«СМЕРШ»: операции и исполнители - Телицын Вадим Леонидович

Выходивший почти месяц из киевского окружения, Власов простудился и попал в госпиталь с диагнозом «воспаление среднего уха». Однако после телефонного разговора со Сталиным генерал немедленно выехал в Москву, где принял командование только что созданной 40-й армией.

О роли генерала Власова в защите столицы восторженно говорится в статье «Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы» в газетах «Комсомольская правда», «Известия» и «Правда» от 13 декабря 1941 года. Более того, в войсках генерала называют не иначе, как «спаситель Москвы».

История РККА еще не знала, что, обладая всего пятнадцатью танками, генерал А. А. Власов противостоял танковой армии Вальтера Моделя в пригороде Москвы, Солнечногорске и отбросил немцев, которые уже готовились к параду на Красной площади Москвы, освободив при этом три города… Было отчего получить титул «спасителя Москвы».

…После битвы под Москвой генерал назначен заместителем командующего Волховского фронта.

И все было бы просто великолепно, если бы, после совершенно бездарной оперативной политики Ставки и Генштаба, Ленинград не оказался в кольце подобно Сталинградскому. А 2-я уцарная армия, брошенная на выручку Ленинграду, не была бы безнадежно блокирована в Мясном Бору.

Вот тут и начинается самое интересное. Сталин требовал наказания виновников сложившейся ситуации. А высшие военные чины, сидящие в Генштабе, очень не хотели «отдавать» Сталину своих друзей-собутыльников — командующих 2-й ударной. Один из них хотел единовластно командовать фронтом, не имея к этому никаких организационных способностей. Второй, не менее «умелый», желал у него эту власть отнять. Третий из этих «друзей», гонявший красноармейцев Второй ударной армии парадным шагом под немецким обстрелом, впоследствии стал Маршалом СССР и министром обороны СССР. Четвертый, не отдавший ни единой внятной команды в войсках, имитировал нервный припадок и уехал в Москву — служить в Генштабе. Сталину же было доложено, что «командование группировки нуждается в укреплении руководства». Вот тут Сталину и напомнили о генерале Власове, который и был назначен командующим 2-й ударной армии.

Андрей Власов понимал, что летит во 2-ю ударную на свою погибель. Как человек, прошедший горнило этой кровавой войны по Киевом и Москвой, он понимал, что армия обречена и никакое чудо ее не спасет. Даже если это «чудо» он сам — генерал Андрей Власов, спаситель Москвы.

Можно только себе представить, о чем думал боевой генерал, летящий в новеньком «Дугласе», вздрагивающем от разрывов немецких зениток, и кто знает, будь немецкие зенитчики поудачливее и сбей они этот «Дуглас», какую бы гримасу скорчила история. И имели бы мы теперь героически погибшего Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Андрея Андреевича Власова, а не «предателя Родины». По гипотетической, косвенной, но не нашедшей пока подтверждения информации, на столе у Иосифа Сталина лежало наградное представление на генерал-лейтенанта Власова. И Верховный главнокомандующий его даже подписал.

Дальнейшие события официальная пропаганда преподносит так: «генерал-изменник А. Власов добровольно сдался в плен». Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Но мало кто и по сей день знает о том, что, когда судьба 2-й ударной стала очевидной, Сталин прислал за Власовым самолет. Еще бы, генерал был его любимцем. Однако Андрей Андреевич уже сделал свой выбор. И отказался от эвакуации, отправив в самолете тяжело раненных. Очевидцы этого случая говорят, что генерал бросил сквозь зубы: «Какой же полководец бросает свою армию на погибель».

О том, что Власов отказался бросить фактически умирающих от голода из-за преступных ошибок Верховного командования солдат и командиров 2-й ударной армии и улететь, спасая свою жизнь, есть свидетельства очевидцев. Причем не немцев, а русских, прошедших ужасы нацистских, а затем смершевских застенков и советских лагерей, и, несмотря на это, не обвинивших Власова в измене. Генерал Власов с оставшимися бойцами решил пробиваться к линии фронта…

Днем 12 июля 1942 года Власов и горстка сопровождающих его солдат вышли к старообрядческой деревне Туховежи и укрылись в сарае. А ночью в сарай, где нашли пристанище окруженцы, ворвались… нет, не немцы. По сей день неизвестно, кем на самом деле были эти люди. Согласно одной из версий, это были самодеятельные партизаны-мародеры. По другой — вооруженные местные жители, возглавляемые председателем колхоза, решили купить себе расположение немцев ценой генеральских звезд. В ту же ночь генерал Андрей Власов и сопровождающие его бойцы были переданы регулярным немецким войскам. Говорят, что перед этим генерала сильно избили. Свои, русские…

Один из красноармейцев, сопровождавший Власова, свидетельствовал затем перед следователями «СМЕРШ»:

«Когда нас передавали немцам, те хотели дез разговоров всех расстрелять.

Генерал вышел вперед и сказал: «Не стрелять! Я генерал Власов. Мои люди безоружны!»

Вот и вся история «добровольного попадания в плен»…

А потом был концентрационный лагерь под Винницей, где содержались старшие офицеры Красной Армии, представляющие интерес для немцев, — видные комиссары и генералы.

В советской прессе много писалось о том, что Власов, мол, струсил, потерял контроль над собой, спасал жизнь. Документы утверждают обратное.

Приведем выдержки из официальных немецких и личных документов, которые после войны попали в «СМЕРШ». Они характеризуют Андрея Власова совершенно с иных позиций. Это документальные свидетельства руководителей вермахта и Третьего рейха, которых уж никак не заподозришь в симпатиях к советскому генералу, усилиями которого были уничтожены тысячи немецких солдат под Киевом и Москвой.

Так, бывший советник германского посольства в Москве Хильгер в протоколе допроса плененного генерала Власова от 8 августа 1942 года кратко охарактеризовал его: «производит впечатление сильной и прямой личности. Его суждения спокойны и взвешенны».

А вот мнение о генерале Геббельса. Встретившись с Власовым 1 марта 1945 года, он записал в своем дневнике:

«Генерал Власов в высшей степени интеллигентный и энергичный русский военачальник, он произвел на меня очень глубокое впечатление».

Вернемся к Андрею Власову. Успокоился ли боевой генерал в немецком плену? Факты говорят о другом. Можно было, конечно, спровоцировать охранника на автоматную очередь в упор, можно было поднять восстание в лагере, убить пару десятков охранников, бежать к своим и… попасть в другие лагеря, не менее жестокие — на этот раз советские.

Можно было проявить непоколебимость убеждений и… превратиться в ледяную глыбу (как генерал Карбышев).

Особого страха перед нацистами генерал Власов не испытывал. Однажды «принявшие на грудь» охранники концлагеря решили устроить «парад» пленных красных командиров и во главе колонны поставить Власова. Генерал от такой «чести» отказался, охрана ринулась к Власову, рассчитывая применить силу. Однако все произошло наоборот: несколько «организаторов» парада были отправлены генералом в глубокий нокаут. После такой «выходки» генералу осталось жить буквально несколько секунд. Но на шум подоспел комендант лагеря. Он отправил Власова в штрафной барак, откуда мало кто выходил…

Но Власов вышел. Поводом стало обращение генерала к военному командованию Германии (написанное еще до стычки с охраной). Первая часть письма была посвящена анализу причин неудач вермахта на Восточном фронте. Он объяснял последнее тем, что немцы отказались от ставки на советских коллаборационистов и от их широкой помощи.

Коллаборационистами (от французского collaboration — «сотрудничество») в годы Второй мировой войны называли граждан, сотрудничавших с оккупационными властями в странах, захваченных нацистской Германией. В СССР коллаборационистов оказалось больше всего — более миллиона человек. В первые же недели войны сотни тысяч военнопленных и гражданских лиц, чтобы не умереть с голоду, вступали в ряды вермахта в качестве «добровольцев» — невооруженного вспомогательного персонала для несения службы в тыловых частях. Нередко через несколько месяцев службы одна их часть возвращалась домой, а другая поступала в иные немецкие добровольческие охранные батальоны или формируемые из граждан СССР национальные легионы. Особенно охотно шли служить жители недавно включенных в СССР западных территорий. Немало русских, украинцев и латышей, сотрудничавших с нацистами, участвовали в антиеврейских карательных акциях.