Владыка (СИ) - Криптонов Василий

— Минуточку, — вмешался я. — С этого момента поподробнее. Любви предаваться — это ты каким местом собрался? Ничего, что тебя ниже шеи вообще нет?

— Тело ты мне вернёшь.

— Это вряд ли, но даже если верну. Ты, возможно, за века подзабыл, но некоторых анатомических деталей у тебя не хватает. Я бы сказал, довольно существенных. Хотя к фантазиям отношусь с уважением, сам люблю разнообразие — но тем не менее.

— Я могу обернуться человеком. Силу потеряю, сразить меня будет так же легко, как обычного воина.

— Внезапно… И что же? Тогда и сердце твоё искать не придётся?

— Не придётся.

— И ты, падла, молчал⁈

— Ты не спрашивал, что будет, если человеком обернусь.

— Действительно. И как это я спросить не догадался! На всех столбах ведь написано, что если Кощей Бессмертный обернётся человеком, бессмертным быть перестанет! Вот что. Давай-ка мы с тобой сначала с сердцем разберёмся. Рассказывай, как до него добраться. А я пока подумаю, что с тобой делать — так, чтобы ты, обретя тело, не свалил обратно в загробное царство.

— Поклянись, что если расскажу, ты позволишь мне Лесьяру полюбить. Пока не поклянёшься, молчать буду.

— А меня вы спросить не хотите⁈ — возмутилась Лесьяра. — Я, может, с ним любиться не желаю! Или вы, может, думаете, что у меня за столько веков получше него никого не было?

— Не было, Лесьярушка, — тон Кощея снова сменился на умильный.

— Да откуда ты знаешь?

— Да где бы ты взяла такого, как я? Таких, как я, больше нету…

— Да уж, — пробормотал я. — Таких долбодятлов, реально — поди найди. — Повернулся к лесовичке. — Уважаемая! Ну, что вам стоит? Вы вроде не школьница на выпускном балу.

— Что мне стоит⁈ — возмутилась лесовичка. — Ах ты, потаскун! Развратник! По себе судить привык! А я сколько веков одна-одинёшенька прожила, честь блюла девичью!

— Вас не поймёшь. То — хрен знает, сколько, то про девичью честь… Вы, это. Может, просто стесняетесь? Давно, наверное, не возвращались… так сказать, в прежнюю форму. Оно там, может, за века слежалось, или ещё чего? Так это вы не волнуйтесь. Кощею волю дай — он вас в любом виде отлюбит, у него тысячу лет женщин вообще не было. А я отвернуться могу, мне не сложно. Да и в целом — не сказать, что впечатлительный.

— Это ты что сейчас такое сказал? — изумилась лесовичка. — Это ты думаешь, что я некрасивая, что ли⁈

Она выпрямилась. Повела плечами, встряхнула головой. И тут же на моих глазах сухонькая старушка как будто начала расти. А вместе с тем менялись её лицо и тело.

Разгладились морщины, налились румянцем полные губы, сверкнули зеленью глаза. По плечам рассыпались густые тёмно-рыжие волосы. Расширились бёдра, поднялась грудь, уточнилась талия. Из одежды на роскошной девушке осталось несколько сухих листочков, целомудренно приклеившихся к самым интересным местам.

Трансформация закончилась. Кощеева башка от восхищения потеряла дар речи.

Я пробормотал:

— Офигеть… Не, ну как мужик мужика — я тебя понимаю. Такую и сам бы не забыл.

Чутким ухом своим я уловил откуда-то снизу, из недр дома грохот. На него наложились встревоженные голоса.

Извинившись, я вышел из башни и спустился по ступенькам.

— Что тут такое?

— Да там, барин, с запертого крыла что-то ломится, — сказал Данила с топором.

— Вона чё эрекция животворящая делает… Ладно, сейчас разберусь. Вы, никто не лезьте. Там дело особое.

Спровадив таким образом Данилу, я вышел на улицу, миновал свой морок и проник на запертую территорию. Здесь удары раздавались громче. Само собой.

Тело Кощея стояло на коленях возле подвальной двери и долбилось в неё всем телом. Когда я открыл, оно от неожиданности упало на пол.

— Я уж и подзабыл, какой ты здоровенный, — задумчиво изрёк я, глядя, как эта хреновина поднимается на ноги. — Да уж… А что если ты, мил человек, мне звездишь? Я тебя соберу воедино, а ты мне тут экстерминатус устроишь, потом в загробный мир вернёшься, и повторится всё как встарь? Ночь, ледяная рябь канала, аптека и далее по списку?..

Тело Кощея вновь встало на колени. Если раньше в этом была объективная необходимость — оно просто не помещалось в подвале в полный рост, — то теперь конкретно умоляло. Хотя даже без башки было чуть выше меня.

— Да я не возбуждаюсь, когда передо мной на коленях стоят. Мне, Кощей, доводы нужны. Гарантии.

— Какие ещё тебе гарантии? — послышался вдруг грустный голос.

Я обернулся, увидел Лесовичку. Она стояла поодаль, на этот раз одетая. В свой излюбленный прикид. Листья, травы, ветки, ягоды.

— Вы это о чём? — вежливо спросил я.

— Сам царь загробного мира перед тобой на колени встал. И я тому — свидетельница.

— Это разве гарантия? Да он вас же первую прикончит, как свидетельницу, и дело с концом.

Лесовичка покачала головой.

— Не знал ты Славомыса.

— Бог миловал.

— Не таким он был, чтобы на колени встать, а потом предать. Трудно его было заставить колени преклонить, но если уж признал кого над собой — так тому и быть, значит.

— А девушек невинных Славомыс раньше похищал?

Вздохнула Леська.

— И то правда, Владимир. Изменился он, сильно. Можешь ему поверить, а можешь не верить. Что до меня — я не знаю, хочу ли видеть его прежнего. Прими сам решение. За всех.

Ну, блин. Легко сказать!

Давай-ка начнём с того, что я и тебе не сказать, чтобы прям доверяю. Да, ты нам с Захаром помогла, потом мы тебя выручили, ты мне подгон хороший сделала. Потом опять же Захара с деревенскими приютила, согрела-обсушила. Дальше мы твои проблемы порешали. Ну, прямо скажем, хоть количественно ты нам больше помогала, чем мы тебе, однако рисковали и напрягались сильнее мы. Шутка ли — целого лешего забить! Не, ну то есть сейчас, конечно, шутка — так, размяться поутру. А тогда нифига не смешно было. Десятком стояли, чуть все не полегли. Так что профита с нас ты больше получила, чем мы с тебя. И в серьёзном деле я тебя не проверял ни разу. В окопе одной ложкой на двоих из котелка не хлебали…

Я думал, Лесьяра ждала. Тело Кощея стояло на коленях, молитвенно сложив перед грудью костяные руки. Я поморщился. Ладно… Хрен с ним, я сегодня фаталист. Меры предосторожности, конечно, приму, но в целом — пускай.

Я сидел в столовой один и пил чай. В доме было тихо. Ни одной, можно сказать, живой души, если не считать живой душой Лесьяру. Всех домашних я загнал в яйцо. Настроил перемещение на двор своего оплота и дал наказ в случае чего нажать определённую кнопочку. За кнопочку отвечал Тихоныч, как самый рассудительный.

Выбранную комнату я огородил по периметру противотварной цепью. Смешно, конечно, надеяться, что она удержит Кощея в полной силе, но тут уж лучше больше, чем меньше. К тому же, рассчитывал я не только на цепь. Знал, что в этом доме есть кое-что, что в решающий момент защищает хозяина. Однажды оно помогло мне справиться с Троекуровым, когда эта мразь додумалась припереться ко мне в гости и начать качать права. Вряд ли Кощей ожидает такой подставы, так что преимущество у меня будет.

Ну и Истинный меч, прокачанный ножнами Мономаха. Не будем забывать, что у Кощея меча больше нет. Его прихватизировал Гравий, я возражать не стал. У меня свой есть, козырный, а с этой дурой при обычном человеческом росте работать невозможно. Что уж Гравий с ним делать собрался — понятия не имею. Сделает — покажет. Может, на стенку дома повесит, для красоты. Самое применение.

Было тихо. Ну а чего я, собственно, ждал? Стонов на весь дом и трясущейся люстры?

Хлопнула дверь. Я повернул голову, услышал шаги. Они приближались, приближались… И вот в столовую вошёл мужчина. Не сказать, чтоб молодой, лет пятидесяти. И правда высокий, хоть и не до такой степени — на голову выше меня, так, навскидку. Одет он был в какие-то старинные одежды, сейчас ничего похожего не носят. Лицо суровое, но при этом как будто отрешённое. Голова перехвачена узорчатым шнурком, завязанным узлом на затылке.