«СМЕРШ»: операции и исполнители - Телицын Вадим Леонидович

Так, 10 июля 1942 года Сталин получил от Черчилля послание, где британский премьер благодарил своего советского коллегу за «согласие на отправку нашим вооруженным силам в Египет 40 (американских — В. Т.) бомбардировщиков "Бостон", прибывших в Басру по пути к Вам». Эта информация уже через два дня лежала на столе у Ф. Гальдера. Абсолютно точна была и информация о кризисе людских резервов Советского Союза в июле 1942 года. Согласно докладной начальника Главного военно-санитарного управления Красной Армии Е. И. Смирнова, 23 июля было принято предложение заместителя наркома обороны Е. Ща-денко об уменьшении числа коек и сокращении штатов эвакогоспиталей, чтобы высвободить для нужд фронта двести тысяч человек. (Шифровка с основными положениями докладной поступила в германский Генеральный штаб уже 25 июля.)

«Все эти сведения германская сторона могла бы проверить (или получить независимо от Минишкия) только с помощью очень высокопоставленных агентов, которыми вряд ли в тот момент располагала. Поэтому посылать их в качестве довеска к какой-то гипотетической будущей дезинформации для укрепления доверия к «агенту 438» не было никакого смысла. Несомненно, что Минишкий был настоящим, а не двойным германским агентом», — так считает один из отечественных историков, и мы не можем не согласиться.

В октябре 1942 года «агент 438», находясь на грани нервного срыва, был переправлен через линию фронта и до конца войны работал у Гелена в аналитическом отделении, благополучно пережив капитуляцию Германии.

После войны бывший агент (уже под фамилией Мишинский) натурализовался в США. До этого, в первые послевоенные месяцы, он сотрудничал с американскими разведорганами и даже читал лекции по истории СССР американским офицерам, расквартированным в Западной Германии. В США Мишинский также периодически консультировал ЦРУ по советским вопросам, но неясно, какова же была его основная деятельность. Умер Мишинский в восьмидесятые годы, будучи уже в весьма преклонном возрасте, в штате Вирджиния.

Шелленберг так описывал в мемуарах свою беседу в конце 1941 или в начале 1942 года с двумя оставшимися безымянными советскими офицерами, предназначенными к переброске через линию фронта:

«Я навестил их в одной из берлинских конспиративных квартир, где они проживали под видом гражданских лиц. Офицер (советского — В. Т.) Генерального штаба оказался человеком, наученным систематически мыслить, его товарищ, инженер, в споре больше руководствовался чувствами. В ходе нашей беседы выяснилось, что оба они, несмотря на отрицательное отношение к советской системе, все же считают, что в конечном счете Россия выиграет эту войну. Свое убеждение они составили отнюдь не под влиянием пропаганды противника. Первый обосновывал свое мнение выдающимися организаторскими способностями Сталина, другой, под воздействием алкоголя, высказался: «Вам, немцам, не одолеть ни русского народа, ни русских пространств. Даже если все народы России с вашей помощью смогут создать независимые национальные государства, тем самым вы только на время задержите процесс, но не остановите его. Кроме того, вряд ли вам удастся справиться с экономическими проблемами России, большие районы России всегда будут испытывать недостаток в товарах и продуктах питания. Эти проблемы Россия сможет решить только на пути социализма».

Офицер Генштаба указывает на высокие организаторские способности Сталина. Это можно объяснить его непосредственным знакомством с деятельностью вождя — то ли как сотрудника аппарата ЦК, то ли по деятельности в Московском обкоме партии. Этот офицер, как утверждает Шелленберг, был взят в плен вместе со своим товарищем-инженером в августе 1941 года под Брянском.

Их дальнейшая судьба не известна…

Из курса лекций:

«Органы военной контрразведки в годы войны активно боролись со шпионами, диверсантами, террористами, провокаторами в войсках и прифронтовой полосе, вели розыскную работу на пересыльных пунктах и зафронтовую деятельность.

Только с 1 июля по декабрь 1941 года ими было разоблачено около семи тысяч шпионов и более 450 диверсантов спецслужб нацистской Германии. В битве под Москвой было обезврежено более двухсот агентов абвера и около пятидесяти диверсионно-разведывательных групп.

Всего на Западном фронте в 1941 году армейские чекисты во взаимодействии с войсками НКВД по охране тыла задержали и разоблачили свыше 1000 фашистских агентов, на Ленинградском и Южном фронтах — около 650, на Северо-Западном — свыше трехсот.

В боях за Сталинград в августе-сентябре 1942 года военные контрразведчики разоблачили более ста фашистских агентов.

В ходе зафронтовой деятельности, которая была развернута в тылу фашистских войск согласно директиве 3-го управления НКО от 27 июня 1941 года, органам военной контрразведки удалось внедриться в аппарат некоторых подразделений абвера и его разведшколы, регулярно сообщать сведения об их личном составе и агентуре, о сроках и местах выброски фашистских шпионов и диверсантов в тыл фронтов и страны».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Большая игра

Глава первая

ОФИЦИОЗ

В соответствии с указами Президиума Верховного Совета Союза ССР, в апреле — мае 1943 года органы госбезопасности, входившие до этого в НКВД СССР, были выделены в самостоятельный наркомат, именовавшийся НКГБ, а на базе Управления особых отделов НКВД СССР была создана военная контрразведка в составе Наркомата обороны СССР, условно названная «СМЕРШ». Центральный аппарат ее именовался Главным управлением контрразведки НКО «СМЕРШ» (сокращенно ГУКР «СМЕРШ»).

В его составе было образовано два отдела, функциональные обязанности которых вытекали из решавшихся конкретных задач, отдела В. Я. Барышникова и отдела П. П. Тимофеева, и центральный аппарат территориальных органов контрразведки. На один из этих отделов в ГУКР «СМЕРШ» была возложена задача организовать розыск вражеской агентуры на территории СССР и продолжить проведение радиоигр с использованием захваченных агентов-радистов противника. Перед другим отделом была поставлена задача внедрения советских разведчиков в разведывательные и контрразведывательные органы нацистской Германии.

В связи с указанным решением В. Я. Барышников и большинство работников его отдела вместе со своим делопроизводством были переведены из Управления особых отделов НКВД СССР в ГУКР «СМЕРШ». В их числе оказалась и группа, занимавшаяся радиоиграми, за исключением Н. М. Ендакова, выдвинутого на руководящую работу по линии территориальных органов госбезопасности. В. Я. Барышников был назначен начальником отдела ГУКР «СМЕРШ», а группа по радиоиграм стала самостоятельным звеном в этом отделе, расширились ее права и обязанности, увеличился штат, заметно активизировалась работа по радиоиграм как в плане решения чисто контрразведывательных задач, имевших целью парализацию подрывной деятельности вражеской разведки против СССР, так и с точки зрения оказания помощи Красной Армии на фронтах войны путем передачи врагу выгодной для наших войск дезинформации.

В связи с подчинением «СМЕРШ» Народному комиссариату обороны контакт работников контрразведки с Генеральным штабом стал еще более тесным. Теперь при разработке важнейших военных операций Генеральный штаб, как правило, широко использовал созданные контрразведкой возможности для дезинформации противника, и это в совокупности с проводимыми фронтами другими мерами по дезинформации приносило несомненный успех.

Вторая половина 1943 года и весь 1944 год были отмечены наибольшей активностью в деятельности разведывательных органов Германии по заброске на территорию Советского Союза своей агентуры, прошедшей специальное обучение в разведывательно-диверсионных школах. При этом произошли заметные изменения и в отношении качественной подготовки шпионских кадров, хотя контингент привлекаемых к этой работе оставался прежним — бывшие военнослужащие Советской Армии. На первом этапе войны офицеры абвера, как вербовавшие агентов, так и обучавшие их, как правило, глубоко не вникали во все тонкости этой деликатной работы. Избалованные триумфальными победами вермахта на Западе, воспитанные в духе непобедимости арийской нации, не познавшие еще горечи отрезвившей их сталинградской трагедии и потому твердо верившие в неизбежность победы германских вооруженных сил, они в основной своей массе признавали только принцип силы, считая военнопленного безропотным рабом, обязанным честно и добросовестно служить победителю. Предложение же сотрудничать с разведкой, по их искреннему убеждению, военнопленные должны были воспринимать как акт величайшей благодарности. Что касается отношения самих военнопленных к такого рода предложениям, то они в большинстве случаев принимали их, чтобы освободиться из «лагерей смерти», не умереть в них из-за невыносимых условий содержания, питая тайную надежду на то, что в будущем, возможно, удастся таким образом выжить. Многим это действительно удалось. Но, к великому огорчению, эта логика мышления для большинства согласившихся на сотрудничество с разведкой противника обернулась настоящей человеческой трагедией.