Вслед за первым разочарованием движение скотобоев начало затухать. Во время поездки Грея (с августа по сентябрь 1856 г.) он приказал Сархили остановить забой, обещая в противном случае показать ему гнев британского правительства. Он угрожал поколебать традиционную власть вождей, и устроить вместо бесплатной местной полиции наемную, на деньги «верховных людей».
Губернатор Капской колонии Джордж Грей
И на самом деле вскоре контроль в районе перешел от вождей к чиновникам. Сархили отвечал, что не имеет отношения к этому делу. «Мне было приказано делать так, — отвечал он, — силой, которая говорит в моей стране».
Спустя несколько недель начались ливни, и коса обратились к вождю Сандиле, верховному правителю этой области. Сандиле, однако был больше заинтересован в укреплении своего положения среди вождей и ничего не ответил. Его невмешательство только ухудшило ситуацию, поскольку молчание было принято за одобрение забоев.
В середине октября 1856 г. губернатор Грей приказал кораблю ее величества «Гейсер» зайти в устье Кеи для демонстрации силы. «Случай „Гейсера“», как было позже названо это событие, обернулся полным фиаско властей. Под наблюдением военного отряда коса, корабль поднялся по неверной протоке, спущенная шлюпка перевернулась и судно ушло с таким же позором, с каким и явилось.
Вести об этом «поражении» были приняты верующими в пророчества с большим восторгом. Многие из них увидели в происшествии подтверждение истинности предсказаний Нонгкавусе, и убийства скота развернулись заново…
Нонгкавусе и Млаказа отказывались назвать день, в который явятся «новые люди», но после настойчивых приказаний Сархили Млаказа заявил, что это великое событие произойдет примерно через восемь дней после первого новолуния, в январе 1857 г. — когда взойдет луна кроваво-красного цвета!
Если же такого не случится, то народу придется подождать до следующего полнолуния.
Нонгкавусе и Млаказа сообщили Сар-хили, что «новые люди» желают, чтобы весь скот был немедленно убит, кроме одной коровы и одной козы. Через восемь или девять дней, по их уверениям, рано поутру взойдет солнце кровавого цвета, затем тут же сядет, и после этого будет темно, как ночью. Начнется жуткая буря с молниями, и мертвые восстанут из своих могил.
Вскоре после этого заявления и Млака-за и Нонгкавусе изчезли.
Весь январь прошел без каких-либо происшествий.
К этому времени Сархили понял, что его обманули, но забои уже достигли размаха эпидемии, и засевать землю было слишком поздно.
Долгожданным днем воскрешения было назначено 16 февраля, но и тогда ничего не случилось. Через пять дней началась сильная буря и многие верующие бросились к своим домам, убежденные, что наступил великий день. Но он так и не наступил, и, судя по всему, никогда не наступит.
Вождь коса Сархили
Чтобы разобраться в этой истории с массовым убийством скота, необходимо приглядеться к эпохе, когда происходило все описанное. Когда только разнеслись первые слухи о пророчествах, тысячи животных уже были поражены легочной болезнью. Ее завезли в колонию вместе с фрисландскими быками из Голландии в 1853 г. Потери скота у коса от этой мучительной и затяжной болезни составляли по пять тысяч голов в месяц. К тому же тогда коса уже начали ощущать все тяготы британского колониального режима, который начал действовать в этих землях отнюдь не дружественным образом.
При таком стечении обстоятельств народ оказался готовым к любым пророчествам о светлом будущем.
Многие пророки, Нонгкавусе была всего лишь одной из них, винили во всем враждебное коса колдовство. Проще говоря, многие считали, что скот должен быть принесен в жертву, и что это единственная возможность умилостивить богов, которые вернут тогда мир и процветание на их землю. И предсказания Нонгкавусе выделились из ряда прочих лишь благодаря поддержке Сархили.
Приблизительные оценки, которые произвел комиссар Чарльз Браунли, показывают, что от тридцати пяти до пятидесяти тысяч человек погибли от голода, а в дальнейшем еще сто пятьдесят тысяч были вынуждены покинуть насиженные места в поисках пищи. Однако в эти цифры входят и жертвы последующих акций британцев против Сархили, которые начал в 1858 г. Грей, когда коса воспротивились попыткам обратить их, как они выражались, в «черных англичан».
Две трети земли, ранее занимаемой коса, были аннексированы британцами, мостившими дороги к поселениям белых и, как указывали книги по истории, «… национальное, культурное и экономическое поглощение (коса) давно уже вынашиваемое колониальными властями, наконец, совершилось».
Таким образом, убийство скота привело к несказуемым бедам для этого народа.
Млаказа, как и большинство людей, живших в районе реки Гксара, умер от голода. Нонгкавусе передал британскому чиновнику майору Гоулеру вождь Бомва-на. Именно жена Гоулера и сфотографировала Нонгкавусе и другую пророчицу, Нонкоси.
В 1858 г. Нонгкавусе привезли в Кейптаун и заключили в приют для бедных. Но когда через год приют закрылся, имени Нонгкавусе в его списках не оказалось.
Имеются сведения, что в 1905 г. она вернулась в район Порт-Элизабет и под именем Виктория Реджина поселилась со своими родственниками на ферме, вышла замуж и даже, несмотря на преклонный возраст, родила двух дочерей. Как утверждалось, и Нонгкавусе и ее дочери были похоронены на ферме «Гленторн», у Александрии, на востоке Капской колонии.
Так был ли забой скота ужасной попыткой самоубийства целого народа или тщательно осуществленной операцией геноцида, спланированной и проведенной под руководством сэра Джорджа Грея? Даже в наши дни многие обвиняют в этом несчастье одного лишь губернатора, который, по их мнению, обманом вынудил коса погубить свой скот и посевы.
Однако официальные архивные документы говорят об обратном. Для британцев движение скотобоев было заговором некоторых вождей коса, направленным на разжигание войны в колонии, которая заставила бы англичан покинуть эти земли.
Хотя исторические хроники того времени о событиях в Южной Африке пестрят вымыслами и искажениями, ясно, что убийство скота не было результатом ни одного из этих «заговоров», связанных с коса.
Это не было ни убийством, ни самоубийством, хотя сэр Джордж Грей своими действиями и довел ситуацию до того состояния, которое считал благоприятным для интересов британского правительства.
Корона, опускающаяся с небес
Конец 70-х гг. XIX в. Петербург. Студеным рождественским вечером в особняке камергера царского двора С. В. Семенова, что на Фонтанке, собралось избранное общество, именовавшее себя «Кружком для исследования в области психизма». Все любовались Верой, молоденькой супругой уже седовласого камергера. Ее отец, генерал от артиллерии, скоропостижно скончался полтора года назад, семья оказалась на грани разорения. Дочери генерала Крыжановского пришлось из-за нехватки средств покинуть престижный Екатерининский институт и перебиваться частными уроками. Но тут последовали судьбоносное знакомство с камергером, скороспешное предложение руки и сердца, пышная свадьба, а затем и рождение дочери.
Беседа, как всегда, шла о проявлениях сверхъестественных сил в истории России и судьбах ее государственных деятелей. Затем хозяйка дома кое-кому из гостей погадала. Дабы предсказать будущее, она просила вложить ей в руку личную вещицу: брошь, лорнет, часики, кошелек и т. д., закрывала глаза и, как бы впадая в сон, прорицала. Все дивились чудесному дару, с благоговением выслушивая пророчицу.
Когда гости разъехались, заметно утомленный камергер присел возле супруги на софу и произнес со странной торжественностью:
— Душа моя, Вера, теперь тебе предстоит самое серьезное гадание. Но обещай, милая, что ты никогда и никому, кроме меня, не расскажешь, что тебе откроется в далях грядущего относительно той персоны, чью перчатку я вкладываю в твои пальчики.
