Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич
Нельзя сказать, что послания принципиально отличались друг от друга, но тональность у них была разная. А главное — разный был посыл. Ответ на письмо Чемберлена был посвящен исключительно проблеме Данцига, которая, писал Гитлер, «должна и будет решена» 28. Германия готова к войне с Англией, уверял Гитлер, и, если последняя применит силу, следуя гарантиям, данным Польше, Германия будет воевать. «Я немедленно объявлю мобилизацию германских сил, если военные приготовления (Англии) вступят в действие», — сообщал фюрер британскому премьеру 29. В свою очередь, запись сказанного Гендерсону содержала, кроме заявлений о готовности к войне, еще и ряд предложений, предполагавших достижение широкого согласия в отношениях с Англией. Гитлер обещал даже, что готов «лично гарантировать существование Британской империи» 30, но для этого, помимо невмешательства в германо-польский конфликт, необходимо выполнение еще нескольких условий. Во-первых, удовлетворение ряда «умеренных» колониальных требований Германии. Во-вторых, соглашение с Англией не должно затрагивать существующих обязательств Германии перед Италией. В равной степени Германия, обещал Гитлер, не будет требовать пересмотра взаимных обязательств Англии и Франции. И в-третьих, фюрер отдельно отмечал «неизменную готовность Германии никогда больше не вступать в конфликт с Россией». Этим Гитлер, очевидно, хотел подчеркнуть, что Чемберлену не стоит надеяться на использование Германии в будущем в вооруженной борьбе с СССР, а Советского Союза — в качестве фактора сдерживания Германии. В другом месте Гитлер отдельно оговаривал, что «договор с Россией был безусловным и ознаменовал перемены во внешней политике Рейха на очень долгое время. Россия и Германия, — сообщал фюрер, — никогда и ни при каких обстоятельствах не скрестят больше оружие друг с другом. А кроме того, — добавлял он, — договоры с Россией позволят Германии чувствовать себя в экономической безопасности в самой длительной войне (с Западом)». Последнее, по мнению Гитлера, должно было убедить англичан в бесперспективности экономической блокады, сыгравшей важную роль в прошлой войне. При соблюдении этих условий Гитлер обещал участие Германии в «умеренном разоружении» и подчеркивал свою незаинтересованность в изменении западных границ, имея в виду Эльзас и Лотарингию 31. То есть борьба Германии с «версальским диктатом» на этом должна была завершиться, а между Англией и Германией был бы подписан договор о дружбе. Интересно, что 29 августа Риббентроп встретился с новым поверенным в делах СССР Н. В. Ивановым и рассказал о сути переговоров с англичанами. Риббентроп особенно выделил слова Гитлера о том, что «договор между СССР и Германией, безусловно, не подлежит пересмотру, остается в силе и является поворотом в политике Гитлера на долгие годы. СССР и Германия никогда и ни в коем случае не будут применять друг против друга оружие». От себя Риббентроп просил передать в Москву, что «Германия не будет участвовать ни в одной международной конференции без участия СССР. В вопросе о Востоке все свои решения она будет выносить вместе с СССР» 32.
Трудно сказать, насколько искренним был фюрер, делая «последнее предложение» Англии. В исторической ретроспективе имя Гитлера никак не сочетается со словом «искренность». Но он умел представить все так, что его якобы искренние намерения достигали своей цели. В какие-то моменты Гитлеру готов был поверить не только неисправимый идеалист Чемберлен, но и прагматик до мозга костей Сталин. Даже спустя полтора десятка лет после окончания Второй мировой войны «искренние» побуждения Гитлера смогли ввести в заблуждение известного английского историка Алана Тейлора, предположившего, что «британское правительство в 1939 году способствовало созданию у Гитлера впечатления, будто оно скорее готово заставить Польшу пойти на уступки, чем противостоять Германии», и допускавшего искренность Гитлера, который мог использовать методы, «отличные от тех, что обычно ему приписывают» 33. Так или иначе, но в момент, когда Гитлер делал свои предложения Чемберлену, он исходил из того, что военные действия против Польши начнутся вскоре после того, как Гендерсон отправится с посланиями фюрера в Лондон.
Приготовления к ним шли в Германии полным ходом. Человеку, находившемуся в те дни в Берлине, нетрудно было заметить очевидные признаки надвигавшейся войны. Во второй половине дня 25 августа на несколько часов было полностью прервано телефонное сообщение Берлина с Лондоном и Парижем. Были отменены намеченные на 26 и 27 августа, соответственно, празднование годовщины победы под Танненбергом и открытие ежегодного съезда нацистов в Нюрнберге. Находившимся в германской столице военным, военно-воздушным и военно-морским атташе иностранных государств было запрещено покидать город без особого разрешения. 26 августа все германские аэропорты оказались закрыты. С 27 августа в Германии вводилась строгая система снабжения населения продуктами питания и основными потребительскими товарами 34. Все это говорило о том, что война вот-вот должна была начаться. Но... ничего не происходило еще несколько дней. Что же случилось? Посол Гендерсон предположил, что недельная отсрочка произошла в результате его переговоров в Берхтесгадене 35. Твердая позиция Англии, конечно, сыграла в этом свою роль.
Так же, как и позиция Франции. Вот уж кто имел основания «обижаться» на решение Советского Союза заключить пакт с Германией, так это, наверное, французы. В ходе переговоров в Москве они делали все возможное, чтобы прийти к соглашению с Советской Россией. Но им отводилась роль второй скрипки в англо-британском оркестре. После войны Даладье с горечью написал, что «с мая месяца СССР вел одновременные переговоры с Францией и Германией, и в итоге предпочел поделить Польшу, нежели защищать ее, что стало непосредственной причиной Второй мировой войны» 36. По-человечески, конечно, понятна обида человека, просидевшего всю войну в вишистских и германских тюрьмах и в концлагере Бухенвальд, но если вспомнить, сколько возможностей сдержать Гитлера упустило само правительство Даладье?! В любом случае новость о заключении советско-германского пакта вызвала во Франции смятение. Жорж Бонне настойчиво пытался узнать у советского полпреда Сурица, как быть в сложившейся ситуации с франко-советским пактом и «остается ли последний в силе» 37. Но это были уже риторические вопросы.
Правда, надо сказать, что позиция Франции в последние дни мира не выглядела столь же монолитной, как британская. В исторической памяти многих французов слишком глубоко укоренились события жесткого противостояния с немцами предшествовавших десятилетий. Они прекрасно помнили и последствия поражения во франко-прусской войне, и огромные жертвы и разрушения прошедшей мировой войны, когда основная борьба велась на их территории, а Париж не раз подвергался артиллерийским обстрелам с немецких позиций. В массе своей французы совсем не горели желанием сражаться, тем более, как они полагали, за страны Восточной Европы. И если возможное участие Советского Союза в антигитлеровской коалиции еще придавало французам твердость и решимость, то после подписания советско-германского пакта о нейтралитете того и другого заметно поубавилось. Главный пацифист в правительстве Франции, ее министр иностранных дел Жорж Бонне, который сражался и был ранен в годы Первой мировой и потерял на ее полях братьев, считал, что советско-германский пакт и те обстоятельства, при которых он был подписан (позиция Польши), предоставляли правительству возможность отказаться от взятых по отношению к полякам обязательств 38. Бонне поддерживал и глава французской дипломатии Алексис Леже. Но тот давно уже старался не портить отношений ни с кем из многочисленных министров, сменявших друг друга на Кэ д’Орсе. Леже, как от назойливых мух, отмахивался от сообщений французских дипломатов, регулярно сообщавших из Москвы и Берлина о секретных переговорах, которые велись между СССР и Германией, и требовавших скорейшего подписания трехстороннего соглашения. Все эти сообщения, по мнению Леже, были происками немцев, стремившихся внести раскол во франко-советские отношения 39. Впоследствии многие французы посчитали виновным в «дипломатическом Ватерлоо» именно Леже, который умудрялся не замечать угрожающих сообщений вплоть до самого последнего момента 40.
Похожие книги на "Происхождение Второй мировой войны", Тышецкий Игорь Тимофеевич
Тышецкий Игорь Тимофеевич читать все книги автора по порядку
Тышецкий Игорь Тимофеевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.