Чёрный шаман (СИ) - Лопатин Георгий

Впрочем, это ни Олега ни Редедю нисколько не беспокоило. Носиться по степи им не требовалось, разведчики контролировали ход орды хана Юрия выходящее из просторов зимних пастбищ и войск}" хана Редеди оставалось только корректировать свой курс неумолимо идя на сближение.

Как ни странно, такая распутица играла Олегу и Редеде на руку, так как гарантировала, что в оставшиеся практически без защиты оставленные основной армией пределы никто быстро не вторгнется, ни булгары, ни тем более половцы из враждебных ханств. Разве что по мелочи кто-то залетит попытавшись угнать несколько табунов и разорить окраинные деревеньки, но оставшихся воинов из стариков и молодняка хватит, чтобы отбиться от таких залетных мелких банд.

Но и задерживаться не стоило. Медленно, но верно, половцы идут на летние пастбища, вновь начнутся свары за лучшие участки и кто-то может вновь попробовать на прочность осевших на севере половцев, воспользовавшись отсутствием на месте черного шамана.

Собственно уже можно было выбирать поле для боя и вставать на удобной для атаки позиции, мимо противник уже не пройдет. Более того, как обнаружит армию хана Редеди, хан Юрий просто вынужден будет направиться навстречу и дать бой, чтобы не оставлять врага у себя за спиной.

— Судя по всему, хан Юрий собирался сразу идти в Булгарию, а не к нам. — сделал вывод молодой половецкий хан.

Куманов согласно кивнул. Вывод напрашивался сам собой, орда хана Юрия двигалась на север прижавшись к западному берегу Урала.

Разведчики хана Юрия заметили поджидавшее их орду войско и доложили своему господину, как результат, хан Юрий стал собирать свое войско в кулак и повернул навстречу.

Наконец в первой декаде мая две половецких армии встали напротив друг друга.

— Почти пятнадцать тысяч. — поморщился хан Редедя, когда узнал окончательное число воинов противника.

Легкое недовольство молодого хана было понятно, противник не только не ослаб из-за беглецов, но даже усилился и теперь вражеская армия обладала полуторным перевесом. Ведь не только хан Юрий принял христианство, миссионеры сумели завлечь в свою веру еще некоторое количество отдельных родов, что под напутствием церковников и в порыве религиозного рвения усиленного обещаниями богатой добычи, присоединились к своеобразному крестовому походу против слуги Сатаны.

— Не важно.

Олег рассматривал войско врага и заметил там некоторое количество сутанах, что ходили говорили и махали Половцам это было шаманское камлание… священников в черных перед воинами, что-то курящимися кадилами, близко, практически Как водится, сначала выехали переговорщики и бойцы для ритуального поединка один на один.

Вместе с ханом Юрием прибыл священник по имени Агний. Вот только на кроткого агнца он никак не тянул, скорее смахивал на ярого фанатика. Собственно после обмена ритуальными любезностями, священник воскликнул:

— Вызываю тебя на бой, слуга Падшего!

— Сам со мной биться будешь? — в ответ усмехнулся Олег, презрительно скривившись.

— Против тебя выйдет воин Христов! — показал священник на бойца за своей спиной.

Боец оказался настоящим богатырем закованным в железо с ног до головы. Лишь глаза зло смотрели на черного шамана. Конь у него был под стать, настоящий тяжеловес.

— Жаль. Я предпочел бы сразиться с тобой. И какие же условия битвы?

— Когда ты умрешь, вы все склоните колени перед истинным богом Иисусом Христом!

— Согласен.

Хан Редедя озабоченно посмотрел на черного шамана. Он ведь сам говорил, что сила этого мертвого бога сильна, а Куман далеко от своего места силы, где он практически всесилен…

— Ну а если выигрываю я, то… ты сам склонишь голову предо мной.

— Ты не выиграешь, нечестивец! — взвизгнул священник.

— Так тем более тебе бояться нечего. Почему бы инее согласиться?

Священник развернулся и ушел.

— Молчание — знак согласия. А так же хан Юрий, признаешь над собой власть хана Реде ди…

— Ты уверен, что это хорошая идея? — все же спросил черного шамана хан Редедя, когда ничего не ответив по существу, противники развернув коней стали уходить.

Собственно ответы не требовались. Так сказать авторитеты забили стрелку, выставили свои претензии и пожелания кои должны претвориться в жизнь по результатам драки в зависимости от того, кто собственно победит.

— Более чем. Эта схватка нужна для более убедительной победы.

— Тебе виднее…

Все разъехались, а в центре поля остался только Олег и половецкий богатырь, что отъехал чуть назад, дабы набрать разгон и насадить черного шамана на освященное копье.

Куманов же слез со своего Урала, что после шлепка по крупу и соответствующей команды, рысцой отбежал к основной группе и Олег остался стоять внешней спокойный, дожидаясь противника.

Богатырь несколько озадачился таким мягко говоря нетипичным поведением противника, ведь тот не просто стал пешим, но и оружия в его руках не было, если не считать посоха, но потом повинуясь окрику отца Агния, перекрестился и опустив копье, начал тяжелый разгон.

Олег приготовился к встрече. И вот когда половецкий богатырь уже собирался нанизать на копье черного шамана как бабочку на иголку. Куманов отскочил в сторону и после переката, вскочил на ноги.

Половецкий богатырь резко затормозил так что конь присел на задние ноги и развернулся, что собственно Олегу и требовалось. После чего он поднял руку в направлении своего врага…

— Колдун… — змеей зашипел священник увидев, что черный шаман остался стоять пешим и без оружия, только с богомерзким посохом в левой руке, а воин Христов Седзаен в крещении Белотур медлит. — Порази слугу врага рода человеческого!

И Белотур пошел в разгон. И вот когда черному' шаману' казалось пришел конец, он вывернулся из под удара и встал невредимым.

Белотур развернувшись, стал понукать своего скакуна, но тут черный шаман поднял руку, глазницы черепа на посохе полыхнули краснотой, и конь с диким ржанием встал на дыбы, скидывая с себя седока. Впрочем, половецкий богатырь как и все степняки, был отменным наездником, он вывернулся и соскочил на ноги. Конь же дико ржа и скача как бешеный, словно ужаленный в задний проход пчелой, умчался прочь, то и дело спотыкаясь и падая, но снова вскакивая и скача то в одну сторону, то в другую.

— Мерзкое отродье Сатаны! — вскричал богатырь и выхватив саблю, кинулся на черного шамана.

А черный шаман тем временем вновь поднял правую руку.

— А-а-а! Господь милосердный, защити и спаси меня от магии мерзкого колдуна!

Снова вспыхнули глазницы в черепе.

— А-а-а!!! — заорал Белотур, что словно налетев на стену, споткнулся и упал на землю, покатившись кубарем. — А-а-а!!!

— Богомерзкий колдун! — воскликнул священник вместе со всеми наблюдая, как черный шаман приблизился к катающемуся по земле богатырю, после чего, ногой придавил его к земле и с силон замахнувшись посохом вонзил его в единственное незащищенное место.

Белотур несколько раз судорожно дернувшись, затих.

Глаза в черепе на посохе горели огнем и в дополнение к этому адскому пламени вспыхнули и погасли глаза ворона, что в свою очередь сидел на скандировали черепе шайтана.

— Куман! Куман!! Куман!!! — вражеские воины.

— Убейте! Убейте его!!! — неистовствовал отец Агний. — Уничтожьте эту тварь! Поразите это порождение тьмы!!! Ну что же вы стоите?! Атакуйте!!! Порубите его на куски!

Но приближенные беи и беки из свиты хана Юрия сына Кончака, а так же воины-телохранители не спешили выполнять приказ священника, стыдливо пряча от него глаза.

Во-первых, это было против всех правил, ибо победитель в ритуальной схватке всегда мог не опасаясь за свою жизнь уйти с поля боя к своим, а во-вторых…

Во-вторых, им было откровенно страшно нападать на черного шамана.

Ведь кто они такие? Простые воины, пусть сильные и умелые за плечами которых десятки схваток не на жизнь, а на смерть. А кем был Белотур? Лучшим из лучших. Более того, отец Агний называл его паладином Христа. Его доспехи были не просто освящены святой водой, но и намолены… Белотур вместе с отцом Агнием десятки часов день за днем и неделя за неделей, провели в молитвах над этими доспехами и ничего из этого не помогло. Черный шаман играючи убил паладина господа. Так же играючи, даже еще легче, он убьют всех их хоть поодиночке, хоть всех разом и заберет их души и не видать им Рая как своих ушей.