Экзамен для чародея: Кровавая ассамблея
Глава 1
Эфирная магия как оружие
Когда кавалергарды светлейшего князя, окруженные грохотом копыт и звоном шпор, исчезли за поворотом дороги, я вышел из-за деревьев и остановился. Внимательно осмотрелся. Над дорогой все еще клубилась серая пыль, поднятая копытами сагарских скакунов, каждый из которых стоил десятка обычных рысаков. Это был личный корволант — летучий корпус — лейб-гвардии Его Императорского Величества, дозорный его отряд, и прибыл он сюда, в эту глушь, по мою душу. В этом можно было не сомневаться.
Впрочем, я и не сомневался. Вопрос был только один: как они смогли на меня выйти?
Придерживая палаш — чтобы не бил по бедру — я скатился на ногах со склона на дорогу и почти бегом устремился в обратном направлении. Лошадь подо мной пала еще два часа назад, и теперь мне предстояло немного пошевелить ногами. Еще версты три, не меньше. А может и все пять.
Я бежал быстрее лани, и пыли из-под моих сапог летело ничуть не меньше, чем из-под копыт скакунов моих преследователей. Скоро дорогу мне преградила шумная речушка. Не очень широкая, правда — шагов в десять. Через нее был перекинут деревянный мосток, шаткий и несуразный на вид, но если уж конногвардейцы светлейшего князя преодолели его без всяких последствий, то мне и подавно не следовало опасаться.
Впрочем, стоило ступить на первые доски моста, как у меня появилось подозрение, что всадники мостом пользоваться и не пытались, а перебрались через реку вброд. Здесь почти везде брод, да и в самом глубоком месте вода верховому вряд ли захлестнет сапоги.
Мосток шатался, да так отчаянно, что я сразу вцепился в покосившиеся перила. Подгнившая доска под ногой подозрительно скрипнула, и я поторопился сдвинуться с центра моста ближе к его краю, где доски лежали на брусьях, что хоть как-то придавало им прочности. Я замер, даже дыхание затаил. Мост сразу перестал качаться, притих, словно притаился. Придерживаясь за перила обеими руками, я с величайшей осторожностью двинулся вперед — купание в ледяной воде совсем не входило в мои планы на этот вечер.
Когда мост остался за спиной, я вновь припустил во всю прыть. До цели оставалось еще немного, и осознание этого придавало мне силы. Окраинные домики деревни уже были видны, когда на дороге словно из-под земли выросли двое громил в синих с багровыми вставками мундирах и блестящих в свете заходящего солнца шлемах — «охотники на ведьм». Только этого мне сейчас и не хватало. Но отступать поздно — они меня заметили. Стоит сейчас заметаться, свернуть с дороги или того хуже — побежать назад, как они все поймут. Да и не испугался я вовсе — просто все так неожиданно получилось. Казалось бы, конногвардейцы князя проследовали мимо, и уже опасаться нечего, так нет — еще и деревенщина эта, «охотники» проклятые… Похоже, они взялись за меня всерьез. Надо полагать, что такие посты сейчас наставлены повсюду. Вот только знают ли они, кого следует искать?
Положив руку на эфес — не с какой-то определенной целью, а просто так, на всякий случай — я приблизился к посту. «Охотники» лениво, вразвалку, вышли и встали в ряд передо мной, широко расставив ноги и сложив руки за спиной. Когда нас уже разделяло всего несколько шагов, я остановился, нарочно встав к ним полуоборотом, как бы невзначай демонстрируя какой длины мой палаш. «Охотники» заметили это и, к моему вящему удовольствию, наглое выражение на их лицах слегка потускнело.
— В чем дело? — громко с вызовом спросил я, придав своему голосу аристократическую бесцеремонность. — По какому праву вы, собаки, закрываете передо мной дорогу?
Одет я, конечно, был не в мундир высших чинов, но все же одежда на мне была справная, с золотым шитьем. Ни дать ни взять — дворянский сынок, имеющий за душой как минимум двадцать тысяч годового дохода. Ростом я тоже удался, в отца-батюшку — бравого кирасира, сложившего голову в прошлой кампании на южной границе, в большой битве в Туманной Седловине. Да и к поясу у меня была приторочена не какая-то там жалкая шпажонка, какие с охотой цепляют на себя столичные дохляки, а огромный папашин палаш с украшенным замысловатыми узорами клинком.
Не каждый способен быть на «ты» с таким оружием. А я был, и похоже «охотники», стоящие в нескольких шагах от меня, это чувствовали.
— Дык ведь… — тот, что поздоровее, развел руками. — Приказано нам, сударь! Сами понимаете — Приграничье. У нас без надлежащей бдительности никак нельзя.
— Понимаю…
Я сделал вид, что смягчился, и даже рука на эфесе палаша немного обвисла. «Охотники» тоже слегка расслабились.
— Служба, сударь! Личный приказ светлейшего князя: ограничить доступ ведьминых приспешников по всей губернии.
— Личный? — усомнился я. Почему-то мне было сложно представить светлейшего, отдающего личный приказ этим ничтожествам, от которых за версту несло перегаром и чесноком.
— Извольте-с, сударь… — «охотник», которого я интуитивно и как всегда безошибочно принял за главного, сделал два шага мне навстречу и ловко достал из огромного манжета скрученный лист бумаги. Легким движением развернул его перед моим лицом. — Именной указ, с гербовой печатью и личной подписью. Так что не извольте обижаться, сударь, но любой путник, будь то конный или пеший, может пройти здесь лишь по особому письменному распоряжению канцелярии светлейшего князя.
— Если бы я был тем, кого вы ищете, то просто обошел бы пост стороной, — резонно заметил я. — Но я честный подданный и, разумеется, у меня есть разрешение на проход.
В свою очередь, сунув руку за манжет, я достал свой отутюженный носовой платок с витиевато вышитыми на нем моими инициалами «А. С.» и сунул его главному «охотнику».
— Это пропуск, — медленно сказал я, сделав короткий пас правой рукой. — Разверни его, и ты увидишь собственную подпись светлейшего князя Черкасского…
Это было рискованно. Здесь, в Приграничье, моя магия могла и не сработать. Или — что еще хуже — сработать так, как я и ожидать не мог. Но делать было нечего. Да и все-таки Приграничье — это еще не граница.
«Охотник» с осторожностью развернул платок и некоторое время внимательно рассматривал вышивку на нем.
— Что там? — нетерпеливо поинтересовался из-за спины его напарник.
«Охотник» кивнул, сложил платок и вернул его мне.
— Все в порядке, сударь. Можете идти-с…
Черт меня возьми, все-таки сработало!
— Благодарю вас, — с легким поклоном я убрал платок. — Вы хороший солдат, при случае я замолвлю о вас слово светлейшему.
— О-о-о!.. — лицо «охотника» растянулось в улыбке. — Буду премного благодарен, сударь! Нам многого не надобно, сударь, разве что чин сержантский, а уж мы отслужим, отработаем…
Речь его постепенно превращалась в несуразное раболепное бормотание, и даже когда я уже прошел мимо по направлению деревни, в спину раздавалось едва разборчивое:
— Отслужим, сударь, век чтить будем, сапоги лизать станем…
Что ни говори, а эфирная магия — тяжелая штука, у тех кто похилее она способна вызвать приступы слабоумия. И чем меньше сила духа у человека, тем длительнее приступ. Впрочем, похоже, что в данном случае магия была совсем ни при чем…
На окраине деревни, у шаткой ограды последнего дома, я остановился и замер, прислушиваясь. Было тихо, только где-то в отдалении — может быть на другом краю деревни — заливался в непрерывном лае голодный пес.
Повернувшись к дому, я заметил в одном из окон слабый отблеск, как будто там кто-то зажег свечу, но поторопился прикрыть огонек ладонью. Не нравится мне это. Нужно двигать дальше, и поскорее…
Я пошел вперед по кривой улочке, отсчитывая дома. Когда поравнялся с седьмым, остановился, осмотрелся и, придерживая палаш, прошел в покосившуюся калитку. В конуре по правую руку завозился пес, даже выглянул наружу, заворчал, но я сделал в его сторону пас рукой, и он сразу тихонько заскулил. Я прижал к губам палец.
