Демократия без прикрас - Борцов Андрей Геннадьевич "Варракс"
Обобщая: прямая демократия будет иметь ровно те же недостатки, что и обычные способы голосования, но если её «ввести в моду» — то именно что «каждая кухарка будет управлять государством». Кто–то некогда хорошо сформулировал: демократия — это когда предполагается, что сумма нулей не равна нулю.
Важно: я здесь вовсе не пафосно наезжаю на «тупое быдло». М. Нордау, «В поисках за истиной»:
«Соедините 20 или 30 Гете, Кантов, Гельмгольцев, Ньютонов etc., и дайте им на обсуждение практические, современные вопросы; их споры, пожалуй, будут отличны от тех споров, которые ведутся на первых попавшихся собраниях (хотя я не утверждаю даже и этого), но что касается результатов этих споров, то я уверен, что они не будут отличаться от результатов, даваемых всяким другим собранием. Почему же? Потому, что каждое из 20 или 30 выбранных лиц, кроме личной оригинальности, отличающей его от других, обладает и наследственными, видовыми признаками, не отличающими его не только от его соседа по собранию, но даже и от всех снующих на улице прохожих. Можно сказать, что все люди в нормальном состоянии обладают известными признаками, являющимися общими для всех, равными, положим, x, это количество увеличивается в вышеозначенных индивидах на другую величин, различную у различных индивидов, которая поэтому должна быть для каждого их них названа иначе, например, a, b, c, d и пр. Предположив это, мы получим, что в собрании из 20 человек, хотя бы самых высоких гениев, будет 20x и только 1a, 1b, 1c и т.д. Ясно, что 20x неизбежно победят отдельные a, b, c, т.е., что человеческая сущность победит личную индивидуальность, и что колпак рабочего совершенно покроет собою шляпу медика и философа».
Senatores boni viri, senatus autem mala bestia — не вчера ведь сказано, не так ли? А тут всё же специально подобранные сенаторы, а не вообще все подряд.
При этом есть вопросы, которые просто нельзя поручать решать «всем оптом». Прямо сейчас остро актуален вопрос Новороссии — и какая часть населения сражается против фашистов? Как думаете, в случае прямого демократического всеобщего голосования не выбрало бы большинство «мир любой ценой, а моя хата с краю, авось пронесёт»? А потом бы приспосабливались, прыгая, к западенской оккупационной администрации, и утешали бы себя «могло бы быть ещё хуже» (это на бытовом уровне и «сразу потом» — на государственном и впоследствии всё ещё хуже).
Нельзя прекраснодушно, интеллигентски и эльфийски игнорировать тот факт, что большинству вообще не интересна политика, особенно в ракурсе развития страны, общества и т.д. — короче, всего, что отличается от «мне лично благ прям ща». Люди в большинстве не разбираются в вопросах управления государством не потому, что тупые — просто их не интересует то, что выходит за рамки принципа «своя рубашка ближе к телу».
Наглядная иллюстрация «как оно работает на практике»: шахтёры в СССР получали бешеные для большинства населения деньги, но бастовали за приватизацию шахт. Затем они не получали денег вообще — и некоторые из них возмущённо и без какой–либо пользы стучали касками. Народ требовал отставки коммунистов, предъявляя претензии к чёрным «Волгам» и государственным дачам — а через несколько лет молчал в тряпочку, когда «прихватизировали» всю страну.
Прямая демократия? Нет уж, извините. Я не заявляю о её невозможности — это очень эффективный способ управления, но лишь при соблюдении двух условий: во–первых, избиратели хорошо знают друг друга, и во–вторых — решают только простые вопросы, локально касающиеся внутренних дел строго этого самого коллектива. Скажем, группа студентов решает, что закупать на окончание сессии — вино или пиво (постановили: «и водку тоже»). Но не более того.
Однако, как ни странно, основная либеральная претензия к прямой демократии — это «игнорирование прав меньшинств» — об этом в следующей главе.
8. Меньшинства
Помните, с чего мы начинали исследование? С того, что демократия — это власть большинства, что оказалось не совсем так, начиная с древних Афин. Однако в современности всё ещё чудесатее: если изначально речь шла всё же о большинстве избирателей, просто избирательными правами обладали не все, то в современности либеральная мысль дошла до концепции «демократия — это права меньшинств». Пример: прошлогодняя статья [6] в известном британском журнале «The Economist», где власть большинства названа «зомби–демократией». Это, мол, неправильная демократия: «Majoritarianism — the credo of an expanding group of elected but autocratic rulers around the world, which holds that electoral might always makes you right — is not true democracy», а правильная демократия — это власть коалиции меньшинств.
Впрочем, в России это не новость: ещё несколько лет назад известный правозащитник (а в советские времена — диссидент) С.А. Ковалёв заявил [7]: «Демократия — это не власть большинства. Демократия — это прежде всего права меньшинств. … Я никогда не вру!». Для иллюстрации «кто такое говорит» процитирую [8] другое его высказывание: «Я — антипатриот. Я очень не люблю того, что называют патриотизмом, и считаю это общественно вредной идеей».
Ещё пример — некий «Проект Демократия» [9] из Хайфы: «Концепция подлинной демократии проистекает из представления о том, что государство существует для блага людей, которые в нем живут, а не наоборот. С этой точки зрения ценностная основа демократического режима связана с реализацией ценностей прав человека… При сущностном подходе к демократии защита прав человека становится центральным её элементом. С точки зрения такого подхода, противоречия между защитой прав и волей большинства — это естественное и неотъемлемое отражение двух жизненно важных основ демократии. Основополагающий принцип подлинной демократии — защита прав меньшинств от тирании большинства».
Обратите внимание, как ненавязчиво констатация противоречия между волей большинства и защитой прав меньшинств превращается в «защиту от тирании большинства».
Ещё примеры передёргиваний:
«— Кто согласен с тем, что демократия — это власть большинства?
Стайка первокурсников уверенно поднимает руки.
— Тогда нам придётся признать, что Северная Корея раз в пять демократичнее Японии, поскольку в Северной Корее правительство поддерживают 100% населения, а в Японии рейтинг кабинета болтается у 20%».
В этом случае, если рассуждать формально, то далеко не факт, что все в Северной Корее голосовали «за» добровольно — т.е. это уже нельзя назвать демократией. С другой стороны, а на каком основании косвенно заявляется, что–де они голосуют не добровольно? Либерал не может себе представить, как можно голосовать за не–либеральные ценности — это не демократично? Ну–ну.
А, главное, при этом совершенно спокойно пропускается без критики тезис «в Японии правят те, кого поддерживает лишь 20% населения, и это — демократия». Стоило бы, наоборот, подумать, как может быть легитимным правительство, которое не желает поддержать 80% населения страны.
«В странах с развитой парламентской демократией даже победившая партия зачастую не может набрать абсолютного большинства голосов и единолично сформировать правительство. Приходится вступать в коалиции с теми, кто набрал ещё меньше голосов. Таким образом, правительство контролируется… абсолютными меньшинствами».
Тоже интересная сентенция — мол, при развитой демократии во власти состоят чисто блоки политиканов, не пользующиеся поддержкой большинства населения, и это нормально.
Заканчивается это интервью ЛГБТ-активиста М. Крылова на «Эхе Москвы» тезисом: «Чем больше меньшинств — разных, противоречивых, тем сложнее стать диктатором. Тем более развитым становится гражданское общество».
Похожие книги на "Демократия без прикрас", Борцов Андрей Геннадьевич "Варракс"
Борцов Андрей Геннадьевич "Варракс" читать все книги автора по порядку
Борцов Андрей Геннадьевич "Варракс" - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.