Ближний бой. ЦРУ против СССР - Киркпатрик Лаймен

Маккоун принес с собой в ЦРУ громадный опыт работы в деловом мире. Подобно всем директорам ЦРУ, он тщательно контролировал правильность расходования средств, выделяемых конгрессом для Управления. Естественно, что об убыточности или прибыльности разведывательной работы судить очень трудно и тем не менее, контролируя финансы этой организации, можно руководить ею весьма конкретно. Маккоун поручил нам изучить роль финансового ревизора в ЦРУ и внести свои предложения о путях усиления его влияния в управлении финансовыми ресурсами и штатным расписанием ЦРУ. Отдел финансового ревизора, подчиненный одному из заместителей директора, занимался лишь бюджетно-финансовыми вопросами, являясь в основном координирующим подразделением для подготовки годового бюджета. Мы рекомендовали подчинить этот отдел непосредственно директору, наделив его более широкими функциями и полномочиями. Наше предложение было принято; за ним последовало еще одно мероприятие, как и первое, значительно усилившее контрольный механизм ЦРУ.

Инженер и бывший председатель Комиссии по атомной энергии Маккоун в большей мере, чем его предшественники, интересовался научными и техническими аспектами разведки. При поддержке членов Совета консультантов по вопросам внешней разведки при президенте Джеймса Киллиана из Массачусетского технологического института, Эдвина Ленда из компании «Полароид» и Уильяма Бейкера из «Белл-лабораториз» он стремился добиться лучшей технической оснащенности ЦРУ. Изучив деятельность ЦРУ в области науки и техники, которая в то время была рассредоточена между тремя различными управлениями, мы рекомендовали создать новое подразделение по уровню ниже управления для организации работы в этой области. Рекомендация была принята, но как и во всякой бюрократической организации, сопротивляющейся, когда затрагивается сложившийся порядок вещей, потребовалось два года упорной и настойчивой работы, чтобы до конца провести эту реорганизацию. Кое-кто из наиболее упорных бюрократов, применяя даже методы, несвойственные ЦРУ, противился переменам до самого последнего момента, но в конце концов их сопротивление было сломлено.

Самолет U-2

Со времен УСС научно-техническим исследованиям и опытно-конструкторским работам в ЦРУ всегда уделялось первостепенное внимание, что было крайне важно для деятельности в той сфере, где нововведения должны шагать в ногу с космическим веком. Воображение Яна Флеминга лишь немногим опережало то, что делалось в лабораториях ЦРУ.

Действуя в мире, где закрытые общества не только угрожают, но и хвастают тем, что намерены уничтожить наш образ жизни, ЦРУ обязано не просто проявлять досужее любопытство относительно того, что происходит за железным занавесом, оно должно заботиться о том, чтобы наша страна могла уцелеть. В тех случаях, когда традиционные средства сбора разведывательной информации неприменимы или недостаточно эффективны, ЦРУ обязано заниматься поиском новых средств и методов. Примером того, что дал такой поиск, является самолет U-2. Идея создания самолета принадлежала Ричарду Бисселу, одному из самых блестящих умов, посвятивших себя разведке. Гений Биссела породил самолет U-2, с помощью которого удалось получить небывалый объем разведывательной информации, жизненно важной для национальной безопасности.

Когда U-2 был сбит в районе Свердловска, вопрос заключался не в том, почему он находился там и что он там делал, а в последовавшей за этим политической и дипломатической неразберихе. Принять на веру разглагольствования русских, создавших самую крупную в истории человечества шпионскую организацию, было нельзя; это выглядело бы принятием всерьез заметок Джеймса Рестона, обозревателя «Нью-Йорк таймс», публикуемых под рубрикой «Как сделать положение хуже, чем оно есть в действительности».

Деятельность ЦРУ в сфере научных исследований и опытно-конструкторских работ, в области научно-технического оснащения разведки сталкивалась, как практически и во всех других сферах деятельности, с враждебным отношением и противодействием со стороны других государственных органов. Результаты работы ЦРУ в этой сфере — в основном они еще остаются засекреченными — говорят сами за себя. Ни в каком другом ведомстве, как мне кажется, люди не работают в этой области с таким энтузиазмом, напористостью и быстротой. И эту деятельность следует всячески поддерживать и приветствовать, а не разрушать ее, пуская в ход мелкие придирки.

На протяжении ряда лет Совет консультантов по вопросам внешней разведки при президенте настаивал на учреждении должности исполнительного директора ЦРУ, который, объединив функции генерального менеджера и начальника секретариата, освободил бы директора ЦРУ и его заместителя от забот, связанных с повседневным управлением гигантской организацией. Это предложение всегда казалось мне весьма разумным. В таком же свете оно представлялось генералу Шуйлеру и Койну, особенно после того, как мы детально изучили многочисленные обязанности в области внутренней организационной работы в Управлении этих двух высших руководителей. Данная рекомендация была принята, тут же вызвав в умах сотрудников массу догадок относительно того, кто будет назначен на эту должность.

Генерал Шуйлер, Койн и я представили окончательный вариант доклада Маккоуну 8 марта 1962 года. Директор ЦРУ воспользовался этим случаем, чтобы прийти на совещание вместе с генерал-майором армии США Маршаллом С. Картером, который был представлен нам как новый заместитель директора. Я сталкивался с Картером еще при генерале Смите и всегда считал его добросовестным работником, способным справиться с обязанностями заместителя директора ЦРУ. Он был помощником генерала Джорджа Маршалла, когда тот занимал посты министра обороны и государственного секретаря, находился со специальной миссией в Китае. Картер был одним из немногих кадровых офицеров, проходивших обучение в Национальном военном колледже как представитель госдепартамента, служил, оставаясь кадровым военным, в одном из наших посольств за границей в ранге посланника.

Генерал Картер возглавлял армейское соединение противовоздушной обороны в Форт-Блиссе, штат Техас, и ждал назначения на пост командующего армией, когда получил от Маккоуна приглашение прибыть в Вашингтон для переговоров о переходе на работу в ЦРУ. Генерал Картер явно предпочитал занять пост командующего армией, но президент Кеннеди не предоставил ему выбора, и Маккоун привел его в Белый дом.

«Генерал, — сказал президент, — командовать армией — дело ответственное и связанное с многими трудностями. Возглавлять министерство обороны — еще более трудное дело. Но ни один из этих постов не может даже сравниться с ответственностью и трудностями, связанными с руководством ЦРУ».

Спустя несколько дней после того, как наш доклад был рассмотрен Маккоуном и Картером, я занимался тем, что приводил в порядок дела и готовился вернуться к своим обязанностям генерального инспектора, когда позвонил Картер и попросил меня зайти к нему в кабинет. Он спросил, не возражаю ли я против того, чтобы «попытать счастья» на посту исполнительного директора ЦРУ, подчеркнув, что в этом случае я должен буду работать в тесном контакте с ним и с Маккоуном и что фактически мы втроем будет представлять единую рабочую группу. Мы обсудили вопросы организации административного аппарата директора, а также вопрос об учреждении секретариата, аналогичного созданному Картером несколько лет назад в госдепартаменте. Мы обсудили с ним обязанности исполнительного директора ЦРУ, после чего я дал свое согласие, подчеркнув, что занять эту должность мне хотелось бы после официального предложения со стороны директора.

Вскоре после этого директор ЦРУ устроил официальный прием для приезжих иностранцев, с которого я собирался уехать пораньше. Однако директор задержал меня, сказав, что хочет переговорить по важному делу. «Как я понимаю, — начал он, — вы переходите на новую должность». Я ответил, что генерал Картер говорил со мной относительно перевода меня на должность исполнительного директора, но я хотел бы услышать мнение самого директора ЦРУ. Он с энтузиазмом одобрил мое решение, заявив, что мы втроем составим замечательную группу.