Петровские Ведомости (СИ) - Бандильерос Ганс "Bandileros"

– Но сначала эти учебники нужно составить, – поправил я его, – а это дело нелёгкое и не быстрое. Понадобится работа профессиональных учителей.

– Мелочи, – Козлов предпочёл отмахнуться, – Титовой это тоже понадобится, так почему бы ей не помочь мне? Она же профессионал своего дела.

– Однако ещё придётся сверстать книгу, найти иллюстрации, и каким-то образом обеспечить распространение самих книг. Ладно, занимайся, – махнул я рукой.

Козлов занялся. Занялся так занялся. После установки печатного цеха я посвятил целую неделю своим коммерческим проектам, а заодно исследованию вопроса паровой энергии как движителя паровозов. И… Лада.

Девушка активно занималась со Светланой Семёновной. Решив не пороть горячку, я оставил на Титову задачу по поиску репетитора по иностранным языкам, а сам устранился от обучения совсем, полностью. Девушка уже вошла в ритм – первые недели были самыми сложными, это все знают. Постепенно я начал привлекать её для работы на меня. Работа Лады пока что была не слишком напряжённой – контролировала траты дома и магазина, присутствовала в доме вместо меня, читала почту и выполняла мелкие функции обычной текучки. Пока шло обучение, времени у неё было не так уж много – половину всего свободного времени Лада закрывала чтением, выполнением "домашних заданий" и заботилась о брате. Хотя и пареньку перепадало уроков от Титовой.

Дома опять навалились проблемы. Одно утешало – это были мои проблемы, то есть не какого-нибудь дяди Семёнова или Верещагина, а лично мои, нашей группы.

Утро следующего дня ознаменовалось приходом Козлова. Этот энергетический вампир уже, честное слово, в печёнках сидит. Пришёл, улыбается, радуется так, словно его мечта детства осуществилась. Я только и успел, что налить себе чашку кофе, а он уже забежал.

– Кирилл Саныч… – он улыбнулся, – я тут вам принёс на утверждение нашу книгу!

– Вот как, – я совсем скис, – показывайте что ли. Посмотрим, что там у вас.

Козлов положил на мой стол саму книженцию.

Что можно сказать про результат его энтузиазма? Книга, в мягкой обложке, судя по всему – букварь. Надпись так и гласила.

Я полистал, поностальгировал.

– Сами что ли написали?

– Нет. Конечно же, нет, взяли аналоги у Светланы Семёновны и вместе мы переделали букварь.

– То-то я смотрю, что-то знакомое…

Букварь для местных представлял из себя чёрно-белую книгу, процентов на восемьдесят состоящую из иллюстраций. Вернее – из рисунков. Первые страницы, как и положено, были отданы под разные буквы, а дальше – дальше шёл, судя по всему, курс ликбеза. Буквы складывались в простые слова, которые так же были иллюстрированы и так далее, по нарастающей, вплоть до целых просто составленных предложений.

– И? – поднял я взгляд, – ну, допустим, кое-каким словам ты человека научишь. А дальше? Как это сочетается с обычной речью, ведь даже тут, в Архангельске, свой диалект есть.

– Какая разница? – удивился Козлов, – это же базовый курс.

– А разница в том, что люди после такого обучения быстро забудут грамоту. Или, если не забудут, нескоро смогут понять твой язык, он по своей сути, построению предложений и стилю речи отличается сильно. Вспомни хотя бы цитаты Петра первого. Простота, доведённая до маразма, даже в государственных документах.

– Ерунда, кто-то же должен это всё изменить? Стиль речи не слишком то и отличается.

– Ладно, даю добро. Никаких футуризмов, вроде бы, не заметил. Печатай свои книги. Сколько сможешь за день сделать?

– Около трёх сотен. Пока что сделал пятьдесят штук, дальше будет больше.

– Вот, займись подарками. И посмотри, что бы твои подарки не канули в лету.

Козлов заверил меня в том, что всё будет зашибись, и тут же отправился в город, в народ.

Я же, проснувшись окончательно, только вздохнул – энтузиазм одних людей, вместе с пофигизмом других – переваривается трудно.

Повздыхав, я пошёл к полке и, взяв оттуда документы, принялся читать. Саня наконец сделал всё, что от него просили и даже больше – втроём они подготовили массовую телегу, сиречь отчёт-жалоба о том, как прекрасны-распрекрасны паровозы и железные дороги. И ходить они могли под любым топливом, и не требовали распространения принципиально невозможных технологий, и создаваться могли даже при нынешнем уровне развития технологий, и даже надёжностью обладали более высокой, чем любые другие виды транспорта.

Документ был оформлен в виде инженерного доклада, с примерами, иллюстрациями, и прочим. К примеру, были случаи, когда паровозы топили сушёной рыбой, в войну. Это уже верх всеядности. Суть же документа, похожего на хвалебную оду паровозу сводилась к тому, что железка нужна нам для развития самой страны, для развития своей торговой империи… так и написал, "торговой империи"! Для развития, промышленных транспортировок, для пассажирских перевозок и для многого другого. Предлагали построить простую как три рубля и дешёвую, быстровозводимую УЖД. Узкоколейку. УЖД есть та же дорога, только в меньшем масштабе – меньше паровозы, меньше вагоны, колея, и так далее. Но свою роль она выполнить может не хуже любой другой железки – многие тяжёлые транспортировки просто невозможно выполнить при помощи автомобильного и даже гусеничного транспорта, а жрут они бензин и соляру, а не уголь и поленья.

Особо долго я залипал на фотографиях паровозов. Понял, инженеров сильно зацепила тема. Слишком уж они ударились в паропанк и тому подобное – прямо таки на месте усидеть не могут, дай что-нибудь паровое построить. Стоило мне только дать зелёный свет, понеслось. Согласно приведённым данным, запасы ходовых паровозов в России стремительно уменьшаются, поэтому дальше ждать нельзя – через пять лет и то, что ещё на ходу станет достоянием истории. При том, что никакого альтернативного безнефтяного экстренного транспорта нам промышленность так и не смогла дать. Электровозы не в счёт – любой адекватный противник, атакуя, в первую очередь лишит врага крупных электростанций, чего бы это ни стоило.

Но ладно, а мне то, как руководителю, что с этим делать?

В думах я и провёл всё утро, но решение так и не нашёл. Взять хотя бы объективные проблемы железнодорожного сообщения – отсутствие грамотного обслуживающего персонала и огромные расстояния. Где-нибудь в Европе этот проект можно было начинать – стран много, железнодорожная ветка в сотню миль могла бы быть прекрасным начинанием, но не в России, где расстояния измеряются не иначе как сотнями километров. Однако, проблем у технарей было выше крыши и без этого – им предстояло много, много работы, а тратить время на журавля в небе… Хотя, если выделить транспортную часть в отдельное направление и назначить главного – можно даже попытаться убить двух зайцев одним выстрелом – и технари угомонятся, и желаемое будет получено.

Тяжко вздохнув, я направил свои стопы к Верещагину, в Африку.

У горняков, казалось, ничего не меняется. Первоначальные пробы они взяли и приступили к серьёзному строительству. Работали как по военному графику – круглосуточно. Даже ночью работы не прекращались. Людей было в достатке и работы хватало всем – чернорабочих, однако было минимум – даже по относительно мелкому делу предпочитали гонять технику, чем ручным трудом, пусть даже выигрыш во времени был совсем мал. Путейцы в ЮАР были, причём были достаточно компетентные и хорошо оборудованы.

Верещагина на месте не было, он "в кустах", но секретарь подсказал, где мне найти инженеров-путейцев. Были они, как ни удивительно, военные, не гражданские, офис путепрокладчиков уж очень напоминал полевой командный пункт, находился он в двадцати километрах на юг, на самом краю первой зоны. Пришлось мотаться за машиной, что бы не "наслаждаться" прогулкой под африканским солнышком.