Книга утраченных сказаний. Том I - Толкин Джон Рональд Руэл

Речь сию измыслили Манвэ и Улмо в согласии, и вняли валар и эльдар их доводам в силу разных причин, как прежде; потому отправился ныне Аулэ вместе с Улмо, и возвели они великие гавани на востоке, у безмолвного моря; и гавань Солнца была просторна и сияла золотом, а гавань Луны, построенная в том же заливе, сверкала белизной, и врата ее были из серебра и жемчуга, бледно светившиеся, когда опускалось Солнце с небес в Валинор; в этот час сами собой распахиваются серебряные врата пред выплывающей Луной; но никто из эльдар не видел того, кроме лишь Уолэ Кувиона, а он о том не рассказывал.

Сначала полагали валар проводить Солнце и Луну под миром, каждое судно в свой срок, освятив их заклинанием Улмо, чтобы не повредили им воды Вай; но под конец стало ясно им, что даже и так Сари ^{[прим.13]} не может благополучно пройти под миром, ибо слишком хрупка и порывиста она; и много драгоценного сияния расплескалось во время тех попыток в глубочайшие воды и осталось мерцать тайными искрами в неведомых океанских пещерах. И многие из эльфов и народа фэй ныряли и искали те искры на заокраинном востоке, как поется о том в песне Спящей в Жемчужной башне ^{[прим.14]}.

Воистину, несчастье постигло в то самое время яркую Урвэнди, ибо блуждала она по темным гротам и бесконечным переходам королевства Улмо, пока не отыскал ее Фионвэ и не привел обратно в Валинор — но вся эта повесть зовется Сказание о Квориноми, и не будет она здесь рассказана ^{[прим.15]}.

И оттого случилось, что боги отважились на неслыханное деяние, величайшее из всех иных трудов их; ибо построили они с помощью Улмо флот волшебных ладей и плотов — а иначе, без помощи Улмо, ни одно судно не смогло бы плавать по водам Вай — и отправились на них к Стене Бытия и возвели там Двери Ночи (Моритарнон или Тарн Фуи, как называют их эльдар на своих языках). Там и высятся они до сих пор, совершенно черны и огромны, на фоне темно-синей стены. Столпы их из крепчайшего базальта, так же, как и дверная перемычка, а высечены на них огромные драконы черного камня, и темный дым медленно клубится из их пастей. Врата те несокрушимы, и никто не знает, как создавались они и как были установлены, ибо не был допущен никто из эльдар на ужасное то строительство, и сие есть последняя тайна богов; и даже натиску всего мира не сокрушить тех дверей, но открываются они только волшебным словом. Слово это знают лишь Урвэнди и Манвэ, открывший ей его; ибо за Дверьми Ночи простирается внешняя тьма, и прошедший сквозь них может уйти прочь от мира и смерти и услышать то, что не предназначено для слуха жителей Земли; и не должно этого быть.

На востоке же иное сотворили боги; и возвели они там великую арку, и сказано, что была она вся из сияющего золота, врата же имела из серебра; но мало кто даже и из богов видел эту арку из-за клубящихся мерцающих испарений, что часто окутывают врата. Также и Врата Утра открываются пред одной Урвэнди; и слово, которое произносит она, есть то же, что отверзает Двери Ночи, только сказанное наоборот.

Так происходит и поныне: едва Корабль Луны покидает жемчужные врата своей гавани на востоке, приводит Улмо судно Солнца пред Двери Ночи. И говорит Урвэнди волшебное слово, отверзая их вовне пред собой, и порыв тьмы несется из них, но гибнет от ее слепящего света. И выплывает судно Солнца в безграничную тьму и, обогнув мир, снова находит восток. Там, исполненная утренней легкости, проходит Сари сквозь врата, и трубят Урвэнди и девы ее в золотые рога, и разливается рассвет пред глазами людскими ^{[прим.16]}.

Часто бывает, что маленький звездный кораблик Варды, утонувший, как случается с ними нередко, во Внешних Морях, бывает затянут вслед за Солнцем в Двери Ночи; и иные из тех корабликов следуют за солнечной ладьей через беззвездное пространство обратно к Восточной Стене, другие же пропадают навеки, а есть еще и те, что мерцают за Дверьми Ночи, ожидая, когда Солнце вновь отворит их ^{[прим.17]}. Тогда звезды эти проскальзывают обратно и вновь устремляются на небеса, или летят через его просторы; и зрелище это — Фонтаны Звезд — весьма прекрасно.

И вот, Луна не осмеливается выйти в беспредельную пустоту внешней тьмы, ибо свет и величие сего судна менее, нежели у Солнца, и путь его пролегает под миром, и много что может произойти на том пути; потому часто случается кораблю Луны оказаться менее точным, чем Солнце, и куда более непостоянным. Иногда и вовсе не является он вслед за Сари, а иногда опаздывает и проходит совсем короткий путь, или даже решается выйти в небеса, пока Урвэнди все еще там. Тогда грустно улыбаются боги и говорят: «Вот и еще одно смешение света» ^{[прим.18]}.

Долго управлялись корабли подобным образом, и нескоро вновь стали бояться боги за Солнце и Луну, ибо тогда пришли к ним некие вести, о коих, возможно, будет поведано впоследствии; и из-за страха того случилось нечто новое и странное. О сем удивительном событии я могу поведать вам, прежде чем завершу свой рассказ; и имя ему — Плетение Дней, Месяцев и Лет.

Ибо знайте, что когда сидели великие боги на совете, размышляя, как бы им взять в руки движение светил небесных и править ими, как возничий правит бегом своих коней, зрите — трое старцев предстали пред ними и приветствовали Манвэ.

И спросил их Манвэ, кто они есть, «ибо ведомо мне, — изрек он, — что не принадлежите вы к счастливому народу, живущему в Валмаре или в садах богов»; и дивились валар, как смогли те явиться в их земли без чьей-либо помощи. И странны были те трое, ибо казались они безмерно старыми, но сила их не угасла. И тот, что стоял слева, был необычайно низким и маленьким, второй был среднего роста и сложения, третий же — очень высок; и короткими были волосы и борода у первого, у другого же — ни длинны, ни коротки, а борода третьего мела землю у ног его, когда он шел. И тот, что был ниже других, ответил Манвэ и сказал ему:

— Братья мы, и люди редкостного тонкого мастерства.

И второй продолжил:

— Внемли, зовут нас Дануин, Рануин и Фануин [50], и я — Рануин, а Дануин говорил до меня.

Тогда заговорил и Фануин:

— В затруднении вы — так воспользуйтесь нашим искусством; но кто мы такие, откуда пришли и куда уйдем — это откроем мы вам, только если ты примешь помощь нашу, и только после того, как сделаем мы, что задумали.

Тогда иные из богов отвечали им «нет», опасаясь обмана (исходящего, быть может, от Мэлько); другие же согласились внять их просьбе; и сие в конце концов и было решено из-за великой неясности со временем. Тогда просили те трое, Дануин, Рануин и Фануин, об отдельном чертоге для себя; и было дано им место в доме Аулэ. И там пряли и ткали они втайне, и по прошествии дважды двунадесяти часов явился Дануин к Манвэ и сказал: «Узрите рукоделие мое!»; и никто не понял его намерений, ибо пусты были руки его. Но когда вернулась Солнечная Ладья, подошел Дануин к ее корме и, возложив руку на нее, просил Улмо вести ее, как обычно, через воды к Дверям Ночи.

И когда отошел Улмо от дальнего побережья Валинора, шагнул Дануин назад, и зрите — не смог Улмо вести дальше Ладью Солнца, даже приложив к тому всю свою силу. Тогда испугались Манвэ и Улмо, и все иные, кто видел это; но Дануин отпустил Солнце и ушел от них, и никто не мог найти его. А через двадцать и еще восемь ночей явился Рануин и тоже возгласил: «Узрите рукоделие мое!» И снова никто не увидел ничего в протянутых руках его, как до того было и с Дануином. Так, дождался Рануин часа, когда привел Илинсор Розу Сильпиона в Валинор; и, подойдя, возложил руки на хрустальный выступ того острова, и после этого никто не мог сдвинуть судно Илинсора с места против воли Рануина; но не произнес и он ни слова и ушел от богов. Тогда была отпущена Рана, но Рануина никто не мог отыскать.