Ассасин 1: миссия в Сараево
Глава 1
Переселение
Крепость Каср аль-Кадир цеплялась за скалистый утес, словно хищная птица за добычу. Ее башни из красного песчаника возвышались над пропастью, где внизу серебрилась в лунном свете горная речка. Ветер с гор нес запах можжевельника и пыли, заставляя трепетать факелы в настенных креплениях.
Я прижался к каменной стене, наблюдая за внутренним двором через щель в бойнице. Все на мне было черным: темная куртка-каба из грубой шерсти, подпоясанная кожаным поясом, и широкие шальвары, заправленные в мягкие кожаные хуффы.
Поверх этой одежды длинный темный плащ-аба, который сливался с ночными тенями. Три ночи я изучал распорядок крепости, наблюдая, как стражники обходят дозор, как слуги снуют по коридорам, как сам Али ибн Хашим проводит свои вечера.
Жирный торговец солью заслуживал смерти, но не от кинжала ассасина. Мой путь к выполнению задания был иным, тонким, как паутина, неуловимым, как горный туман.
Пока мои собратья врывались к жертвам с обнаженными клинками, оставляя за собой только кровавые легенды и жажду мести, я предпочитал, чтобы смерть приходила естественно.
Несчастный случай. Болезнь. Судьба. Так учил меня мой наставник, старый перс Ибрагим, который говорил: «Истинное мастерство не в том, чтобы убить врага, а в том, чтобы заставить мир поверить, что он умер сам».
Али ибн Хашим имел привычку каждый вечер выходить на балкон своих покоев. Смотрел на звезды, пил вино из серебряного кубка, размышлял о торговых делах.
Балкон старый. Деревянные перила из потемневших дубовых брусьев держались на железных скобах, вросших в каменные гнезда.
Время и горная влага сделали свое дело. Металл покрылся ржавчиной, дерево рассохлось. Природа уже приготовила ловушку, мне осталось лишь довести ее до совершенства.
Скользя по камням, я поднялся по наружной стене башни. Мои пальцы находили малейшие выступы в древней кладке, мышцы работали без напряжения.
Годы тренировок в горных монастырях Аламута превратили мое тело в совершенный инструмент. Под балконом я достал тонкое долото и небольшой молоток с обмотанной войлоком головкой.
Работа требовала терпения и точности. Если я окажу слишком сильное воздействие, то перила рухнут с грохотом прямо сейчас, а если слишком слабое, и Али переживет этот вечер.
Ржавое железо быстро поддалось моим инструментам. Одна скоба расшаталась, затем вторая. Я оставил перила держащимися лишь на паре ненадежных креплений.
Любое серьезное давление, и деревянная балюстрада рухнет вместе с тем, кто на нее обопрется. Али любит опираться о перила во время ночных выходов, так что его падение неминуемо.
Спрятав инструменты, я приготовился к отступлению. Через час Али выйдет на балкон, как обычно. Оперется о перила, любуясь ночным небом. И тогда…
Шорох сбоку заставил меня замереть.
На соседней башне, в призрачном лунном свете, я разглядел фигуру в черном одеянии.
* * *
Вот уже два часа Рашид ибн Муса наблюдал с противоположной башни за действиями Халима ибн Сабах. Его широкая фигура прижималась к зубцам крепостной стены, черный плащ стремился развеваться на ветру, но был крепко привязан к туловищу и ногам. В отличие от изящного силуэта соперника на балконе, Рашид напоминал глыбу темного камня — массивный, неподвижный, смертоносный.
Он попал в крепость тем же путем, что и его соперник, но позже, уже после заката. Пока тот изучал привычки стражников и планировал свою хитроумную ловушку, Рашид забрался на соседнюю башню, и оттуда следил за действиями Халима. Он нашел в стене удобную выемку и привязал себя к ней, чтобы освободить руки и держать тугой лук из рогов горного оленя.
Рашид знал тактику Халима, хотя и осуждал ее. Для себя он выбрал более простой путь: стрела в сердце, когда намеченная жертва появится на балконе. Быстро, чисто, эффективно.
Двадцать лет он служил Старцу Горы. Двадцать лет безупречной преданности, беспрекословного подчинения, кровавых заданий. Он помнил первые дни Аламута, когда орден только формировался, когда каждый новый адепт был на вес золота. Рашид стоял у истоков, сражался с врагами Хасана ибн Саббаха, когда тот еще не был легендарным Старцем Горы.
И вот появился этот выскочка. Халим ибн Сабах, юноша из знатной семьи, которого привели в орден всего три года назад. Красивый, образованный, владеющий несколькими языками. Ученик старого Ибрагима, который наполнил его голову философскими бреднями о «тонком искусстве убийства» и «естественной смерти».
Старец благоволил к нему. Слишком благоволил.
Рашид стиснул зубы, вспоминая последнюю аудиенцию. Хасан ибн Саббах сидел в своем кресле, перебирая четки из черного агата, и говорил о будущем ордена. О том, что грубая сила — это прошлое, что истинная власть приходит через страх и таинственность. Что лучше один убийца, чья жертва умирает «естественной смертью», чем десять воинов с окровавленными кинжалами.
— Методы Халима показывают нам новый путь, — сказал тогда Старец, и его слова жгли Рашида, как раскаленное железо. — Когда наших врагов начинают находить мертвыми без видимых ран, когда смерть приходит к ним, словно от руки самого Аллаха, вот тогда наш орден станет поистине могущественным.
Рашид промолчал тогда. Как и подобает верному слуге. Но в душе его уже созрел план.
Сегодня ночью Халим должен погибнуть. Не от несчастного случая, не от «естественной смерти», а от стрелы в спину, пущенной из засады. И пусть Старец думает, что его любимца убили враги ордена. Пусть горюет и ищет убийц среди сельджуков или аббасидов.
А орден вернется на правильный путь, путь силы и открытого террора.
Рашид добрался до соседней башни, обойдя крепость по внешнему периметру. Путь был трудным, пришлось карабкаться по отвесным скалам, цепляться за корни кустарника, замирать в расщелинах, когда мимо проходили дозорные. Но он знал эти горы с детства. Здесь, в этих краях, он родился и вырос, прежде чем попасть в орден.
Теперь он ждал. Лук держал в левой руке, стрела уже приложена к тетиве. Как только Халим закончит свою ювелирную работу и начнет спускаться по стене, Рашид пошлет ему стрелу между лопаток. Падение довершит дело.
А потом он сам убьет Али ибн Хашима, быстро и без затей. И доложит Старцу, что задание выполнил он, Рашид, после того как враги предательски убили Халима.
Ветер усилился, принося с гор ледяной холод. Рашид улыбнулся в темноте. К утру все изменится.
* * *
Я замер, изучая силуэт на противоположной башне. Широкие плечи, массивная фигура, я узнал бы эту фигуру среди тысяч. Рашид ибн Муса. Старый враг из Аламута.
Значит, мои подозрения оправдались. Старец Горы послал двух ассасинов на одно задание. Сделал это не случайно. Это было испытанием. Или приговором.
Я медленно переместился в тень балконных опор. Мой разум уже просчитывал варианты.
Рашид занял позицию лучника, значит, планировал убить издалека. Вероятно, стрелой в спину, когда я буду спускаться по стене. Грубо. Предсказуемо. В духе Рашида.
Но что делать дальше? Спуск по стене превращался в самоубийство, на открытом пространстве я стану легкой мишенью. Отступление через крепость тоже исключалось — слишком много стражников, слишком много шума.
Оставался только один путь, через балкон, мимо ослабленных перил, в покои Али ибн Хашима. Там я мог бы укрыться, дождаться рассвета, возможно, даже завершить миссию другим способом.
Я бесшумно подтянулся на руках и перекинул ногу через край балкона, стараясь не задеть ослабленные перила. Дерево под моим весом едва заметно прогнулось.
Я замер, прислушиваясь. Где-то в глубине покоев раздавался мерный храп, Али ибн Хашим беззаботно спал.
Именно в этот момент Рашид выстрелил.
Стрела просвистела в ночном воздухе, пересекла пространство между башнями и вонзилась мне между лопаток. Удар был настолько мощным, что наконечник пробил кожаную куртку, ребра и вышел из груди, брызнув кровью на потемневшие доски балкона.
