Аксиома Эскобара: всегда занимай высоту
Глава 1
Что вы представляете себе, когда слышите фразу «Черная вдова»? Паука с красными отметинами? Или, если зоология вам не близка, а близка массовая культура, то Еву Грин в нуарном образе Авы Лорд из «Города грехов» или Скарлетт Йоханссон в обтягивающем черном костюме в роли Наташи Романофф?
В конце 70-х — начале 80-х годов под «Черной вдовой» люди в Латинской Америке, Флориде, Калифорнии и Нью-Йорке представляли совсем другое. Или, точнее, другую. Гризельда Бланко Рестрепо. «Крестная мать». «Леди мафия». Женщина, фактически проложившая дорогу массовым поставкам кокаина в Соединенные Штаты.
С первым своим мужем, Карлосом Трухильо, большим специалистом по подделке документов и торговле людьми, в середине шестидесятых она начала бизнес по экспорту в Штаты марихуаны. Рождение троих детей ей ничуть в этом не помешало, но денег хотелось всё больше и больше. Поэтому, к концу десятилетия она развелась с мужем (который через несколько лет умер при крайне подозрительных обстоятельствах) и отправилась в Нью-Йорк под вымышленным именем.
Первой же поставкой в Большое Яблоко для неё стало целых семь килограммов порошка, провезенных прямо на себе. И денег, вырученных за эту перевозку — почти триста тысяч долларов — более чем хватило, чтобы начать «делать дела» помасштабнее. Этим она и занялась уже со своим вторым мужем, Альбертом Браво.
Бизнес рос стремительно: к семьдесят пятому у неё была дилерская сеть во Флориде (с опорой на Майами), Калифорнии (с опорой на Лос-Анджелес) и Нью-Йорке (в городе и штате). Конкурентов она давила безжалостно, введя моду на «мотоциклетные убийства» — когда жертва расстреливалась киллерами с проезжающего мимо мотоцикла. При этом она не чуралась смертей совершенно посторонних лиц, просто оказавшихся не в то время не в том месте.
Убивала она не только мужей — а вместе с разрастанием её кокаиновой империи ухудшались и их с мужем отношения, и в семьдесят пятом же «Черная вдова» его просто-напросто пристрелила, окончательно закрепив за собой прозвище. Смерть ждала и её любовников, и конкурентов, и предателей (даже просто людей, заподозренных в этом), и поставщиков (если не очень хотелось платить), и просто посторонних лиц (чтобы запугать кого-то или просто «потому что»).
Казалось бы, смерть мужа и партнёра должна была её притормозить…но нет, ни на йоту.
Надо понимать, что в плане источников товара она не заморачивалась — покупала как доставленный груз в Штатах (хотя бы даже и у Эскобара), так и напрямую в Медельине у проверенных поставщиков. Последнее было опаснее (вероятность перехвата полицией, таможней или УБН при самостоятельной доставке росла просто невероятно), но прибыльнее.
Решая проблему перехвата груза, Бланко выпустила аж целую линию женского нижнего белья с небольшими кармашками для перевозки порошка. Много так не провезти, но личных досмотров в то время де-факто не существовало, так что беспрепятственный завоз мелких партий давал ручейки товара, вполне себе сливавшихся в настоящие реки. Грязных денег у Бланко было столько, что в 77-ом её уже вполне открыто в Нью-Йорке называли «Крестной матерью», что ей нравилось настолько, что родившегося в 78-ом сына, своего четвертого ребёнка, она назвала Майклом Корлеоне.
Пытались ли её остановить правоохранительные органы? Да, конечно: ещё в 75-ом на неё велась охота и был выдан ордер на арест. Ей даже пришлось вернуться в Колумбию, в Медельин. Вот только нюанс: ордер был выдан на её вымышленное имя, так что меньше, чем через год, она снова жила в Штатах. На этот раз, правда, уже под своим настоящим именем…
Время в Медельине она потратила не зря, наведя контакты с новыми поставщиками кокаина — в том числе и с Очоа и Эскобаром, тогда только начинавшими свой путь в торговле белой смертью. Собственно, организации этих двоих стремительно занимали всё большую долю рынка год-к-году, хотя по-настоящему все изменилось не так давно.
Союз Эскобара и Очоа, поддержанный гением первого, буквально произвёл революцию. Десятки тонн, которыми начали оперировать «Лос Паблос», с регулярнейшими поставками в Штаты, увеличивали прибыль хотя бы тем, что оптовые цены рухнули до двадцати пяти, а порой и до двадцати и даже четырнадцати тысяч долларов за килограмм. Что при разведении и разбитии на дозы давало просто феноменальные результаты (цена «на улице» доходила до сотни тысяч за кило в пересчете на чистый продукт), при этом фактически убирая геморрой с маршрутами траффика. Фактически, «Эскобар и Ко» уже нарастили доставки до уровня, до которого в той реальности дошли только лишь к середине восьмидесятых. Миллионы наркодолларов текли настолько бурной рекой, что Гризельда стремительно превращалась в неприкасаемую — по мнению самой Бланко, конечно, — и вместе с этим повышался уровень её жестокости.
Мало того, что убийств становилось больше: они становились всё публичнее и публичнее. Понятное дело, что это привлекало внимание полиции, ФБР, прокуратуры и даже сенаторов с конгрессменами. Бланко стремительно становилась проблемой, потому что нынешний Эскобар такого интереса политиков и силовиков к основе своих планов не хотел.
О том, что у Лос Паблос и «Джентльменов из Кали» есть разногласия и последние хотят с Эскобаром покончить, Бланко знала. Ей приходила мельком мысль, предупредить Пабло, тем более что они были хорошо знакомы. Но как пришла, так и ушла. Гризельда решила, что Эскобар слишком себе на уме. Об истинных масштабах того, что он делает, Бланко могла только догадываться, но понимала, что с каждым днём он становится только сильнее, и вполне себе предполагала, что ничем хорошим для неё это не закончится. Поэтому даже несколько порадовалась тому факту, что это не ей придётся решать назревающую проблему.
Свежие колумбийские газеты ей привозили каждый день, так что о произошедшей в Медельине бойне она узнала очень быстро. И, в отличие от бесконечного количество других главарей мелких и средних организаций, сразу поняла, чем всё это закончится.
Война. Она знала Эскобара ещё с тех времен, когда тот подвизался в обычной контрабанде, и прекрасно понимала, что подобное нападение без ответа не останется. Лос Паблос при этом явно сейчас сильнее Кали (и любого другого картеля и даже их союза, откровенно говоря), и тем будет очень сложно. Но при этом без боя братья Орихуэла сдаваться точно не станут, и, скорее всего, нанесут удары по цепочкам поставок. А значит, скоро предложение рухнет или, в лучшем случае, серьёзно сократится.
— Эрнандо, — Бланко говорила негромко, однако один из помощников возник в кабинете буквально немедленно. — Прекратить отгрузки, кроме уже оплаченных. И спусти в сеть распоряжение, пока залечь на дно. И скажи парням, чтобы собрались в офисе к двенадцати. Есть серьёзный разговор.
Лицо Эрнандо, молодого кубинца подобранного Бланко в Майами, выразило удивление.
— Быстро!
«Черная вдова» умела быть убедительной, так что кубинец исчез из кабинета так же незаметно, как в нём появился.
— Очевидно же, — проворчала Гризельда, сделав глоток чая и поморщившись от неприятного вкуса. — Зачем сейчас продавать по нынешним ценам, если месяца через два всё вырастет процентов на пятьдесят… если не на сто.
Это даст неплохую подушку по деньгам, но проблему поставок надо начинать решать уже сегодня, потому что предсказать, сколько продлится противостояние Кали и Медельина как минимум непросто. Колумбия сейчас не место для новых контрактов, что означало необходимость идти за товаром в Боливию…
Именно это Гризельда Бланко и хотела обсудить со своими «лейтенантами», потому что прекрасно понимала: в моменты перелома и хаоса и закладываются фундамент для будущих успехов или совершаются катастрофические ошибки.
Очевидно, что в наркобизнесе словосочетание «катастрофическая ошибка» фактически служило синонимом к слову «смерть», и это в самом лучшем случае. Потому что в худшем умирал не только ты, но и твоя семья, твои друзья и все твои хоть сколько-нибудь близкие люди. И зачастую умирали долго и болезненно.
