Примерно в 1321–1327 годах доминиканец Филиппо Феррарский написал свой труд Liber de introductione loquendi, пятая книга которого посвящена смерти. В ней упоминается, например, чистилище моряков: для тех, кто при жизни занимался этим ремеслом, чистилище будет выглядеть как морское плавание [174].
Филиппо Феррарский знакомит нас и еще с одним, весьма оригинальным, чистилищем. Доминиканский монах непрестанно молился за умершего брата по ордену. Однажды тот явился ему и сообщил, что молитвы избавили его в чистилище от мук, заключавшихся в том, что он был заточен на Луне и боялся упасть с нее [175].
Другой доминиканец, Жан Гоби, рассказывает историю вернувшегося с того света мертвеца, которого настоятель расспрашивает о его судьбе. Отвечая на двадцать второй вопрос, покойный упоминает чистилище и приводит пример монаха, умершего недавно в Болонье:
После того как ангел сообщил душе этого брата, что ему предстоит провести в обычном чистилище три месяца, Дева Мария вступилась за него перед Сыном своим. Ее ходатайство было так успешно, что сегодня его душа лишь два часа пребывает в темном воздухе [176].
Итак, клирики иногда помещали чистилище на землю, иногда под землю, иногда в море, а иногда на небо. Небесное местоположение чистилища наводит на мысли о процессиях мертвых, которые проходят по земле в определенные даты, и самый известный пример такого поверья — Дикая охота [177] (Mesnie Hellequin во Франции). Эти процессии — странствующее чистилище, как ясно показывают фигуры, что в них участвуют, и слова, с которыми они обращаются к тем, кто их видит [178].
Рай
Как правило, путешествие визионера завершается возможностью на мгновение заглянуть в рай, для которого характерны свет, гармоничное пение и ароматы.
Главное, что отличает загробный мир от нашего, — это свет, об этом упоминается, например, в «Житии святого Ансгара» (801–865): «Чудесное сияние, недоступный свет невероятной ясности и редчайших цветов, лучившийся радостью… Они были такими яркими, что слепили глаза и наполняли их блаженством» (In ipso vero orientis loco erat splendor mirabilis, lux inaccessibilis, nimiae atque immense claritatis) [179]. В книге Отлоха Санкт-Эммерамского провидец оказывается у «стен ослепительной яркости, безмерной длины и высоты» [180], и ангелы говорят ему: «Это святой и прославленный Небесный Иерусалим» [181]. Пересказывая видение монаха из Сито, Петр Достопочтенный (ум. 1156) описывает рай как здание, построенное из драгоценных камней, обрамленное башнями со шпилями, в его стене есть две двери: одна разрушенная, другая же украшена драгоценными камнями и красиво освещена [182]. В «Видении Гунтельма» [183] рай описывается как золотой город, врата которого также украшены драгоценными камнями. За вратами находится приятное место (locus amoenus) с зеленью, цветами, деревьями, птицами, плодами и текущими ручьями. Именно здесь берут свое начало четыре реки, орошающие четыре части рая.
Вход в рай. Фреска в храме Сен-Меар-де-Дрон, XII в.
The Pagan Book of the Dead: Ancestral Visions of the Afterlife and Other Worlds
В истории Тнугдала в определенной степени повторяются описательные элементы, уже встречавшиеся нам прежде. Рыцарь подходит к двери, которая сама собой открывается в прекрасный мир, полный цветов и восхитительных ароматов. Там пребывает в блаженстве столько душ, что нет им числа. Там никогда не заходит солнце, не наступает ночь и есть источник живой воды. «Я забыл обо всех своих страданиях, потому что здесь царили блаженство и счастье», — рассказывал Тнугдал. Сам не зная как, он оказался на серебряной стене и увидел «хор святых и ангелов, мужчин и женщин в белых одеждах, славящих Бога… Голоса их были удивительно приятными и сплетались с мелодичными звуками струнных инструментов, и от них исходил аромат святости, более восхитительный, чем запах самых изысканных трав». Чуть дальше стояла еще одна стена, тоже высокая, но теперь уже золотая, а за ней замок и шатры, откуда доносились звуки органов, арф и множества струнных инструментов. Следующая стена была выше и прекраснее предыдущих и сложена из драгоценных камней всех цветов; здесь можно узнать мотивы описания Небесного Иерусалима. Когда Тнугдал перебирается через эту стену, он слышит хоры ангелов и невыразимо прекрасные слова.
Мы видим, что рай состоит из нескольких пространств, что отражает слова Иисуса: «В доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14: 2). В большинстве видений нам описывают город и сад, похожий на Эдемский. Жаклин Амат считает, что моделью для него послужил восточный viridarium (парк, сад), и отмечает, что среди плодов, растущих там, чаще всего упоминаются яблоки, виноград и инжир [184]. В процитированных здесь мной видениях пространство рая наполнено также музыкой и песнопениями.
Средневековая космография помещала рай земной в разных точках: на горе на Востоке, на острове в Атлантическом океане. В «Путешествии Александра Македонского в рай» [185] анонимный автор использует географический вымысел о четырех реках, берущих начало в раю: Гихоне, Фисоне, Тигре и Евфрате, а также идею того, что в рай можно попасть, проследовав вверх по течению этих рек к их истокам. По легенде, Александр Македонский двигался по Фисону:
И вот, на тридцать четвертый день, они [Александр и его спутники] увидели вдали что-то похожее на город, обнесенный удивительно высокой и протяженной стеной. С большим трудом они смогли приблизиться к нему. У берега течение реки не было столь бурным, и шум волн слегка утих; но сам берег оказался слишком узким и илистым, чтобы могли они высадиться и подойти к стене. Потому почти три дня продолжали они с большим трудом плыть вдоль этой стены, тянувшейся с севера на юг, пытаясь найти в ней проход.
Она была очень гладкой, без башен и бастионов. Вся поверхность ее покрывалась старым мхом, так что не было видно ни камней, ни стыков между ними. На третий день они заметили маленькое окно, закрытое ставнями изнутри, и это придало бодрости и сил усталым путникам.
Александр тут же отправил своих людей на лодке к берегу, чтобы узнать, не откликнется ли кто на их стук, и передал с ними послание для жителей города. Добравшись до стены, они громко постучали и стали кричать, чтобы им открыли. Через некоторое время засов отодвинули и мягкий голос спросил, кто они и откуда пришли, и попросил объяснить их столь необычное, неслыханное требование [186].
Когда они ответили, голос велел им ждать, а через два часа им передали драгоценный камень для Александра и приказ покинуть это место. Следующая часть истории повествует о возвращении греков в Сузы и о том, как македонец узнал секрет полученного камня.
В португальском тексте XIV века приводится легенда о святом Амаро (Conto de Amaro) [187], представляющая собой любопытную смесь кельтских, португальских и испанских элементов. Она сильно схожа с «Плаванием святого Брендана». Текст повествует о путешествии Амаро, который отправляется на поиски земного рая и проходит через разные миры, прежде чем достигает цели:
