Кризи$: Как это делается - Стариков Николай Викторович

Однако Британия делала ставку на войну между Швецией и Россией. Для нее ослабление двух стран было вполне желательным сценарием. Когда в ноябре 1707 года в Лондон вернулся Мальборо, Матвеев встретился с ним. Никаких конкретных обещаний герцог, как и подобает опытному дипломату, не дал. Англичане просто тянули время – нужно было дождаться начала подхода Карла к границам России, чтобы предоставить возможность Мазепе благополучно перебежать на другую сторону. Следовательно, необходимо было «кормить русских завтраками». Поэтому британцы не говорят ни да, ни нет. Сам Мальборо не обнадеживает, но и не разочаровывает. Зато к Матвееву поступает информация от царского дипломатического агента в Европе Гейсена, который якобы может убедить герцога Мальборо посодействовать интересам России за предоставление тому «пожизненной денежной ренты и земельных владений в России». Царь соглашается – игра стоит свеч. Но ничего не получается – все это было лишь британским маневром с целью выиграть время.

В феврале 1708 года шведская армия переходит Вислу – поход на Москву начинается [66]. В то же время Матвеев в очередной раз предлагает Англии заключить союз с Россией. Несложно догадаться, что эта попытка станет последней и никакого ответа на нее Британия не даст. «От слов гладких и бесплодных, – пишет русский дипломат царю, – проходит одна трата времени для нас» [67]. В апреле 1708 года сам Петр написал Головкину: «Об Андрее Матвееве, как уже давно говорено, то ему время отъехать, ибо все (что творится в Лондоне) рассказы и стыд» [68].

Матвеев упаковал чемоданы и подготовился к отъезду. И тут случилось нечто вовсе невероятное. Практически как падение метеорита в Челябинске зимой 2012 года. То, что совершенно невозможно, то, чего никто не ждет. Только упал «метеорит» в дипломатии. 18 июля 1708 года посланник русского царя получил прощальную аудиенцию у королевы Анны. А спустя три дня с ним произошел случай, аналогов которому практически нет в истории мировой дипломатии, который в дальнейшем послужил поводом для законодательного оформления гарантий прав и привилегий дипломатических представителей и был вписан в историю международного права. 21 апреля 1709 года Англия приняла закон «О сохранении привилегий послов и публичных министров», известный под названием «статута Анны». Он сохраняет силу и поныне [69]. Что же случилось с посланником Петра Великого? Матвеев был задержан на улице некими вооруженными людьми и подвергся при этом оскорблениям и побоям. Потом выяснилось, что это были… полицейские. Они схватили посланника русского царя, который якобы был должен кому-то 50 фунтов, по запросу кредитора. Далее Матвеева приволокли в суд (!), который назвал его виновным и отправил под стражу, где он некоторое время и просидел [70]. Это было просто неслыханно. И разумеется, сделали это англичане не просто так, а в качестве наглядной демонстрации того, как «высоко» ценят в Лондоне дружбу России. Разразился скандал, в ходе которого англичане выразили сожаление и даже извинились. Правда – через два года. А вопиющий случай и возмущение дипломатического сообщества послужили поводом для принятия соответствующего законодательного акта…

Удивляться наглому поведению британцев нечего – они считали, что петровской России уже, собственно говоря, и нет. Шведы на подходе. В мае 1708 года британский посланник в России отправляет в Лондон депешу с максимально подробным описанием русского флота, более похожую на агентурное донесение: «Англичанин [посол Уитворт. – Н.С.] очень заинтересовался русским флотом и поспешил отправить в Англию “Список судов царского флота в мае 1708 г., стоявших на якоре в тридцати верстах от Петербурга между островом Ричарда (Ritzard) и Кроншлотом под начальством генерал-адмирала Апраксина и вице-адмирала Корнелия Крюйса”. Вот цифры, которые он дает: 12 линейных кораблей с 372 орудиями и 1540 человек экипажа; 8 галер с 64 орудиями и 4 тысячами человек экипажа; 6 брандеров и 2 бомбардирских корабля; мелких судов – около 305» [71].

Шведы решительно двигаются на Украину [72]. Однако план наших северных соседей был куда более изощренным, чем простое вторжение в окраинные области России. Практически одновременно удар планировалось нанести в Эстонии, из Финляндии по Петербургу и в благословенной Украине. Все вместе составляло показательную порку русских, и итогом ее должен был стать полный разгром России, а не простое «забирание назад» завоеванных Петром земель. И тут план начал давать сбои: Карл XII недооценил ту временную паузу, что он дал русской армии. Перед ним была уже совершенно другая сила: «Первым двинулся из Эстляндии отряд генерала Штромберга, но его два полка потерпели от Апраксина тяжкое поражение» [73].

В устье Невы шведы направили целый флот в составе 22 кораблей с 13 000 солдат на борту под командованием генерала Любекера. Задача – взять Петербург. Сил для разгрома шведов у нашей армии и флота в тот момент и в том месте не было. И тогда командующий граф Апраксин решил применить хитрость. В одной из стычек шведы захватили его переписку, в том числе письмо к начальнику этого небольшого русского отряда генералу Фризеру, где сообщалось, что Апраксин спешит на помощь с большой армией, которой на самом деле не было. Шведы поверили, испугались грядущего разгрома и поспешно начали грузиться на суда: «Наконец, когда у неприятеля осталось на берегу лишь около пяти батальонов, Апраксин напал на шведский лагерь и перебил 900, а в плен взял 209 человек. Последние часы посадки имели вид и характер панического бегства» [74].

Спасаясь, шведы перебили на берегу около 6000 лошадей, а их потери составили от 4000 до 5000 солдат. Эта история и стала точкой изменения отношения к происходящему в России со стороны ведущих держав мира. Пока робкого – ведь впереди еще было Полтавское сражение, которое в буквальном смысле за несколько часов вывело Россию в разряд сильнейших держав мира. Но до поражения шведской армии на Украине в Лондоне считают, что «все это может быть исправлено победой Карла XII и его нового неожиданного союзника – гетмана Мазепы» [75].

Однако череда поражений шведов продолжается: 28 сентября 1708 года состоялась битва при Лесной, где целый корпус генерала Левенгаупта был разгромлен, и Карл XII так и не дождался громадного обоза с припасами и амуницией. Между прочим, битва при Лесной при внимательном рассмотрении также «намекает» на некие особые обстоятельства измены Мазепы. Дело в том, что шведский король вышел из Саксонии через Гродно и Вильно на Смоленск. Но вместо того, чтобы там ожидать отряд генерала Левенгаупта, двигающегося из Риги, Карл XII решительно повернул на юг для соединения с гетманом Мазепой [76]. Итогом этого и стал разгром корпуса Левенгаупта – русским удалось разбить шведов по частям. Почему же опытный полководец Карл нарушил основополагающий принцип стратегии – не произвел концентрацию сил на главном участке? Видимо, потому, что присутствие на Украине он считал в любом случае более важным. По какой причине? Нам остается только догадываться.

И вот началась памятная Полтавская битва (27 июня(8 июля)1709 года). Подробный ход сражения остается за рамками нашего интереса, отметим только, что разгром шведской армии был неожиданно быстрым. И полным – лишь небольшая группа шведов смогла спастись бегством вместе со своим раненым королем [77]. Вся остальная отступившая шведская армия сдалась русским преследователям у переправы [78].