Теория заговора - Деружинский Вадим Владимирович

Да, знал я этого типа. Не близко. Зато хорошо знал его лучшего друга по жизни Освальда в Минске Павла Головачева. Он был тогда студентом Белорусского политехнического института (1961–1962 гг.), а я — молодым, почти сразу по окончании вышеназванного ВУЗа ассистентом. И руководил на общественных началах факультетским джаз оркестриком. Павел Головачев был у нас заведующим радиоузлом и потому присутствовал на всех концертах, а иногда — и на репетициях. И не раз приводил с собой лопушка (носил оттопыренные уши) Ли Харви Освальда.

Впрочем, Ли Харви сокращенно у нас называли Лихаря, а то и просто Харя. Он то ли не понимал, то ли не чувствовал, но отзывался. Хотя был по натуре злобноват. Хорек такой.

Микрофоны часто отказывали. А если не микрофоны, то усилители. Или контакта где-то не было. Это — чаще всего. Пустяк, но найти бывало не просто. Ругая нашего Пашу на чем свет стоит, мы проверяли жгуты проводов, а стоящий рядом Ли на приличном русском мате комментировал ситуацию в том смысле, что он очень разочарован советской радиотехникой (сам он работал неквалифицированным рабочим, зачищал провода на Минском радиозаводе и потому имел некое отношение к качеству как техники, так и контактов). Звучало это непередаваемо. «Плохо советска рэйдио. Х… текник. П…. твой юсилител ордивайсдайне микс. Е... твоя мат ваша лайф.»

Насчет последнего никто патриотических чувств не выказывал и провокатора к порядку не призывал.

Незадолго до этого, в 1959 году в Сокольниках, в Москве впервые прошла национальная выставка США. О! Там были автомашины только-только в то время модного стиля Дримкар — автомобиль-мечта. Огромные лимузины с как бы хвостовым оперением, двухцветные, широкие и приземистые, с названием цветов влекущих и дурманящих: «Бирюзовый закат и брызги шампанского». А?!! Америка казалась страной невероятной, подстать машинам, страной-мечтой, Эльдорадо, совершенно недоступной даже для того, чтобы посмотреть одним глазом. Потому с почтением смотрели на тех, кто там побывал. Но таких почти не было. А тут — живой американец! Но — странный. Чего приехал-то? Выбирая из своих двухсот русских слов нужные, он пояснял, что техника, конечно, в Америке хорошая. Особенно автомашины. Но правительство и капиталисты — е твоя мат. Она against people, против народа. Марксизм есть правильна теория. Он дает народу happy life, жить хорошо.

— Постой, ты же только что говорил, что наша жизнь — е твоя мать?

— Эта правильна. Да. Коз… Потому как практик есть нот правильна. Нада править практика. Как Куба.

— Да-да, — смеялись мы. — Куба — да, янки — нет. Hands off Cuba!

Напомню то, что мы знали тогда, а потом узнали все. Освальд приехал в СССР через Финляндию с туристической визой на 6 дней. В Москве тут же попросил политическое убежище. Ему тут же отказали и приказали по истечении 6 дней (а они как раз уже истекли) немедленно убираться из страны. КГБ, наведя справки, не нашел в этом ушастом типе ни чего для себя полезного. Тут Освальд совершил мужественный поступок — он в гостинице вскрыл вену на руке. Крики, кровь, больница. После чего, во избежание, ему дают нечто вроде вида на жительство с необходимостью продлять его ежегодно. И отправляют в Минск. Там он получает работу на радиозаводе и однокомнатную квартиру. Перед этим он в американском посольстве отказался от американского гражданства с мотивом: «Потому что я — марксист».

В Минске он в апреле 1961 г. познакомился на домашней вечернике с Мариной Прусаковой, девицей 19 лет, медсестрой. Очень красивой. С великолепной фигурой. У меня создалось впечатление, что это было дело рук Павла Головачева. И вообще бытовало мнение, что до того Марина была пассией Павла. Или еще одного дружка Ли — Титовца. Или еще какого-то Алика. Некие неуловимые флюиды источались из них, когда она пару раз приходила с Ли и своими бывшими бойфрендами к нам на концерты. Тайна сия велика есть. Ведь в то время никакой эмиграции из СССР в помине не было. А Ли — готовое, уникальное перевозочное средство. Ли быстро осознал, что марксизм в СССР не тот. Хрен с ним, с народом и его счастьем, но участь низкооплачиваемого, почти что чернорабочего на заводе, без всякого просвета…. Я, гады вы этакие, добровольно отказался от американского гражданства, предпочел родину социализма, а они…

И вот в феврале 1961 года Ли едет в Москву, в американское посольство, и зондирует, как там у него с американским гражданством? Да осталось оно у тебя, осталось. Ты можешь сколько угодно отказываться, жить в любой стране по политическим или иным мотивам, но гражданство твое вечно. В любой момент можешь вернуть на родину. И никто тебе ничего не скажет. Разве что спросят агенты ФБР кое о чем (что потом и произошло). Воспрянувший Ли пишет заявление о желании вернуться на родину. Денег, правда, у него нет, но посольство обещает подъемные (в кредит — и потом действительно выдало около 500 долларов, что в то время значило раз в шесть больше, чем ныне). Правда, могут не выпустить советские. Но — выпускают без задержек. Глава КГБ Владимир Семичастный потом пояснял: «Для нас этот Освальд оказался совершенно бесполезным человеком». А его подчиненный, офицер КГБ Юрий Носенко (он стал информантом ЦРУ в Женеве в 1962 году, а в начале 1964 года стал перебежчиком) похоже выразился о Марине: «Не было никаких причин ее удерживать. Она не была дочерью из чем-то известной семьи или правительственного чиновника. Она вообще не представляла собой ничего особенного». Тут агент немного ошибся. Наверное, никогда ее не видел. Представляла — своим видом.

Когда Марина познакомилась с Ли, он уже ожидал возвращения в Америку. И она это знала. Красота Марины и ее влекущий взгляд из-под ресниц сразил Ли так же верно, как тот потом — Кеннеди. Уже через месяц после знакомства он сделал предложение, а через 12 дней брак был официально зарегистрирован в ЗАГСе Минска (30 апреля 1961 г.)

Внимание! Через 12 дней брак с иностранцем! Да в СССР того времени такие браки вообще было очень трудно и муторно регистрировать, а тут этакая скорострельность! Опять же предвосхищающая таковую его Манлихер Каркано.

Автор огромного исследования Джеральд Познер (Gerald Posner) в своем 600-страничном томе «Дело закрыто» («Case closed») предполагает, что Мари не были даны указания стать информантом при Ли и легально въехать в США (он ссылается еще и на исследователя Генри Харта (Henry Hurt)). А там видно будет. Он говорит, что на этот счет документов нет, при его личных встречах с Мариной в США этот деликатный вопрос не поднимался, да и ответа на него не чего было ожидать. Положительного. Факт остается фактом: Марина на фоне красавца Павла, конечно, не могла любить лопоухого Ли. Этот красавец, между прочим, был информантом КГБ при своем дружке Ли.