Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич

В это время Риббентроп по поручению Гитлера пытался нащупать с поляками компромиссное решение вопросов Данцига и коридора, обещая Варшаве германское содействие и поддержку в проведении антисоветской политики. Для этого в январе он отправился с визитом в Польшу. Чтобы лишний раз не злить поляков, Риббентроп решил взять Шнурре с собой. Предполагалось, что из Варшавы Шнурре последует дальше, в Москву, как будто с обычным рабочим визитом. Вначале все шло по плану, но затем информация о поездке якобы представительной германской торгово-промышленной делегации в Москву для заключения всеобъемлющего экономического соглашения с СССР просочилась в западную печать. Английские и французские газеты преподнесли все так, будто бы Шнурре едет в Москву во главе большой делегации, насчитывающей более тридцати видных представителей германского бизнеса 43. Поляки насторожились. Возможно, все и обошлось бы, если бы переговоры Риббентропа в Варшаве были более успешными. Но они полностью провалились. И Риббентроп поспешил сделать западную прессу и в какой-то степени Шнурре ответственными за провал собственной миссии в Варшаве. Это было вполне в стиле главного нацистского дипломата. «В тот момент, когда я пытаюсь достичь между Германией и Польшей договоренности, направленной против Советского Союза, — бушевал он, — западная печать своей скандальной публикацией втыкает мне нож в спину. Шнурре должен немедленно вернуться в Берлин!» 44 В самый последний момент, когда в Москве было все готово для приема германской делегации, немцам пришлось с бледным видом отменить визит 45.

В Москве по поводу случившегося негодовал посол Шуленбург. Риббентроп банально подставил его, нисколько не думая о последствиях. «Находясь в Берлине, — жаловался Шуленбург 6 февраля статс-секретарю Вайцзеккеру, — я думал, что это советская печать опубликовала сообщение о визите германской экономической делегации. Возвратившись в Москву, я узнал, что это неправда — советская печать не опубликовала ни слова о происшествии. Не может быть поэтому никаких сомнений в том, что фантастические заявления, появившиеся во французской печати, исходят от тех “заинтересованных сторон”, которые желают усиления антагонизма в русско-германских отношениях, “подозрительно” относятся к увеличению наших закупок древесины, марганца и нефти в Советском Союзе. Мне кажется, что в случае с отменой поездки Шнурре виновниками утечки информации стали наши польские друзья. Г-н Шнурре вынужден был сказать им о своей поездке в Москву, а они передали информацию французам. Очень странным выглядит то, что мой польский коллега узнал об отмене поездки раньше меня. Как бы то ни было, но французы достигли своей цели: они вставили нам палку в колеса» 4⁶. Отмена визита вызвала серьезное недовольство в министерстве экономики Германии и ведомстве Геринга. «Германская промышленность и организации, ответственные за снабжение Германии сырьем, особенно уполномоченный по четырехлетнему плану (Геринг. — И. Т), министры экономики и продовольствия не только заинтересованы в поддержании обмена товарами с Советским Союзом, но настаивают на расширении этого обмена всеми возможными способами, в интересах снабжения Германии необходимым сырьем. Надо полагать, эти ведомства будут категорически возражать против прекращения поставок сырья из России», — предупредил Риббентропа директор департамента экономической политики МИДа Карл Виль 47. Но министра все это не очень волновало. Ему важнее было оправдаться перед Гитлером за провал своей миссии в Варшаве. В результате экономические отношения Москвы и Берлина были фактически свернуты до августа 1939 года. Можно сказать, что весной 1939 года германо-советские отношения существовали лишь на бумаге и были близки к точке замерзания.

В середине мая в Москву вернулся посол Шуленбург, который отсутствовал в момент смены руководства НКИД. Из Берлина же, наоборот, был отозван советский полпред Мерекалов. Технолог пищевой промышленности, он явно не годился для той роли, которую был призван сыграть полпред в нормализации двусторонних отношений. Вся тяжесть дальнейших переговоров с советской стороны легла на плечи поверенного в делах Астахова. Возможно, это решило участь обоих. Мерекалов, покинув НКИД, спокойно дожил до старости, а Астахов, который слишком много знал о событиях лета 1939 года, был вскоре арестован в Москве и сгинул в советских лагерях. Вообще руководители советского посольства в Берлине в годы нацизма менялись довольно часто, и большинство назначений следует признать неудачными. Г. А. Астахов был чуть ли не единственным толковым дипломатом, возглавлявшим в качестве поверенного в делах советское посольство в Берлине в предвоенные годы. Вспоминая одного из таких полпредов, Шкварцева, Молотов впоследствии признавался: «После того как я приезжал в ноябре 1940 года в Берлин, я заменил посла в Германии. Он был не на месте. Это тоже было мое назначение. Я же назначил, но неудачно. Я только еще осваивался с делами, а всех надо было менять старых, и, конечно же, были допущены некоторые ошибки... Я в 1939-м пришел в МИД, и мне пришлось очень строго менять почти всю головку» ⁴⁸.

Большой бедой советской дипломатии стала практика, когда на место толковых и образованных сотрудников, знавших иностранные языки и понимавших образ мыслей иностранцев, попадали серые, необразованные, но идеологически проверенные товарищи из различных маленковских наборов либо чекисты, видевшие кругом заговоры и одних врагов. За редким исключением новые назначенцы были просто неспособны вести содержательные переговоры и, в лучшем случае, представляли собой «пустые места». Если учесть, что в результате репрессий НКИД и так был фактически разгромлен, то ситуация складывалась просто критическая. В январе 1939 года Литвинов сообщал Сталину, что «вакантны места полпредов в девяти странах», в некоторых столицах «не имеется полпредов уже свыше года», «благодаря отсутствию полпреда в Бухаресте мы не имеем решительно никакой информации о том, что происходит в Румынии как в области внутренней, так и внешней политики», в центральном аппарате НКИД «из восьми отделов только один имеет утвержденного заведующего, а во главе остальных семи находятся врио заведующего», «пришлось приостановить курьерскую службу, так как двенадцати курьерам не разрешают выезд за границу до рассмотрения их личных дел», «почти все приезжающие в Союз в отпуск или по нашему вызову заграничные работники не получают разрешения на обратный выезд», «немалое количество работников исключено парткомом из партии в порядке бдительности» 49. Это был беспрецедентный кадровый разгром внешнеполитического ведомства. А тут еще подоспел Молотов с новыми чистками. За короткий срок предвоенного руководства НКИД «дипломат» Молотов умудрился окончательно развалить то, что с большим трудом и умением создали Чичерин и Литвинов в межвоенные годы.

У Германии ситуация с дипломатическими представителями в Москве была, конечно, несравненно лучше. Последние перед началом Второй мировой войны годы немецким посольством руководил граф Вернер фон Шуленбург. Всегда элегантно одетый, сухощавый и подтянутый человек с наголо бритой головой и смуглой кожей, что придавало ему «ориентальный облик» 50, посол Шуленбург был настоящим аристократом, знавшим историю своего рода с XII века. До того как возглавить германское посольство в Москве, Шуленбург несколько лет руководил немецкой миссией в Тегеране и был увлечен персидской историей и культурой. Он пользовался авторитетом в германских дипломатических кругах. Недаром участники неудавшегося заговора против Гитлера в июле 1944 года видели в нем в случае успеха будущего министра иностранных дел посленацистской Германии. Шуленбург никогда не был настоящим нацистом. Как и многие германские дипломаты, он одно время находился под влиянием «демонической» личности Гитлера. Ему импонировали зажигательные речи фюрера, призывавшего к борьбе с «версальским диктатом». Граф даже вступил в НСДАП. Но вскоре, поняв, куда заведет Германию политика Гитлера, Шуленбург разочаровался в нем. Он никогда не утруждал себя подготовкой выступлений для разных торжественных собраний в посольстве. За него это делали помощники, а сам граф лишь зачитывал их по бумажке со скучающим видом. Шуленбург вообще всегда оставался прагматиком в политике. Он не верил в ее различные идеологические мотивы и полагал, что государства действуют на мировой арене исключительно исходя из понимания своих национальных интересов. «Советский Союз, — сообщил он в Берлин вскоре после Майского кризиса вокруг Судет, — вмешается в конфликт только в том случае, если сам подвергнется нападению или решит, что для сил, враждебных Германии, настал благоприятный момент» ⁵¹.