Салливан в 1971 году, до того как Гувер выгнал его из ФБР, был его заместителем, третьим по положению человеком в ведомстве, более десяти лет он возглавлял управление разведки ФБР. Теперь Салливан выразил желание поддержать администрацию Никсона своими воспоминаниями о ФБР на службе Белого дома вплоть до времен Франклина Д. Рузвельта. «Ты думаешь, Салливан надежен?» – осведомился президент. Дин: «Его выгнали (из ФБР). Он не озлобился, а спокойно ждет, когда представится возможность вернуться назад. Он не пытается шантажировать имеющимися у него сведениями, чтобы сделать это. Он производит впечатление надежного человека, который хорошо думает об администрации и Вас».
Получив «добро» от президента, 13 марта Дин вновь появился в Овальном кабинете.
«Президент: Ну как? Так и не смог ничего сделать, чтобы по моему плану перейти в наступление?
Дин: Напротив, сэр!
Президент: Опираясь на данные Салливана, уже надавал по заднице некоторым?»
Президент торопился, а нужно было еще подумать, как подать информацию.
«Дин: Давайте сделаем так… во время слушаний, а там все поставлено на карту, скажем – Гувер вовсе не был безупречен, он был совершенный… (нецензурная брань). Уничтожит репутацию Гувера этот самый человек – Билл Салливан. Он также вываляет в грязи…
Президент: Некоторых в ФБР!
Дин: Некоторых в ФБР. Заодно бывшего президента. Он выложит все, и тут разразится невероятный скандал… в результате изменится вся атмосфера вокруг Уотергейта.
Президент: Это еще почему?
Дин: Потому что отныне все будут в контексте – в прошлом органы правительства использовались в явных политических целях…
Президент: Зачем Салливан идет на это?
Дин: По принципу – ты мне, я тебе. Он очень хочет вернуться в ФБР.
Президент: Это просто.
Дин: Да.
Президент: Но после его выступления ФБР не захочет взять его назад.
Дин: Наверное, нет. Цель жизни Салливана – создать систему внутреннего сыска в интересах национальной безопасности при Белом доме. Он говорит, что нам ее не хватает. Он говорит, что мы никогда не работали эффективно, потому что Гувер впал в маразм несколько лет назад… Мы можем в конце концов назначить его в ЦРУ или куда-нибудь еще.
Президент: Сделаем!…
Дин: Он скажет все. Он знает!… Он бомба!»
Перед столь радужными перспективами собеседники мигом забыли о том, что совсем недавно боготворили Гувера. А сейчас представился удобнейший случай свалить все грехи на покойника. Вдруг Никсон спохватился:
«Но, Джон, ведь пустить по ветру репутацию ФБР – значит повредить стране.
Дин: Да, ФБР потерпит урон, но все равно пришло время перетрясти и перестроить ФБР. Я не думаю, что ФБР то, за кого оно себя выдает. Убежден – ФБР совсем не то, что о нем думают в стране.
Президент: Нет, конечно.
Дин: Я-то точно знаю: совсем не то».
Наверное, не менее часа они обсуждали наилучший способ, как именно «подать» разоблачения Салливана. От внезапного появления в комиссии конгресса отказались – лучше создать предварительную рекламу на пресс-конференции. Снова трудности – Салливан работает в министерстве юстиции. Может быть, отнести разоблачения министру?
«Дин: Министр скажет: «Билл, не делай этого, ибо ты погубишь реноме Делоча (предшественник Салливана на посту заместителя директора ФБР. – Н. Я.), а Делоч наш друг».
Президент: Дерьмо собачье.
Дин: Я так и думал.
Президент: У нас нет друзей. Помни! Выкинь это из головы» [355].
В конечном итоге Салливан написал два меморандума для Дина, которые тот передал в комитет сената, расследовавший Уотергейт. Комитет, естественно, не опубликовал эти документы (об их содержании дальше). Однако способ спасения, избранный Никсоном и Дином, дал толчок цепи событий, приведших впервые в XX веке к тому, что о ФБР заговорили в США как о темной силе и вскрылись, пусть очень неполно, некоторые из дел тайной полиции.
«Разоблачитель» Салливан оказался в дураках, ничего не получив. Оставалось только, как ему представлялось, в духе времени твердить: ФБР – «потенциальная угроза нашим гражданским свободам», и нужно запретить ФБР заниматься политическим сыском. Но если он так думает, спросил Салливана в 1976 году публицист Д. Уайз, то как же он мог десятилетиями принимать участие в ставших известными омерзительных деяниях ФБР?
«Объяснять нужно часами, – потупился Салливан, – я так привык к мерзости, что послушно выполнял все и помалкивал. Я женат, хотел купить дом с большим участком и растить детей. Да, да. Знаете, Маркс был прав. Экономика определяет очень многое в нашей жизни» [356].
Итак, что же такое ФБР?
В 1908 году в рамках министерства юстиции было учреждено Бюро расследований, слово «Федеральное» было добавлено в 1935 году. Юридический статус бюро, определенный конгрессом, был строго ограничен – помогать министерству юстиции в раскрытии уголовных преступлений, направленных против США. В разделе 18 статьи 553-й свода законов США, определяющем функции ФБР как органа дознания, не предусмотрено никаких функций политического сыска. Они были узурпированы руководителями бюро, естественно, при поощрении исполнительной власти.
Уже в годы первой мировой войны на основе информации, собранной бюро, было арестовано 6300 человек, 2 тысячи из которых содержались в заключении без судебных решений. В 1918 году бюро выступило как орган внесудебной расправы, арестовав 50 тысяч человек без ордеров по подозрению в уклонении от военной службы. Данные, собранные им, привели к осуждению 2 тысяч человек за «нелояльные высказывания» по закону о шпионаже, принятому тогда конгрессом [357].
Острие репрессий было направлено в первую очередь против «радикалов», а с возникновением в 1919 году Компартии США – против коммунистического движения. В борьбе с ним сразу «отличился» специальный помощник министра юстиции Э. Гувер. Выпуская в 1958 году свой главный трактат «Как бороться с коммунизмом», Э. Гувер открыл его извлечением из доклада о Компартии США, подготовленного им в 1919 году для министра юстиции: «Эти доктрины угрожают благополучию людей, безопасности всех и вся. Они уничтожат мир в стране, ввергнут ее в анархию и беззаконие, повлекут за собой неслыханную аморальность». Так думал 24-летний Гувер. В 1958 году в возрасте 62 лет он продолжил: «Ныне, когда я пишу эти строки, мои убеждения 1919 года не поколебались. Коммунизм – главная угроза нашего времени. Сегодня он угрожает самому существованию западной цивилизации» [358].
Тогда, во время «великого красного страха», охватившего США, под руководством Гувера были организованы облавы на людей прогрессивных убеждений. В январе 1920 года было арестовано сразу свыше 10 тысяч человек, считавшихся членами компартии. Эти противозаконные репрессии вызвали громадное возмущение в стране, а тем временем революционный подъем в США пошел на убыль. В области политического сыска деятельность бюро стала менее заметной. Но соответствующие досье велись. В 1924 году Э. Гувер был назначен директором Бюро расследований.
В последующие 10 лет с небольшим он, собственно, и создал оглушительную рекламу бюро и его агентам как рыцарям без страха и упрека, ведущим борьбу с организованной преступностью. Любая перестрелка с бандитами широко освещалась, в массовое сознание американцев крепко-накрепко вбили образ сотрудника ФБР – милого и очень опрятного малого с пистолетом, защитника слабых, грозу преступников. Вокруг ФБР возник ореол непогрешимости и даже святости. Иные молодые люди при выборе профессии стояли на распутье, серьезно подумывая, не стать ли агентом ФБР. В начале тридцатых годов подал заявление о приеме на службу в ФБР Р. Никсон, но не подошел. О карьере ФБР мечтал и Д. Форд, о чем президент Форд поведал на торжественном собрании сотрудникам ФБР в 1975 году.
