Троя. Пепел над морем (СИ) - Чайка Дмитрий

— Сделали все, как ты сказал, старшой, — кивнули парни. — Посадили в носилки и притворились, что мы эту сучку богатенькую охраняем. Никто и глазом не повел.

Это было весело, и Тимофей давно так не хохотал. Все-таки Рапану — это голова. Вон чего удумал! Двое его воинов служили раньше в шарданах(2), потому-то он и брал их с собой. Ведь без людей, знающих местную речь, даже таможню не пройти. А сами зазнайки египтяне не опускаются до того, чтобы учить варварское бормотание. Этих-то ребят он и пустил вслед за девчонкой и ее служанкой, чтобы проследили за ними от самого дома и до того момента, когда они выходили с рынка. Все получилось просто. Красотке пообещали порезать лицо, а ее служанке — выпустить кишки и набить в брюхо грязи, если они хотя бы пикнут. Они и не пикнули и, трясясь от ужаса, сделали все, что им велели. Их посадили в лодку, которая ждала у берега, и увезли в заросли тростника, которых в Дельте Нила видимо-невидимо.

Тимофей сплюнул за борт, меланхолично посмотрел на то, как его плевок исчезает с поверхности мутной нильской воды, а потом заорал.

— Чего гогочем? Девку в трюм! Знаете, как тут простолюдинов казнят?

— Как? — с любопытством спросили гребцы.

— С затеями! Вот как! — важно поднял палец Тимофей. — Их крокодилам скармливают! Поплыли быстрее! Того и гляди за нами погоню пустят!

Перспектива быть съеденными крокодилами была оценена правильно, и вскоре тридцативесельный корабль стрелой мчался по речной глади. Ну, как мог, так и мчался. Купеческая же лохань с круглыми бортами, а не длинный и узкий кораблик, на котором парни привыкли пиратствовать. Тимофей спустился в трюм, где две бабы выли в голос, размазывая по лицу дурацкую краску, которой египтяне зачем-то обводят свои глаза. Служанке лет под сорок, старуха уже морщинистая. Она Тимофея не заинтересовала. А вот девчонку он разглядел более внимательно. Она была хороша, и даже потеки туши на лице не могли скрыть нечеловечески правильную красоту и нежную, почти прозрачную кожу. Худовата только, с небольшой острой грудью, которую она изо всех сил пытается спрятать, старательно сутуля тонкие плечи.

— Главк, переводи! — рявкнул Тимофей, низ живота которого наливался звериным желанием. А ведь он поклялся, что девка нетронута будет.Вот проклятье!

— Говори, старшой! — воин из бывших шарданов спустился в трюм и сел на мешок с зерном.

Им есть что обсудить, ведь уплыть из порта Пер-Рамзеса — это совсем не значит, что ты уже сбежал из Египта. Это ведь восточный рукав Нила, граница с Ханааном, откуда идет одно войско морского народа за другим. Тут даже с собаками чужаков ищут. Устье рукава охраняют и малые корабли-разведчики «тешен», и многовесельные «кебенет», набитые до отказа лучниками. И через узкие протоки Нила не пройти, там спрятаны засады стрелков. Тут же подадут дымовой сигнал, и на выходе тебя будет ждать целый флот, который сожжет твои паруса огненными стрелами, крючьями вытащит корабль на мель, а потом перестреляет всех к эриниям. Раненых добивать не станут, их прямо на берегу посадят на кол, для услаждения взора проплывающих купцов. Или сначала утопят, а потом посадят на кол. Тут давно разучились понимать шутки. Но три мины серебра — это три мины серебра. Двадцать обычных баб можно купить за такую гору колец. Что бы и не рискнуть.

— Слушайте меня внимательно, — Тимофей придавил несчастных свирепой женщин тяжестью взгляда. — На корабль скоро поднимется воин вашего царя. Он осмотрит груз и документы. Вы будете лежать под грудой мешков и дышать через раз. Если вас услышат, то заставят разгрузить корабль. А для нас это верная смерть. Так вот, пока мои парни будут биться с воинами, я буду медленно резать вас на ленты. И когда нас возьмут, от вас не останется ни одного куска больше моего ногтя. И каждый этот кусок будет перед смертью страдать.Поняли?

Главк перевел, и служанка, мертвенно побледнев, часто-часто закивала. Она поняла все и сразу. А вот девчонка смотрела с такой растерянностью и обидой, что у Тимофея даже ненависть в груди вскипела, словно в котле. Он всей душой ненавидел таких девок. Богатых, гладких, выросших в довольстве и неге. Они даже помыслить не могли, что с ними случится что-то плохое. Сколько таких истошно визжало потом под Тимофеем, и не сосчитать.

— Ты что, сучка, не поняла? — заревел он и схватил ее за волосы, пытаясь запрокинуть голову. — А-а-а! Это еще что такое! Вот тварь!

Вычурная прическа волшебной красотки осталась у него в руках, а сама она оказалась совершенно лысой, обросшей коротеньким ежиком смоляных волос. Тимофей брезгливо отбросил парик в сторону, словно дохлую крысу. Он ведь и не знал о таких обычаях. Как-то и в голову не приходило спросить. Он свирепо посмотрел на Главка, который катался от хохота по мешкам с зерном и прорычал.

— Объясни этой дуре так, чтобы поняла, Главк! А потом засунь их под мешки! Иначе нами крокодилов накормят! Вот ведь стерва! Все желание сразу пропало! Тьфу! И как они с лысыми бабами спят? Чуть не сблевал!

* * *

Великий и славный Энгоми полыхал жарким костром. Когда они приплыли, все уже было кончено. Целая свора басилеев и командиров ватаг не собиралась мириться с тем, что кто-то считает себя умнее других. Небольшая торговля Гелона и его племянника закончилась навсегда вместе со страной Алассия, которая исчезла, как будто и не было ее вовеки. Стволом срубленного дерева вынесли ворота, а потом в город ворвались тысячи озверевших за месяцы осады воинов.

Кулли плыл вдоль берегов бывшей страны Амурру. Большой и сильный караван царя Сифноса не по зубам морским разбойникам. Совсем скоро они окажутся дома, лишь сделают остановку в Угарите, где оставят часть зерна и жалование воинов. Этот город понемногу приходил в себя, хоть там и десятой части прежнего населения не осталось.

Кулли смотрел на море и слушал один небезынтересный разговор, который прямо сейчас шел в трюме.

— Я помню тебя! — это говорила Нефрет. — Ты тот парень с рынка.

— Да, это я! Твой отец сказал мне, что тебя украли, и я последовал за тобой и выкупил вас из рабства. Я рискнул своей свободой и жизнью, чтобы спасти вас!

— Правда? — две женщины изумленно выдохнули. — Ты просто герой. Ты вернешь нас домой, к родным?

— Не верну! Я плыву на Сифнос. Царь этого острова предложил мне должность Хери-хесет, «главного мастера работ», и я буду служить ему.

— А как же я? — услышал Кулли возмущенный девичий возглас. — Я не хочу на Сифнос! Я даже не знаю, где это варварское место! Отвези меня домой! Отец заплатит тебе!

— Нет! Ты станешь моей женой! — послышался решительный ответ.

— Да ни за что! — взвизгнула девчонка. — Я тебя вообще не знаю, и у меня жених есть! У тебя есть дом? Сколько в нем слуг? Какое жалование будет платить тебе царь? Сколько у тебя земли? А сколько серебра? Сколько ты заплатишь мне, если мы разведемся? Ну, чего замолчал, олух? Язык проглотил?

Напряжение в трюме все нарастало, а Кулли наслаждался каждым словом из этой беседы, вспоминая свою прошлую жизнь и проклятую ведьму-жену. Кулли одинок, и это делает его счастливым. Он не женат, и не собирается брать новую жену. А для постельных утех у него рабыня есть.

— Да-а, парень! — улыбался Кулли. — Ты, кажется, еще не понял, во что вляпался. Как сказал наш ванакс Эней: бойся своих желаний, они могут сбыться. Любовь, говоришь… Ну-ну!

1 Кража свободной женщины описана в папирусе Эббота (XII в. до н.э.):

«Человек по имени Пенту забрал жену писца, сказав, что она его сестра. Когда обман раскрылся, его привязали к столбу на берегу Нила, и крокодилы разорвали его за 3 дня».

2 Шарданы — так называли сардинцев, один из «народов моря». Наемники в армии Египта из вражеских племен — обычное дело в это время. Их всех называли шарданами безотносительно их настоящего происхождения.

Глава 5

веГод 1 от основания храма. Месяц шестой, не имеющий имени. Сифнос.