Как позже выяснил Родион, их уже собирались потревожить медики и полицейские, обладая правом принимать подобные решения ввиду отсутствия необходимых бумаг от омеги и его сомнительного согласия с чужих слов. Факт родства между ними не был тайной для администрации учебного заведения. Тогда Филиппу ничего не оставалось, как прибегнуть к последнему аргументу, объявив Родиона и Илью парой.
Это усложнило ситуацию. Официально пара могла подать в суд на лиц, «неуважительно относящихся к личным отношениям во время течки», хотя то обстоятельство, что никаких официальных свидетельств на сей счет в карточках студентов не имелось, все же развязывало руки и давало право на вторжение.
Окончательное решение принимал ректор.
Который, не раздумывая, отдал бы приказ на прекращение этого безобразия, повлекшего нарушение множество правил и регуляций, если бы не известная фамилия. И тогда он связался с Валентином Игнатьевичем Сокольниковым, папой Родиона.
В свое время Петр Андреевич ухаживал за невероятно привлекательным омегой, и пусть выбор был сделан не в его пользу, они все же остались друзьями. Неотразимое обаяние и такт со стороны омеги явилось залогом хороших отношений на протяжении долгого времени.
Увы, Валентин Игнатьевич подтвердил правдивость слов друга Сокольникова.
И после приятной беседы и обмена любезностями, во время которых Петр не преминул справиться о здоровье мужа, ректор все же решил, что не станет вмешиваться и подождет несколько дней, будучи, конечно, уверенным, что достойный молодой человек наверняка имеет веские причины нарушать правила вместе со своей парой. Выслушав заверения и искреннюю благодарность, Петр Андреевич остался доволен… кто знает, может, супруг уже наконец отправится в мир иной, и альфа-холостяк еще попытает удачу. Хотя возможный будущий пасынок неимоверно раздражал своей заносчиво-безупречной манерой держать себя со старшими.
***
- Насколько я успел узнать, у Ильи течка еще не наступила, и он собирался отправиться в медотделение на следующий день. И то, что в неподходящий момент рядом оказался другой альфа, не может никоим образом вменяться в вину
семнадцатилетнему омеге, у которого никогда прежде не было взрослых отношений с представителями противоположного пола.
- Видимо, вы позаботились об этом упущении, - ехидно заметил ректор, решив все же задеть Родиона, источавшего отвратительно свежий запах случки, пропитавший кабинет.
В запахе как таковом не было ничего неприятного, кроме, может, того обстоятельства, что у самого ректора не было секса уже почти месяц.
- Я не совершаю никаких упущений, - смерив взрослого альфу ледяным взглядом, отчеканил Сокольников.
На ум пришел случай в библиотеке, когда Родион случайно назвал Марка настоящим именем, но этот ублюдок слишком много на себя брал. С такими разговор у Сокольникова был коротким.
– Мы собирались подождать до восемнадцатилетия Ильи, так хотели наши родители.
- Что ж, могли бы просто объявить себя парой и не дразнить других, - раздраженно заметил ректор, откинувшись на кресле и сцепив руки в замок.
- Никогда не слышал о такой обязанности.
- Послушай, мальчик, - Петр Андреевич, вынырнул из кресла, и уставился на Сокольникова, устроившегося напротив со всеми удобствами словно кабинет принадлежал ему. – Не советую больше нарушать ни одного правила, если ты, конечно, все еще хочешь обучаться в лучшем университете страны.
Сокольников не терпел когда в него «тыкали» и пеняли возрастом. Вызывающая ухмылка передернула губы, холодный немигающий взгляд пронизывал насквозь.
- Что ж, Петр Андреевич, - выплюнул он чужое имя, растягивая губы в хищный оскал, - если вы все же хотите занимать это место, несмотря на хищение средств на собственные нужды, отдых за счет благотворительной помощи университету и многие другие сомнительные вещи, - альфа сделал паузу, - советую не лезть туда, куда вас не приглашали. Я. Ясно. Выражаюсь? – с расстановкой закончил он.
Затем поднялся, замер на секунду, давая посеревшему от злости сопернику ответить, но так и не дождавшись реакции, пошел к двери.
- Жду документы Трифонова утром!
- Непременно, - не оборачиваясь, бросил альфа и шагнул прочь.
Сделав от двери несколько шагов, он услышал как, в стену ударилось стекло, звонко дзинькнув и разлетаясь на осколки. Родион только хмыкнул, направляясь в кабинет полиции в главном корпусе. Там его ждала очередная неприятная беседа.
Глава 47 Отвернуться
Разговор с сотрудниками правопорядка прошел лучше, чем ожидалось. Двое бет допросили его, составили протокол, выдали на подписание несколько бумаг, уточнили детали произошедшего - все это ни разу не изменившись в лице. Сосредоточенные и профессиональные действия, не переходящие на личности, весьма импонировали Сокольникову.
По окончании процедуры он спросил по поводу Ильи Трифонова на правах пары. Ему вежливо объяснили, что вызовут последнего для беседы. Сокольников, в свою очередь, попытался объяснить щекотливость ситуации и особые обстоятельства омеги, попросив отсрочить встречу на один день. И тут ему пошли навстречу.
Оставив Марка днем, Родион попросил Филиппа позаботиться о паре. Сам он захватил расписание филологов на завтра и обсудил с омегой, что ему следует говорить на допросе. А потом… а потом они занимались тем, чего безумно хотелось обоим.
***
Рано утром альфа отвел Марка в его комнату, чтобы он мог привести себя в порядок и собрать нужные книги, несмотря на то, что омеге откровенно не хотелось возвращаться в неприятное место. Отчего-то ему казалось, что все вокруг будет напоминать о случившемся.
Родион крепко обнял его в коридоре, пообещав, что уже вечером переедет к нему. Парам разрешалось занимать одну комнату на двоих.
Чего не ожидал Марк, так это того, что Дима будет последним, о ком он вспомнит, переступив порог собственной спальни.
В комнате стоял терпкий запах чужого секса. Вопрос, ни разу не приходивший омеге в голову – где коротает время Филипп, деливший комнату и временно испарившийся со всех радаров до сегодняшнего дня, отпал сам собой.
