«СМЕРШ»: операции и исполнители - Телицын Вадим Леонидович

Чтобы окончательно определить отношение к радиоточке, было решено легендировать гибель основного объекта — Зигера, — считая, что этот вариант будет совершенно неожиданным и исключит всякие подозрения. С этой целью 4 января 1945 года было сообщено:

«Доктору. У нас большое несчастье, при нападении на грузовики 29 декабря «Иванов», Зигер и еще один летчик погибли. Второй летчик ранен в правую руку. Мы остались без ничего. Если вы не поможете нам немедленно, мы погибли. Находимся в лесу в районе хутора Северный. Андрей».

Ценгр предложил подобрать место для сброса помощи с самолета, но в связи со стремительным отступлением германских армий в Восточной Пруссии ему было уже не до этого.

Начиная с 10 января 1945 года радиосвязь заметно ухудшилась, а затем прекратилась совсем…

25 сентября 1943 года в Сокольском районе Вологодской области с вражеского самолета были сброшены три агента. Приземлились неудачно: один из парашютистов сломал ногу, второй — руку, третий упал в небольшое болотце, откуда с трудом выполз. Средства противовоздушной обороны засекли и сам самолет, и выброску парашютистов. Облава в отмеченном районе сразу дала результаты — все трое были задержаны. На первом допросе они показали, что служили в Красной Армии, в разное время попали в плен, были завербованы и прошли курс обучения в одной из разведывательных школ. Агенты имели задание организовать наблюдение за воинскими перевозками по железным дорогам Вологда — Архангельск и Вологда — Ленинград. Для выполнения этого задания их снабдили портативной коротковолновой радиостанцией, тридцатью тысячами рублей и фиктивными документами.

Включив изьятую радиостанцию в игру, советская контрразведка передавала по ней дезинформацию военного характера, сообщая о прохождении различных грузов через Вологодский железнодорожный узел. Чтобы проверить, насколько германская разведка доверяет своему корреспонденту, 10 декабря 1943 года была передана радиограмма:

«Отцу. Сроки нашего пребывания кончились. Запасы истощились. Просим разрешения вернуться обратно. Бритый».

Противник, заинтересованный в получении сведений о военных перевозках, дал указание продолжать работы и обещал помощь. В его радиограмме отмечалось:

«Бритому. Оставайтесь на месте. Мы пришлем помощь. Сообщите, что прислать и куда сбросить. Место должно быть спокойное, с хорошо заметными ориентирами. Отец».

30 декабря на эту радиограмму ответили:

«Отцу. Место для сброски вещей — между деревнями Лоурино, Соколово и Носово, в двадцати километрах к западу от железнодорожной станции Стеб-лево. Ориентиры хорошие: вблизи деревень Лоурино и Соколово — две церкви, в деревне Соколово — две триангуляционные вышки. Место спокойное. Просим прислать питание для рации, так как оно на исходе, запасные бланки командировочных удостоверений и продовольственных аттестатов, деньги, зимнее обмундирование, продукты. Когда ждать? Бритый».

Выбранное место центр одобрил и дал указание ежедневно сообщать сведения о состоянии погоды. Получив последнюю радиограмму, смершевцы намеренно прекратили передачу сообщений «разведывательного» характера, стремясь продемонстрировать ухудшение положения.

27 марта 1944 года самолет сбросил на парашютах два баллона, в которых оказались хорошо упакованные батареи для рации, сорок тысяч рублей советских денег, фиктивные документы, обмундирование и продовольствие. После этого радиостанция возобновила передачу военной информации.

В июле 1944 года была отправлена короткая радиограмма, в которой сообщалось о вынужденном прекращении работы рации:

«Отцу. Условия стали очень тяжелыми, материально не обеспечены, много времени уходит на то, чтобы добыть пишу. Обмундирование износилось. Сами очень устали, думаем о возвращении. Пришлите документы и средства. Бритый».

Однако и на этот раз агентам не разрешили возвратиться. Они получили еще более короткую «депешу»:

«Бритому. Примерно 30 июля мы опять сможем прислать помощь в прежних размерах, укажите место сброски. Отец».

Как видно, «настойчивое желание» агентов вернуться укрепило уверенность фашистов в надежности группы «Бритого», и противник вторично оказал ей помощь деньгами, продуктами и обмундированием.

В октябре 1944 года группе последовало указание обратить особое внимание на движение воинских грузов через Архангельский порт. На это «группа Бритого» ответила в разное время двенадцатью радиограммами с военной информацией о перевозках по железной дороге Вологда — Архангельск.

Для дезинформации германского командования о воинских перевозках через Сызранский железнодорожный узел использовалась радиостанция, изъятая у германского агента Васильченко, служившего ранее в Красной Армии. Васильченко был тяжело ранен, попал в плен, где его и завербовала германская военная разведка, прошел специальную подготовку в Варшавской разведывательной школе. На советскую сторону был заброшен с заданием пробраться в город Сызрань, где он проживал до войны, и по фиктивным военным документам (инвалид) осесть там, выдавая себя за младшего офицера Красной Армии, освобожденного от военной службы по состоянию здоровья, а затем приступить к сбору разведданных. Его выдала родная сестра, обнаружив у брата-инвалида почти сто тысяч рублей, два пистолета и несколько паспортов на различные фамилии.

Германскую разведку интересовало прежде всего движение проходящих через Сызрань эшелонов с войсками, боевой техникой и другими воинскими грузами, состояние охраны железнодорожного моста через Волгу, местонахождение промышленных объектов оборонного значения, объем их работ и характер выпускаемой продукции.

Легендировав благополучное прибытие к месту назначения и удачную легализацию Васильченко в Сызрани, смершевцы по изъятой рации систематически «перегоняли» противнику дезу о воинских перевозках и изредка сообщали отрывочные дезинформационные сведения об оборонных предприятиях, расположенных в городе. Игра шла нормально, и, судя по радиограммам, Васильченко доверяли. Чтобы исключить всякие подозрения и укрепить доверие к агенту, разведцентр немцев не досаждали просьбами об оказании помощи, так как при отправке Васильченко получил достаточную сумму денег и несколько комплектов запасных батарей для рации. Только по окончании срока годности батарей был поставлен вопрос о их присылке, а также присылке новых фиктивных документов и денег. Это не вызвало у противника никаких подозрений, напротив, центр немедленно запросил явочный адрес и пообещал направить курьера со всем необходимым для радиста.

Примерно через месяц на подставленную квартиру-ловушку явился агент-связник германской разведки Владимир Максимов, у которого при аресте были изъяты батареи для рации, фиктивные документы и советские деньги.

Прибытию Максимова предшествовала радиограмма:

«Хромому. Человек с документами, батареями вылетел. Пароль — Максимов. Работайте вместе. Центр».

Так как после допроса Максимова стало ясно, что использование его в игре в качестве напарника Васильченко может привести к провалу, сообщили, что курьер по указанному адресу не приходил. В один из последующих сеансов связи передали, что радист опасается возможного ареста курьера контрразведчиками и считает необходимым перебазироваться на новую квартиру. Центр похвалил агента за осторожность и просил не терять присутствия духа, обещая оказать помощь.

После этого смершевцы почти прекратили передачу «информации» военного характера, объясняя это необходимостью экономно расходовать батареи. Через три недели на явке появился новый агентсвязник, Буценко, который доставил Васильченко запасные батареи, деньги и новый набор фиктивных документов. После того как выяснилось, что Буценко можно использовать в радиоигре, противнику сообщили о «благополучном» прибытия связника. Прибытие второго курьера с грузом подтвердило предположение о том, что германский разведывательный центр доверяет радисту. Это позволило и в дальнейшем успешно использовать радиостанцию.