Мальчишка быстро ушёл, а я взглянул на «сосалку», сжал в ладони. Надо будет подумать, как прищучить этого распоясавшегося вахтёра. Он явно перепутал берега.
Я вышел из туалета, убирая пластиковую хрень в карман, и сразу заметил завуча. Мымра стояла неподалёку, будто случайно. Но вот взгляд у неё был привычно цепкий, выжидающий.
– Сами справились? – спросила она, делая вид, что просто проходила мимо.
– А ты за мной следишь? – подмигнул я.
– Естественно, – ответила она раздражённо, даже не став этого отрицать.
Всё‑таки были у этой бабы качества, за которые её можно уважать…
– А то мне показалось, что вы… нет, ты! – продолжила она. – Собрался избежать встречи с бизнесменом и хочешь меня подставить.
– Тебя не затруднит объяснить, как ты к таким выводам пришла, – дружелюбно улыбнулся я.
– Не затруднит! Ты, Владимир Петрович, чёрт знает что напридумывал, директора заставил поверить во всю эту авантюру…
Она фыркнула, достала из кармана пачку таблеток и протянула мне.
– Вот, выпей. Активированный уголь. Или мезим, не знаю, что у тебя там с животом.
Я посмотрел на таблетки, прекрасно понимая, куда она клонит.
– Забота, конечно, трогательная, – усмехнулся я. – Но, Соня, пора бы тебе уже запомнить одну простую вещь.
– Это ещё какую? – завуч задрала нос.
– Ты можешь меня любить, можешь ненавидеть, можешь даже ставить мне палки в колёса, – сухо начал я. – Но своих я не бросаю.
Я взял таблетки, подбросил в руке, ловко поймал и вернул ей обратно.
– Обойдусь.
Мымра замялась, пытаясь что‑то сказать в своё оправдание, но получился лишь нелепый набор слов.
– Пойдём уже, – сказал я, не давая ей времени на новые отговорки. – У нас не так много времени до того, как приедет товарищ бизнесмен.
И пошёл вперёд, чувствуя, как завуч вынужденно двинулась следом, тихо ругаясь себе под нос.
Мы вышли во двор – там нас уже ждал весь педагогический коллектив во главе с директором.
– Мы вас заждались! – сказала Лидия Васильевна, глядя на нас с облегчением.
Я заметил, как несколько учительниц зашушукались между собой при нашем с Мымрой появлении.
– Я вас уверяю, девочки, я это сразу поняла, – заявила физичка.
– Говорят, любовь зла – полюбишь и козла, – добавила математичка, тихо хихикая. – А тут, похоже, полюбишь и козочку.
Завуч всё это тоже, естественно, слышала и мгновенно вспыхнула. Щёки, как по щелчку пальцев, залились румянцем. Она бросила на них взгляд – короткий, ледяной.
Шёпот смолк тут же.
Учительницы замолчали, но было видно, что сплетня о нашей с Мымрой близости уже пошла гулять по школе.
– Так, девочки, – сказал я с усмешкой. – Не ссорьтесь, мои хорошие. Лучше нацепите на себя миловидные улыбки – гость‑то вот‑вот появится.
Ровно так и поступили, а училка по математике фыркнула:
– И что вы в ней нашли, Владимир Петрович, в этой Софии…
Я заметил, как на ее скулах ходят желваки. Ревнует, что ли? Рыжая бестия, блин! Я повернул к ней голову и мило улыбнулся.
– Эльвира Сергеевна, нашёл не в ней, а в дисциплине. А дисциплина, между прочим, украшает любую женщину.
Математичка прикусила язык. Завуч стояла рядом, стараясь сохранить невозмутимость, и сделав вид, что не услышала слов математички. Но я заметил, как краешком губ Мымра всё‑таки улыбнулась.
– Ну что, все помнят, кто что говорит? – спросил я, обводя взглядом коллектив.
– Да! – хором ответили учителя.
Надо отдать должное, девчата старались выглядеть бодро, хотя в глазах у многих всё ещё стояла нервная дрожь.
– Отлично, – кивнул я. – Тогда давайте отрепетируем, как мы будем гостя встречать. Начали!
– Здра‑а‑авствуйте! – дружно произнесли учительницы на распев.
Даже улыбки на их лицах вышли вполне убедительными.
– Леонид Яковлевич, вас это тоже касается, – напомнил я директору.
– Владимир Петрович, ну ей Богу, что я буду как мальчишка какой‑то… – попытался отвертеться Лёня.
– Работа у вас такая, Леонид Яковлевич, – подмигнул я.
Лёня, видимо, вспомнив о наших договорённостях, вздохнул и кивком показал, что тоже готов принять участие в репетиции.
– Ещё раз!
– Здра‑а‑авствуйте!
На этот раз в нашем учительском хоре принял участие и директор.
– Хорошо звучим! – я показал большой палец. – Так, а хлеб‑соль у нас готовы?
– Готовы, конечно же, – Лёня с довольным видом показал на подоконник школы.
Там на подносе лежал наш каравай. Ну или то, что должно будет его изображать.
– Вот, по доставке заказали, как договаривались… – директор, говоря, явно чувствовал себя не в своей тарелке.
На подносе лежал торт из вафельных коржей, промазанных сгущёнкой и украшенных парой кремовых цветочков. Рядом была солонка, доверху наполненная солью.
– Владимир Петрович, – с сомнением произнесла одна из учительниц. – А вы уверены, что это понравится нашему уважаемому гостю?
– Уверен, – подтвердил я.
Уверенность действительно была. Я посмотрел на «кулинарное чудо» с лёгкой ностальгией. Потому что я‑то знал, что Аля Крещёный обожал такие торты со сгущёнкой. Правда, раньше они были домашние, с характерным запахом подгоревшей корочки и тёплым привкусом детства, но сойдёт и этот магазинный вариант.
Ну и да… Аля абсолютно везде добавлял соль. И иногда в тему, иногда совершенно не в тему, как в случае с тортом со сгущёнкой.
Так что да, я был уверен почти на все сто, что Аля это точно оценит. Старые привычки не выветриваются.
Ко мне подошёл директор, сияя какой‑то тревожной бодростью. Видимо, окончательно вошёл в раж организационной активности.
– Володя, – начал он, понижая голос. – Ну что, я прислушался к твоему пожеланию, что здесь должен присутствовать весь наш педагогический состав. Поэтому сразу вызвал бывшего физрука, а также нашего трудовика.
– Кого‑кого ты вызвал? – уточнил я, не веря собственным ушам.
– Ну как же! – оживлённо продолжал директор. – Ну Кирилла Игнатьевича… которого ты по физкультуре замещаешь! Он обещал подойти, благо ему недалеко идти. Правда, он на костылях, но ничего страшного – пусть разминает ногу! Сам говорит, что ему доктор рекомендовал…
Видя, что я смотрю на него с удивлением, Лёня осёкся.
– Наверное, Кирилла Игнатьевича не надо было звать…
– Наверное, человек на больничном, что его почём зря дёргать, – согласился я. – Но раз ему доктор сказал – пусть уже приходит.
Мне не особо хотелось сейчас нервировать Лёню, а у бывшего физрука всё‑таки своя голова на плечах есть. Мог бы и отказаться.
– А вот наш трудовик… хоть и занятой человек, но тоже пообещал подъехать и поддержать родную школу, – директор сменил тему. – Так что теперь у нас полный состав, можно сказать!
Про трудовика он говорил с таким энтузиазмом, будто только что открыл секрет успешной встречи делегаций ООН. Вообще, конечно, к этому козлу, ну в смысле к трудовику, в школе какое‑то особое отношение.
Положа руку на сердце, я хотел, чтобы в школу выдернули именно его, всего такого занятого. Уважаемый человек, блин… я с такими «уважаемыми» на одном клочке земли не сяду… впрочем, без подробностей.
– Так, – директор посмотрел на часы. – С минуты на минуту гость уж прибудет!
Я, признаться, уже не слушал Лёню, потому что посмотрел в сторону ворот школьного забора и вздрогнул от неожиданности. Потому что увидел там знакомую фигуру. Она, не заходя во двор, стояла у забора и смотрела на мобильник, покусывая губы – явно нервничала.
Аня…
Ни фига себе, что она тут делает?
Меня пришла искать?
Или что‑то случилось?
Я задумался, перебирая в голове варианты. Самый очевидный лежал на поверхности – Аня узнала про ту чёртову фотографию с Пончиком, что снимок был не настоящий. Вот и прилетела.
Что ж… если так – то это беда. У кого‑то, в смысле у меня, намечаются крупные неприятности. И главное – совсем не вовремя. Сейчас, когда через пару минут сюда приедет Аля Крещёный, мне меньше всего нужен личный разбор полётов.
