Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич

Надо сказать, что на позиции Вильсона и в еще большей степени Ллойд Джорджа влияли внутренние разногласии среди их окружения и слабая надежда на то, что власть большевиков падет под натиском Белых армий. В Англии главным возмутителем спокойствия привычно выступал Уинстон Черчилль. После многочисленных и бесплодных попыток убедить Ллойд Джорджа в необходимости расширения вооруженной борьбы с большевиками 14 февраля он сорвался в Париж, чтобы успеть перехватить президента Вильсона перед его отъездом на несколько недель домой, в Вашингтон. Черчилль успел в самый последний момент, когда президент уже поднялся из-за стола и собирался уходить. Однако военного министра Британии Вильсон все-таки выслушал. Черчилль попросил его определиться с союзной политикой по отношению к России, давая понять, что он представляет мнение тех членов британского кабинета, кто стоит за решительные действия. В ответ Черчилль услышал, что президент не знает, что делать с Россией. Вильсон признался, что «горячо желал бы оставить Россию вообще, но готов встретиться с одними большевиками на Принцевых островах». Если на этой встрече не удалось бы ничего достичь, то Вильсон «готов участвовать в равной доле со всеми другими союзниками в проведении всех тех военных мероприятий, которые они сочтут нужным применить для того, чтобы помочь русским войскам (Белым армиям. — И. Т.), находящимся на поле сражения». Окрыленный Черчилль предложил Ллойд Джорджу подготовить «полный план военных действий» на случай неудачи переговоров с большевиками ¹²⁸. Такие настроения отличали в ту пору не только Черчилля. Его решительный подход в той или иной степени разделяли многие члены британского правительства — Бальфур, Сесил, Керзон, австралиец Хьюз и другие. Ллойд Джорджу было непросто охлаждать воинственный пыл своих коллег, но у него наготове всегда были два вопроса, на которые не мог ответить никто из сторонников «жесткой линии», — где найти деньги и желающих сражаться в России? «Война с целым континентом, каким является Россия, — предупреждал британский премьер своих воинственных коллег, — является прямым путем к банкротству и появлению большевизма на наших островах» ¹²⁹. Клемансо, кстати, приводил те же доводы, когда слышал воинственные выступления маршала Фоша. А полковник Хауз постарался объяснить Черчиллю, что Америка не примет участия в походе на большевистскую Россию, потому что не находится в состоянии войны с этой страной и общественное мнение не поддерживает интервенцию ¹³⁰. Воевать на российском Дальнем Востоке соглашались лишь японцы, но и они требовали финансового обеспечения и поставок оружия от США. У японцев, правда, были свои цели, и это прекрасно понимали все Союзники.

После неудачи с организацией встречи на Принкипо Союзники еще некоторое время не оставляли надежды как-то договориться с большевистской Россией. Очередной проект возник очень быстро — в середине февраля решено было послать в Москву ознакомительную делегацию во главе с молодым американским дипломатом Уильямом Буллитом. Соединенные Штаты нуждались в надежной информации о положении в стане большевиков. В идеале Буллит должен был создать такой канал связи, которым американцы могли бы постоянно пользоваться. Как тут было не пожалеть об упущенной два года назад возможности. Мало кто знает, что в апреле 1917 года молодой сотрудник американской миссии в Берне Аллен Даллес, будущий всесильный создатель ЦРУ, отказался встретиться с Лениным ¹³¹. Был выходной день и молодой дипломат, случайно оказавшийся на службе, уже собирался покинуть миссию, когда раздался телефонный звонок. Звонивший представился Владимиром Ильичем Лениным, русским революционером, и настойчиво просил о срочной встрече с кем-нибудь из американских дипломатов. Это имя Даллесу ничего в то время не говорило, и он, посоветовав лидеру большевиков перезвонить в понедельник, повесил трубку и поспешил на теннисную площадку, где его ждали друзья. А на следующий день Ленин с товарищами в опломбированном вагоне отправился через Германию в Россию. У Даллеса, который, кстати, в качестве молодого дипломата тоже находился на Парижской мирной конференции и был прикомандирован к своему дяде, госсекретарю США Роберту Лансингу, была отличная возможность завязать контакт, который мог оказаться чрезвычайно ценным в дальнейшем, но он его упустил и очень сожалел впоследствии об этом. О чем будущий вождь российского пролетариата хотел переговорить с американцами перед своим возвращением в Петроград, так и осталось исторической загадкой.

Буллит оставил большой след в истории американской дипломатии. В 1933 году он стал первым послом США в СССР, затем несколько лет возглавлял американское посольство в Париже. На этом посту он встретил Вторую мировую войну. Буллит водил знакомство с М. А. Булгаковым и З. Фрейдом. Знаменитый полуночный бал сатаны из «Мастера и Маргариты» был навеян Булгакову воспоминаниями о бале в Спасо-Хауз, резиденции американского посла в Москве ¹³². Но все это было потом, а в марте 1919 года Буллит, придерживавшийся в ту пору леволиберальных взглядов, с энтузиазмом взялся за доверенную ему миссию — посетить Москву с неофициальным визитом и выяснить, чего на самом деле хотят большевики. Заодно эта поездка «вылечит от большевизма» самого молодого человека, резюмировал госсекретарь Лансинг ¹³³.

Поездка Буллита задумывалась скорее как техническая, для установления контактов и сбора информации. Ему и сопровождавшим его нескольким американцам надлежало выяснить позицию советского руководства и узнать, на каких условиях большевики согласятся нормализовать отношения с Союзниками. О том, что миссия планировалась как информационно-техническая, говорит и то, что в дневнике Хауза о встрече и напутствии Буллиту ничего не содержится, хотя именно Хауз общался с ним накануне отъезда. Это значит, что Хауз не придавал миссии Буллита большого значения. (Буллит, кстати, сам в течение предшествующего года не раз предлагал тому же Хаузу, чьим протеже он являлся, свои услуги по поездке в большевистскую Россию.) Некоторые историки полагают даже, что поездка планировалась Хаузом «вне рамок конференции» ¹³⁴. Если бы она закончилась ничем, то всегда можно было сказать, что это была ознакомительная поездка или вообще частная инициатива молодого двадцативосьмилетнего человека, отправившегося в Россию без каких-либо полномочий. Правда, с Ллойд Джорджем поездка Буллита была предварительно обговорена и никаких возражений от него не последовало. Клемансо, поправлявшемуся в это время после ранения, о предстоящей поездке Буллита американцы решили не говорить. Но, видимо, Хауз недостаточно четко провел инструктаж, и Буллит воспринял свое поручение очень серьезно. Высказывалось предположение, что поездка сознательно была обставлена таким образом, чтобы Буллит считал, будто «везет в Советскую Россию предложение (Союзных) правительств» ¹³⁵. Он действительно полагал, что едет не только собирать информацию, но и вести переговоры. Отправившийся в Москву вместе с Буллитом американский журналист Линкольн Стеффенс уверял впоследствии, что «Буллит получил инструкцию обсудить с русскими предварительное соглашение, чтобы Соединенные Штаты и Великобритания могли убедить Францию присоединиться к переговорам, имея основания на благополучный исход» ¹³⁶. На самом деле граница между тем, чего хотели от Буллита американцы и англичане, и тем, как он воспринимал свое задание сам, была не столь уж и велика. В любом случае молодому дипломату предстояло выяснить позицию советского руководства по замирению с Союзниками.

Буллит провел в Москве незабываемую неделю. Он несколько раз встречался с Чичериным и Литвиновым, а 11 марта был принят Лениным. Большевики отнеслись к миссии молодого американца очень серьезно. Буллит запросил у НКИД разрешение на въезд в Россию из Финляндии, объяснив заранее свои цели, как он их сам для себя обозначил. Разрешение было, естественно, дано, и встречать «посланца Вильсона» выехал сам нарком Чичерин. Чем-то это, конечно, отдавало «хлестаковщиной». Разместили Буллита и его делегацию в одном из реквизированных большевиками особняков в самом центре Москвы. В голодающем городе для дорогих гостей нашлись и шампанское, и черная икра, и много других деликатесов. По вечерам были походы в Большой театр, где гостям предоставлялась бывшая царская ложа. В общем, протокол приема нужных советской власти иностранцев рождался как раз в те годы.