Началось все последним летом, когда у него появились параноидальные мысли. Ему везде мерещились авроры, обыски. Он даже зачем-то Горбину продал мою коллекцию ядов, которые я приготовил, проводя сравнительный анализ некоторых составляющих их элементов. В лаборатории все сотрудники были заняты (они уже почти закончили разбираться с зельем Невилла. Эта убойная штука действительно растворяла все неорганические элементы. Мечта любого взломщика), а дома мне не давал полноценно работать гостивший у нас Драко. Закончив опыт в поместье Малфоев, я решил оставить флаконы там.
Но серьезно я начал беспокоиться тогда, когда увидел Люциуса в книжном магазине в Косом переулке. Я тогда был без иллюзии и без мантии. Меня, разумеется, никто не узнал, почему-то включая обоих Малфоев. Но с Драко все понятно: его внимание было полностью приковано к Грейнджер, а вот Люциус обратил свое высочайшее внимание только на Артура Уизли.
Вообще, мне не понятно, что его понесло в книжный магазин? Я до сих пор сомневаюсь, что он читать умеет. Если бы Люциус был, хотя бы бисексуалом, я бы подумал, что он решил полюбоваться на этого петуха, который там в это время выступал.
Вот зачем он ввязался в драку с Артуром? И это Лорд Малфой? Что вообще происходит? А его отношение к Драко? То он кричит на него по поводу и без и не дает сделать ни одного лишнего шага, то у него просыпается какая-то патологическая забота к своему отпрыску и тогда он тоже не дает сделать сыну ни одного лишнего шага.
Дошло до того, что Драко написал моей матери и она забрала его к себе во Францию до 31 августа.
Нарцисса пока терпит мужа, но думаю, чаша ее терпения скоро переполнится и выплеснется на бедного Люциуса.
Время от времени в реальность меня пытался вернуть Альбус, тыкая меня локтем в бок. Видимо, я что-то должен был говорить. Я не придумал ничего лучшего, чем нести что-то об Иве, (которую уже давно срубить пора), и про то, что Поттера нужно вышвырнуть из замка. Сказанув эту чушь, я снова уходил в себя.
А может, Люциус смертельно болен? Тогда почему молчит? А если он умрет? Я, кажется, тогда побледнел.
Альбус вывел меня из кабинета и провел в учительскую, буквально за руку, где должен был состояться очередной традиционный педсовет.
Пройдя в учительскую, я сел на свой стул, заказал у эльфов себе поесть и устало стал ждать остальных преподавателей.
Вскоре все собрались. Последней вошла МакГонагалл и, опять-таки традиционно, села возле меня. Немного поколебавшись, она наклонилась ко мне и прошептала:
— Северус, скажи, вы придумали развлечение для нового профессора ЗОТИ?
— У нас новый профессор? Я думал, туда каждый год ссылают профессоров по маггловедению, — устало отмахнулся я.
— Я так понимаю, что ты еще не в курсе, кого Альбус поставил на эту должность?
— Ну, вероятно, нет. — Я слегка удивился. — А что, существует возможность того, что я его не знаю?
— Сомневаюсь. Этого павлина знают все.
— Вы что, в замок Малфоя притащили? — Я практически заговорил в голос. Если да, то впору стреляться. Быть нянькой еще и для него – это выше моих сил.
— Причем здесь Малфой? — пришло время удивляться уже Минерве, — я о Локхарте говорю. Так что вы придумали? Северус, обрадуй тетю МакГонагалл и скажи мне, что это что-то жуткое?
— Кто такой Локхарт и почему мы его должны пытать? — Это что нужно сделать с профессором трансфигурации, чтобы она добровольно толкала виновника прямиком к нам в лапы?
— Ну, ты надо мной-то хоть не издевайся. Давай рассказывай, а я помогу, чем смогу, — заерзала Минерва на стуле.
— Кто ты и что ты сделала с профессором МакГонагалл? — Я чуть не подавился глотком кофе, который сделал перед ее предложением. – У меня нет ни сил, ни времени заниматься такими шутками. Да и ты сама говорила, что пора уже взрослеть.
— Северус! Не зли меня! Если ты не проведешь свой традиционный ритуал, я тебя в табакерку превращу! — в ее шепоте начали проявляться шипящие нотки.
— Если есть угроза, значит, есть деликатное конструктивное предложение, — я ухмыльнулся, — Минерва, ты коварная женщина.
— А что ты хочешь?
— А что ты можешь мне предложить?
— Ну как что, ночь страстной и незабываемой любви. И то, что я старше тебя почти в 3 раза – это ни о чем не говорит. Как ты говоришь, один волосок и я буду соответствовать любым твоим предпочтениям. – Пока я ловил упавшую мне в блюдце собственную челюсть, Альбус заржал:
— Северус, тебя только что поставили на место твоей же собственной шуткой. Минерва, не ожидал — не ожидал. Сто баллов Гриффиндору.
— Альбус, ты в курсе, что они только что начислились на наш счет? – хмыкнув, спросила МакГонагалл?
— Ну, тогда, минус сто баллов с Гриффиндора за попытку давления на декана Слизерина, — ехидно проговорил я.
— Я правильно понимаю, что никакого розыгрыша в нынешнем году не будет? – в голосе МакГонагалл послышалось разочарование.
— Да, Минерва. Я слишком сегодня устал, разгребая то, что наворотили твои, прославившиеся на всю немагическую и магическую Британию, Уизли с Поттером, чтобы заниматься еще и вашим Локхартом.
— А почему этим занимался ты? – недоуменно посмотрели на меня все собравшиеся преподаватели.
— Как почему? Я же преданнейший слуга Темного Лорда! – с гордостью продекларировал я.
— А какая связь между Темным Лордом и Уизли?
— Как? Минерва, ты плохо знаешь студентов своего Дома! Уизли уже давно являются сторонниками его наитемнейшества. Старшие с самого выпуска из школы приняли Метку и состояли в Ближнем Круге. Странно, что вы там не встречались раньше. А все остальные были самыми Ближними из оставшейся пары сотен. А Поттер уже давно просится к нам. Как Метку у Рональда увидел, так и загорелся, мол, такую же хочу! Он в прошлом году, практически сумел возродить Лорда. Случайность, не иначе помешала ему довершить начатое. А сейчас, чтобы проверить его лояльность, Поттеру было дано задание: поставить под угрозу существование магического мира, а я должен был проследить, чтобы….
Тут в меня полетел какой-то свиток. Его полет сопровождался нецензурной лексикой со стороны пожилой и всеми уважаемой женщины.
— Северус, я же просила доводить Локхарта, а не меня! — наконец выдохлась Минерва. Я развернул свиток и обнаружил там мой учебный план на ближайшее полугодие.
— Дорогая моя, я тебя безумно люблю и скоро сделаю предложение руки и сердца! — От души произнес я. Вместе с моими словами распахнулась дверь. Дверной проем явил нам того самого петуха, что вещал о своей неотразимости и гениальности в книжном магазине. Он был одет в серебристый сюртук с бирюзовым плащом, золотистые локоны переливались под идеально сидевшей шляпой того же цвета, отделанной серебристой каймой.
