- Помирать собрался?
- Тебя так волнуют мои планы на будущее? - не могу не съязвить, это сильнее меня.
- Если не сменишь тон, будущего у тебя не будет, - становится слишком спокойным, прикуривает, матерясь, когда не может выбить огонек из дешманской зажигалки. Хмыкаю своим мыслям, покопавшись в кармане, швыряю ему на стол его зажигалку.
- Хранил как память? - улыбается, непривычно так, неестественно.
- Вернуть хотел, чужого не надо.
- А что тебе надо, Ян? - слышу в его словах почти скулеж. Он не покажет, как ему херово, и не уверен, что сам это поймет, слишком упрямый, но я ощущаю, кожей чувствуя, как ему тяжело, и это состояние передается мне, тело начинает мелко вибрировать, то ли в предчувствии истерики, то ли от нетерпения.
- Ничего, - пожимаю плечами. Правду сказал.
Молчит, курит, разглядывает меня не стесняясь и не обращая внимания на мой испепеляющий обозленный взгляд.
- Уверен? - и что-то мне подсказывает, что от моего ответа зависит очень многое.
- Ты допрос проводить будешь?
- Не уходи от ответа, - затыкает меня, рявкнув на весь кабинет.
- Не твое дело, чего я хочу! - тоже начинаю повышать голос и резко встав на ноги, роняю позади себя стул. Грохот стоял такой, будто бомба взорвалась, или это у меня так все ощущения обострились и восприятие стало настолько чутким? Чувствую себя одним оголенным нервом.
- А чье? Сета твоего? - теперь орет он и, отлипнув от стола, встает прямо, расправляет плечи, откидывает сигарету в сторону и источает поистине пугающие флюиды агрессии. Я не боюсь его, я боюсь того, что он может сделать, потому что в ответ сделаю то же самое. Он ударит - ударю и я. Он убьет... воскресну и прикончу его в ответку.
- Он не мой! - голос хрипит, будто орал без перерыва.
Глаза в глаза, всего пара метров, а кажется будто между нами пропасть. И я шагаю в нее, стоит лишь уловить его шаг ко мне.
Он налетает подобно урагану, сминает меня в своих объятьях, душа крепкой хваткой и, вцепившись в волосы и дернув голову назад, впивается в искусанные губы диким поцелуем, напрочь убивая во мне все зачатки логики и здравого смысла.
Его порыву невозможно не поддаться, он подавляет, затмевает собой любой мой протест, давит, словно хочет уничтожить. Поцелуй жаркий, яростный, крышесносный, но в тоже время не лишенный страсти и изредка проскакивающей нежности, от которой сводит судорогой колени и теплеет в паху.
Обнимаю его за талию, сцепив пальцы в замок на его спине, слышу его приглушённый скулеж мне в губы и крепче прижимаю к себе, потому что сейчас я этого хочу. Хочу ощущать его губы на своих губах, смесь запахов вчерашнего перегара и дыма сигарет, жар его рук на своих плечах и отдачу, тот минутный порыв, в который он вкладывает всего себя.
Ослабляет хватку в моих волосах, словно успокоившись, убедившись в чем-то своем, притягивает к себе за затылок, замедляет поцелуй, лаская мучительно-нежно мой язык, посасывая его, цепляя своим... и эта обманчивая нежность заставляет все внутри переворачиваться от нереальности происходящего.
Отстраняется от меня, напоследок совсем невинно коснувшись моих губ... да кто бы ему позволил! Переместив руки с его спины на шею силой заставляю склониться и сам прижимаюсь к его губам, и в тот момент, когда чувствую его улыбку... мне делается дурно, ноги слабеют и я буквально висну на его плечах. Аромат безумия витает над нами, от смешения запахов его кожи, сигаретного дыма и сумасшествия кружится голова. Целую его порывисто, даже яростно, пытаясь остудить, успокоить, уже сейчас зная, что...
Круто разворачивает меня к столу, не разрывая поцелуй, сдирает куртку, следом летит толстовка, вновь прижимается к моим губам, терзает в поцелуе саму душу, а я безвольной куклой не могу ему противиться, потому что не хочу. Холодные пальцы скользят под футболкой, поднимаясь выше, сжимая в пальцах уже влажную от пота кожу, сдавливает ягодицы, до боли стискивает бедра и кажется, будто его руки повсюду. От несдержанных прикосновений делается больно и одновременно томительно-прекрасно. Внизу живота нарастает пожар, член болезненно ноет, все тело горит и я сам не понимаю, что чувствую прямо сейчас.
Клим, словно обезумев, сдирает с себя рубашку, позволяя мне почувствовать под пальцами тепло его кожи, стягивает с меня джинсы, только ему ведомо, как у него это получается, но спустя пару минут я сижу на столе, об который меня совсем недавно били на прошлом допросе, с широко раздвинутыми коленями, абсолютно голый, возбужденный до неприличия и по-блядски скулящий в чужие губы, когда тонкие прохладные пальцы ласкают мой член, скользят по все длине, дразнят уздечку, надавливают на дырочку и вновь этот замкнутый круг. И мне непонятны эти прикосновения. Должно быть противно, мерзко, это же грязь, грязь в которой утопал в прошлом, но сейчас все иначе. Я хочу его. До дрожи в онемевших пальцах, до скулежа ему в шею, когда осторожно пропихивает в меня пальцы, смазанные чем-то скользким и прохладным. Мне нравится, как он ритмично трахает меня пальцами, задевая что-то внутри и посылая по телу импульсы возбуждения. Нравится, когда шире разводит мои ноги в стороны, желая видеть как его пальцы погружаются в меня, как растягиваются под напором упругие мышцы, а я трусливо прячу лицо у него на груди, намертво вцепившись в плечи. Мне не стыдно ни за сорванное дыхание, ни за изредка вырывающиеся из горла хрипы, ни даже за тянущую боль в заднице, последствия быстрой растяжки.
Мне.
Это.
Нравится.
И он знает это, чувствует, кусая мою шею, зализывая следы своей страсти, что-то шепчет на ухо, в шуме собственных мыслей не разобрать, и еще сильнее загоняет меня в то безвозвратное состояние блаженства, слишком ярким пятном остающееся в моем подсознании.
Своими действиями он сжигает мое прошлое, заставляя стереться его из памяти, и я благодарен ему за это.
Толчок в грудь, сжимает мои запястья, заставляя разжать руки. Деревянная поверхность стола холодит кожу, давая возможность хоть немного остыть, член уже горит и жаждет разрядки и, кажется, мне хватит всего несколько уверенных движений, чтобы кончить, но он не позволяет ни прикоснуться к себе, ни закрыться, сильнее раздвигая мои ноги и закидывая их себе на плечи. Ощущаю себя последней блядью, пока он расстегивает на себе штаны, спускает вместе с бельем на бедра, всем своим невозмутимым видом загоняя меня в смущение, и при этом, когда мой мозг и так крошится на миллионы составляющих, а реальность уплывает неведомо куда, смотрит мне прямо в глаза: зло, немного сурово, и как же он прекрасен в этот момент. Хвост растрепался, несколько прядей выпали и облепили лицо, на лбу выступила испарина, губы раскраснелись от поцелуев, в крепкие плечи хочется вцепиться пальцами, пройтись языком вдоль линии пресса, коснуться губами тонкой блядской дорожки...
