «кристаллизоваться». Поэтому и западная, и наша демократическая “элита” более всего озабочены тем, чтобы такие условия не были созданы.
У них нет понимания того, что в те времена именно определённая концепция общественного устройства была воплощена в личности И.В.Сталина в наиболее полном виде, хотя в иносказаниях фильма “Иван Грозный” С.Эйзенштейн прозрачно намекал на олицетворение определенной концепции в личности государя. Соответственно у них нет понимания того, что личность, воплощающая в себе концепцию, случайна в том смысле, что она обусловлена исторической конкретностью. А каждый случай принадлежит статистике; статистика же множества случайных личностей в каждую историческую эпоху конкретна, а исторические эпохи отличаются одна от другой статистическим раскладом личностей по их отношению к каждой из множества возможных концепций общественного устройства. Сами же концепции — не случайны, в том смысле. что не беспричинны и не бесцельны.
При “элитарном” понимании сталинизма, как самореализовавшей себя личной амбициозности (а по психическому существу агрессивно-паразитического индивидуализма), боящиеся повторения сталинизма, немедленно начинают дискредитировать всякого, в ком им померещится “новый Сталин”: как правило их жертвами оказывается политический “имидж” генералов — Громова, Макашова, Ачалова, Руцкого, Лебедя, Рохлина… О том, что та же концепция может быть олицетворена в наши дни множеством более дееспособных и деятельных людей, которые не участвуют в публичной политике, у “элитарных” верхоглядов нет ни малейшего представления: каждый из их отрядов хочет иметь вождя, а поскольку властного вождя нет, то каждый верхогляд смело борется с воображаемыми и марионеточными вождями чуждых идеологических толков.
После этого “беседка «КП»” переходит к прогнозам:
«- Сергей Ервандович, вы признанный мастер прогнозов. Что, на ваш взгляд, будет с нами в этом году и в немного отдаленном будущем?
— Для того чтобы точно предсказывать детали, надо вариться на этой кухне. [37] У меня нет никакого желания там быть [38] . Знаю только, что 1998-й, по всем французским прогнозам (а Франция очень много этим занималась [39] ), — это год катастроф. Я тоже вижу рост катастроф. Самолеты уже падают. Оборудование абсолютно изношенное. Никто из людей, наращивающих прибыль, не может обеспечить структурную модернизацию. [40] Есть расчеты, сколько нам надо выложить на обновление основных фондов, если Россия хочет иметь современную индустриальную базу. Это жуткие цифры — от 500 до 700 миллиардов долларов. А кто теперь занимается структурной модернизацией? Коммерсанты? Государство? Газпром? Никто. Еще четыре пять лет, и начнется бунт машин. И можно сколько угодно бабушку призывать голосовать сердцем, пугать людей, показывая в телевизор какой-нибудь генеральский оскал [41] , но нельзя призвать атомные реакторы голосовать сердцем. Графитовый стержень этого не понимает. [42] Выход я вижу в одном: в России должна появиться консолидированная партия власти, связанная с обществом.
— Как вы её себе представляете? [43]
— Это могла бы быть такая «двугорбая» [44] элита: из либеральной группы и группы относительно более почвенной. По социальному составу одна — силовая, со спецэлитной доминантой, но с примесью финансового и иного «элитного субстрата», в том числе военно-промышленного. А другой горб преимущественно должен слагаться финансовой элитой, но с примесью тоже всего остального. Между горбами должен возникнуть внутренний консенсус по проблемам, связанным с государственной идеей.
Глупость, с моей точки зрения, заключается в том, что почвенное сообщество совершенно не готово принять некоторые весьма толковые, но одиозные либеральные фигуры. А некоторые эти фигуры настолько привычно чувствуют себя в своем секторе истеблишмента, что боятся осуществить эту миграцию».
С нашей точки зрения, глупость заключается в высказанной надежде, что у «финансовой “элиты” с примесью всего остального» должен возникнуть «внутренний консенсус» по проблемам, «связанным с государственной идеей».
Дело в том, что российская финансовая “элита” на фоне глобальной ростовщической аристократии, действующей на основе приведенной ранее библейской доктрины глобального финансового рабовладения, — ростовщическая шпана-однодневка, не имеющая планов на будущее. Хапнуть сейчас, не взирая ни на что, — её принцип, вследствие которого на территории России именно она возглавляет осуществление антинародных идей финансово-экономического геноцида и уничтожения народных государственностей в соответствии с приведенной ранее доктриной “Второзакония-Исаии” глобальных ростовщических паханов.
Обо всем этом С.Кургиняну прямо говорилось еще в 1990 г. Если С.Кургинян этого действительно не помнит, то его психика поражена психическим троцкизмом; если он это помнит, то он — просто продажный наемник, “интеллектуевая” обслуга психического троцкизма. Но вне зависимости от того, психический троцкист он, либо наемник и прихлебатель хозяев психического троцкизма, суть его писаний не меняется: они выдержаны в психически троцкистском духе.
