Конец подкрался незаметно - Веллер Михаил Иосифович

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77

45. Психологический аспект. И все это делается добровольно.

Братья мои шакалы

Национальность и солидарность

«Национальные особенности славянского Первомая». Эту статью должен был написать лидер Компартии Зюганов и предпослать ей сакральный эпиграф «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» За неимением гербовой — делюсь озарением тугодума посредством компьютера.

Видимо, я более последовательный марксист, чем Зюганов. На Всемирном философском конгрессе прошлым летом в Афинах я имел счастье общаться с семинаром интернациональных марксистов. Наследники революций долюбились до мышей.

Классовая борьба — краеугольный камень марксизма. Борьба с чуждым и враждебным господствующим классом эксплуататоров, кровососов и богачей. И солидарность с братьями по классу — такими же угнетенными тружениками, как ты сам. Любой национальности и гражданства.

Любой трудяга, ломающий горб за кусок хлеба и не имеющий никаких средств производства, кроме своих рук и своей головы — мне брат. Любой мироед, присваивающий чужой кусок, шикующий в роскоши посреди народных бед и лишений — мне враг.

Поэтому простые работяги, пролетарии физического и умственного труда, вышедшие на Майдан требовать справедливости и закона, требовать избавления от власти воров-миллиардеров, требовать честных свободных выборов и суда над преступниками — мне братья. Мы одного класса. Я живу как они, чувствую как они и думаю как они.

Поэтому миллиардеры-приватизаторы, казнокрады-управители, подлостью и силой устроившие такое перераспределение общественного продукта, что в богатейшей стране с бедным народом богачи плодятся как лемминги, мне классовые враги. Претензии к Марксу. Которым четверть века назад все они клялись, вступая в КПСС. И мне едино, что жулики Тимошенки-Порошенки-Ахметовы-Коломойцевы с незалежной — что Якунины-Миллеры-Ковальчуки-Рутенберги-и-прочие-всем-известные из святой и великой. Они нас беспощадно обгрызают и цинично лгут в глаза. Их бог — единый в двух ликах Янус: деньги и власть. Это так хорошо и давно всем известно, что уже банально.

И когда народ в Киеве прогнал обнаглевших воров — это была наша победа: всех честных людей. Классовое чувство подхватило и понесло наших правящих миллиардеров: нет греха чернее бунта против власти! Фашисты, бандеровцы, убийцы! Посмели поднять окровавленную руку на законно избранного! Заокеанский заговор, проплаченные агенты!

И тут мы воссоединились с Крымом. И чувство другой солидарности — солидарности национальной и культурной — приветствовало и пело, ибо это было справедливо. Это наши люди, это наши чаяния, это наш язык и это наш Севастополь!

Ну какая же Одесса украинская? А хоть Николаев, хоть Луганск?

Но вот смешение красок и чувств: жулики и воры, правящие нами, записывают чуть не поголовно в фашисты наших трудящихся украинских братьев — чтобы так мотивировать справедливость отъединения от Украины этих земель. Не правом народа на самоопределение мотивируют (а Чечня?., а подписанные договора и гарантии тогда?..), не взаимооталкиванием культур, а тем, что сплошь бандеровцы и радикалы под властью «хунты» вдруг резко стали их угнетать.

То есть. Откровенно силовое решение национально-исторически справедливого дела, приветствуемого явным большинством народа — идеологически оправдывают социальной клеветой, черной ложью.

Правящие нами и социально нам враждебные жулики и воры, родные нам по крови и культуре, организовали и проводят наше воссоединение с нашими братьями по крови и культуре на землях, временно и неправедно отпавших от России. При этом ограбив и на века незаслуженно оскорбив наших братьев по классу в соседней и близкой нам стране.

Вот такой когнитивный диссонанс.

Святое дело подлым методом.

А что первично? Для нас — воссоединение. А для них? Укрепление своей вертикали? А воссоединение — средство? Нет? А кому верить?

Хоть бы сели за стол, хоть бы предложили той стороне деньги, заказы, газ, честное соблюдение референдума, сказали: ребята, ну не ваше это. В сегодняшнем рыночном мире купить дешевле, чем воевать.

И вот сегодня, в светлый Первомай, весенний праздник трудящихся, надежда, перспектива, будущее за нами, — наши братья по крови и братья по классу стати врагами. Скорее выпить, чтобы не разорваться.

С праздником.

Мы и они

С началом XXI века то, что несколько условно называется «миром исламского радикализма», сознательно и категорически противопоставляет себя «христианской цивилизации», она же «атлантическая», или «евроамериканская», или «страны первого мира», или «золотой миллиард». Арабские террористы и европейские гуманисты.

«Несколько условно» — потому что дело здесь не в исламе. Умеренные исламисты отрекаются от своих радикальных единоверцев, заявляя, что те искажают сущность учения, не являются истинными мусульманами, Коран запрещает убийство и насилие и т. д. Радикалисты же убеждены, что именно они — истинные мусульмане, а умеренные не правы.

Грубо: вот есть определенная цивилизация — а вот есть ее внешние враги. Они ее не любят, не хотят, считают плохой, порочной, вредной и предпочли бы ее уничтожить. Они объединены. Чем? Языком, региональной территорией, уровнем развития и производства, ментальностью — а также религией. Ислам как опознавательная система «свой — чужой». Ислам как знак общности интересов и убеждений. Ислам как символ системы ценностных ориентации. Ислам как лозунг, тезис, слоган, знамя.

То есть: дело не в исламе, не в сути религии. Ее могло бы в данном противостоянии вообще не быть. Мог быть «Союз рыжих», или «арийская раса», или «федерация сиренево-крапчатых народов», или «Красно-синяя армия»: главное — символ объединения людей, сходных этнически и ментально, в единую систему. В конкретном историческом случае — «исламский радикализм». (А уж в Коране, как и в любой толстой книге, содержащей канон любой религии, любой желающий может найти все, что ему хочется, истолковать и раскодировать любые предписания на все случаи жизни. Вон христиане за две тысячи лет вычитали из Библии предписания и неслыханных зверств, и безбрежного гуманизма: один режет — другой ему горло подставляет и прощает, и оба при этом ревностные христиане.)

В любой «войне за веру» эта самая вера — не глубинная причина распри, а предлог, даже если ее адепты искренне полагают иначе. «Бей неверных!» означает лишь «Бей чужих!». А чужие — это хоть другая страна, а хоть другой двор. Общность на общность, система на систему. А чего хочет любая система? Расшириться, утвердить себя, подчинить себе все что удастся. Мы имеем наиболее агрессивную, решительно настроенную часть «третьего мира» как «террористическую систему», реально пытающуюся уничтожить «белую цивилизацию» и открыто декларирующую свои цели.

Соотношение сил представляется чудовищно неравным. У «нас» — финансы и промышленность, наука и техника, сокрушительная военная мощь. У «них» — бедность, темнота, деньги от торговли ископаемыми ресурсами и наркотиками, и несравненно меньше оружия, купленного у нас же. Оружия современного в смысле уровня электроники, массового поражения, слежения и самонаведения — ничего этого нет.

Чего, казалось бы, можно ожидать? Что произошло бы — и неизменно происходило — сто, двести, четыреста лет назад, если агрессивные малоразвитые напала! и на вооруженных до зубов высокоразвитых? Происходило превращение бедных дикарей в прах и пепел. Геноцид, выжженная земля, колонизация, рабство.

Что происходит сегодня? Международные нормы и уставы, правозащитные организации и гуманитарные миссии. «Террорист не имеет национальности», «мы воюем с преступниками, а не с народом», «необходимо сесть за стол переговоров», и вообще «пределы необходимой самообороны» и «адекватные или неадекватные ответные меры». Кто навязал эти нормы большим дядям с оружием? Сами на себя навесили. Результат?

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77