Это было по настоящему чем-то новым. Но связка грузовиков-монстров и рестлинга не сработала.
Идея с грузовиками была частью стратегии интегрирования продукта, нацеленная на запуск лицензионной платформы. В ее реализации её, когда мы к ней приблизились, было много смысла. Но я сделал ошибку, запустив идею до того, как сделка была готова, подписана и завершена. Когда я занялся осуществлением замысла, люди, с которыми я делал бизнес, стали более агрессивными в достижении своих целей - они хотели от нас слишком многого. Настолько, что я потерял интерес продолжать всё это. Условия более не были паритетными.
На этом примере я понял, как нужно вести переговоры и какие есть рычаги давления. Я принял людей, с которыми я начинал переговоры за тех, за кого они себя выдавали, и это было моей ошибкой. В итоге они оказались совсем не такими честными, как я думал.
Если использовать аналогию с покером - вы не сделаете ставку, пока не убедитесь, что у вас на руках хорошие карты. Больше я так не поступлю.
Или, по крайней мере, попытаюсь.
Рестлинг и миссия мира
Ирония
Создание Nitro было настолько большим делом, что оно затмило всё остальные проекты WCW в 1995-м. Но оборачиваясь назад, я могу вспомнить кое-что ещё из примечательного из того года. Например, поездку в Северную Корею.
Эти матчи, в которых мы принимали тогда участие, прошли летом, как раз перед запуском Nitro. В апреле мы полетели в Корею. И хоть эта поездка не оказала никакого влияния на WCW, я до сих пор помню всё достаточно живо. Это было похоже на полёт на обратную сторону Луны.
В начале 95-го мы возобновили отношения с New Japan. Антонио Иноки, бывший японский сенатор и председатель компании, позвонил мне и попросил помочь связаться с Мухаммедом Али, с которым у него был матч "рестлинг-против-бокса" в 70-х годах. Али недавно участвовал в шоу WCW, так что я с ним связался.
Антонио Иноки - интересный парень, и в нём всегда было что-то загадочное. Будучи успешным политиком, он служил в Японском Доме Консула, что очень похоже на наш сенат. Но потом у него случился скандал, погубивший его политическую карьеру, из-за которого ему пришлось уйти с поста лидера партии.
До политики он был рестлером, и в 90-х он возвратился в рестлинг, чтобы возродить свою политическую карьеру. Иноки предложил отвезти японских рестлеров в Пхеньян, столицу Северной Кореи, на фестиваль мира.
Подумайте на секунду над иронией всего происходящего:
Рестлинг.
Мир во всё мире.
Всё в порядке?
Вообще-то, идея на самом деле не была настолько уж бредовой. У Кореи и Японии всегда были натянутые отношения чуть ли не с начала времён, когда они постоянно нападали друг на друга. Ситуация совсем обострилась с Северной Кореей с началом Холодной Войны. Так как спорт обычно сглаживал отношения враждующих стран, Иноки надеялся на то, что рестлинг будет способен сплотить враждующие державы.
И если уж Япония поедет в Северную Корею, подумал он, почему бы не добавить туда пару американских рестлеров?
Любовь к путешествиям
Когда мне позвонили и спросили: хочу ли я послать ребят в Северную Корею - лично я был воодушевлён такой возможностью.
Когда я был в школе, мне нравилось изучать различные культуры. До сих пор помню, как впервые услышал о Марко Поло и Шёлковом пути. Такое всегда интересно. Во время уроков я думал об этом и погружался в мир фантазий, где я путешествовал по далёким странам. Когда я вырос и стал взрослым, путешествия вернули мне те ощущение из детства.
Так что после звонка я с радостью воспринял возможность выехать за пределы Америки. Моим ответом было: "Да конечно, без проблем".
Я этого ни с кем не обсуждал. Не спрашивал разрешения. Не думал над тем, что мне как гражданину Соединённых Штатов запрещено ехать в Северную Корею.
Мне также казалось, что и все остальные с радостью захотят попутешествовать.
Как бы ни так. Оказалось, что уговорить рестлеров - не так-то просто. Хоган посмотрел в пол, потом на меня и сказал: "Хммм, браза.. Я, наверное, не смогу."
Рик Флер думал, что это не очень хорошая идея, но вообще-то, надо отдать ему должное, согласился ехать. Ястреб, Зверь, Крис Бенуа, Скотт Нортон и парочка других ребят, тоже согласились. Мы набрали довольно неплохую команду.
И самое главное - Мухаммад Али тоже согласился поехать.
Разрешение? Какое ещё разрешение?
Как бы вы достали разрешение Департамента Штата на посещение страны, которая официально находится в состоянии войны с Соединёнными Штатами?
Ответ прост: никак.
Департамент Штата и не узнал бы о нашей поездке, пока мы бы туда не прибыли. Мы не собирались лететь в Северную Корею прямо из Штатов - таких рейсов не было. Мы бы полетели в Токио, выступили в New Japan, затем сели бы с ними на самолёт и полетели в Северную Корею. К тому времени как новости достигли бы Соединённых Штатов, мы были бы в Японии, если не дома.
Я зашёл в CNN и поговорил с теми, кого знал там: "Что нам грозит если правительство узнает? Каков будет самый худший сценарий?"
Мне ответили: "Ну, вас могут задержать, задавать вопросы несколько дней, могут штраф взять".
Я сказал: "Что, значит в тюрьму посадят?"
Если бы мне грозила тюрьма, я бы отказался. Может быть. Но если всё, что мне грозило - немного боли в заднице, то это меня не останавливало.
Мне ответили: "Нет, в тюрьму - навряд ли".
Так что я собрал команду, и мы поехали.
Психологические баталии
Мы отработали шоу в Токио с New Japan и сели на северо-корейский военный самолёт. Лететь туда очень быстро, но тем не менее, мы же были на военном транспорте! Для меня это всё поменяло, и я понял через какое дерьмо мы сейчас все пройдём.
Перед приземлением я выглянул в иллюминатор. Вид меня поразил. Там не было жизни. Это была пустыня. Я жил в пустыне, но Корейская пустыня - совсем не то, к чему я привык. Мне не описать, насколько пустынна была эта пустыня. Я подумал: "Бог мой, неужели здесь кто-то ещё и живёт?"
Люди, которых мы там встретили, были доброжелательны. Они были прямолинейны и профессиональны. Но я понимал, что для них был всё ещё 1951-й год. Они всё ещё воевали с остальным миром. Это стало очевидно с той минуты как мы сошли с самолёта. Тусклые здания, то, как они смотрели на иностранцев - всё вокруг.
Первым делом, нас разбили на пары. Сонни Оноо был со мной, и нас поставили в пару. Нам приставили переводчицу, которая была на самом деле членом северо-корейской тайной полиции. Она должна была не отходить от нас ни на шаг за всё время нашего пребывания.
