Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

Несмотря на восточную внешность и отсутствие в жилах хоть капли славянской крови, Ахмет по-русски говорил чисто, без акцента. Таки сказалось то, что Челики переехали в Россию после Второй Великой войны из разорённой войной Турции. И пусть Ахмет не родился в стране вечных снегов, это не помешало ему всем сердцем влюбиться в новую родину и жениться на простой русской девушке, несмотря на показное недовольство родителей, косо смотревших на то, что Алевтина не мусульманка. Тем не менее, горячо любимая супруга подарила Ахмету пятерых детей, а старикам внуков, в которых они души не чаяли. С той поры, как говорят в России, много воды утекло: старики почили, дети выросли и обзавелись своими семьями, смолянистые кудри Ахмета сменил покрытый инеем седой лес, а он сам внезапно оказался замечен одной из фрейлин молодой императрицы. Анастасия Юсупова по заслугам оценила вкус кофе и блюд, вышедших из-под рук Ахмета в маленьком семейном кафе на полтора десятка посетителей. Недели не прошло с того дня, как в кафе старого турка изволила откушать высокородная русская дама, в семье Челик случились кардинальные перемены. За стойкой полноправным хозяином стал Аслан – старший сын Ахмета, а бывший хозяин семейного заведения общепита, не сумев отказать одной ушлой девице, сменил адрес жительства. Эх, знал бы он на что соглашается. Впрочем, Ахмет ни секунды не жалел о принятом решении…

- Полноте, Ахмет-бей, мои пэри всего лишь волшебные духи, а вы – настоящий бог! – польстила Мария старику, зардевшемуся от похвалы. – Как я могу променять вашу выпечку и божественный напиток на горькую бурду?

Вскоре с ранним завтраком было покончено, вокруг императрицы началась привычная тихая, упорядоченная суета. Службы охраны и сопровождения приготовились к выезду, согласовывая последние изменения маршрута и правки мест посещения. Мария Александровна любила импровизировать, добавляя головной боли и так занятым людям, но на то она и императрица, чтобы не у неё, а у других головы о безопасности болели. К чести женщины, Мария Александровна старалась не злоупотреблять своим положением первой леди государства и всегда прислушивалась к советам руководителя службы охраны. Она могла доброй и понимающей, жёсткой и суровой, даже жестокой в некоторых случаях, не терпящих миндальничества, но никто никогда не мог назвать её вздорной.

Да, её незапланированный прилёт в Н-ск на Рождественские каникулы разворошил местное сонное царство. Что ж, так даже лучше, что к её визиту не успели приготовиться и навести лоск, Мария Александровна органически не переваривала «Потёмкинские деревни» и ненавидела лезущих в глаза лизоблюдов, ищущих похвалы и преференций за лубочную картинку и облизанный до засосов «бампер». Да, последних она не любила в особенности. Накинув пальто, императрица подошла к окну, из-за занавесок глянув на столпотворение внизу. Слухи недолго были слухами, с быстротой молнии разлетевшись по городу и губернии… Интересно, сколько людей из волнующейся толпы явились к гостинице по настоящему зову сердца, а не в липовом стремлении показать верноподданические чувства?

- Ваше Величество, - в гостиничный люкс вошёл подтянутый, как всегда серьёзный начальник охраны. – Всё готово.

- Иду, Платон Иванович, - кивнула Мария.

...Через несколько часов императорский кортеж совершил незапланированную остановку, свернув на парковочную площадку нововозведённого центра народной медицины на окраине Н-ска. Охрана, заранее получив извещение императрицы о неплановом визите в вотчину её Н-ского протеже, ловко рассыпалась по периметру, беря окрестности под наблюдение, правда столпотворения не случилось. Вместо ожидаемой толпы подданных и страждущих больных высоких гостей встретила почти глухая пустота. Нет, пустота была не абсолютной - несколько машин на парковке присутствовало, как и с десяток людей, читавших какие-то объявления на закрытых дверях центра. Даже свозь затонированное стекло Мария видела на лицах редких посетителей гнев, разочарование и беспомощность, что было само по себе странно.

- Тая, - почувствовав неладное, тихо обронила императрица, повернувшись к фрейлине Таисии Островской.

Приняв почти безсловный приказ, Таисия выскользнула из машины, ловко ввинтившись к куцую толпу. Заметив барона Корфа, мнущегося у её лимузина, Мария вышла на публику. Разглядев прибывшую особу, народ оторвался от бумаг на дверях и качнулся к Её Величеству. Тем временем Таисия подвела к императрице хмурого мальчонку лет одиннадцати.

Одарив мальчика чарующей улыбкой, Тая представила Марию Александровну и барона Корфа.

- Александр Назаров, - бросив на губернатора неприязненный взгляд, что не укрылось от Марии и фрейлин, частоколом окруживших её Величество, серьёзно сказал мальчик, протягивая руку для приветствия. Улыбнувшись подобной детской непосредственности, Мария пожала горячую ладонь мальчика. – Приятно познакомиться, Ваше Величество.

Шмыгнув носом, Саша успел дать ответ раньше прозвучавшего вопроса.

- Вы к дяде Володе, Ваше Величество? Простите, но вы попусту приехали.

Мария обернулась к барону, найдя в глазах Ивана Карловича лишь шок и непонимание. Видимо, губернатор оказался не в курсе ситуации и неприятного «сюрприза».

- Попусту? Саша, ты же здесь живёшь? – вновь ласково улыбнувшись, подбодрила мальчика Тая. – Не скажешь нам, что случилось? Может быть, ты знаешь, куда дядя Володя уехал?

- Знаю, - пожал плечами парнишка и припечатал:

- Плюнул он на всё. Он сказал, что не нанимался бороться с ветряными мельницами, пусть губернатор Дона Кихота в другом месте ищет, - неприязненный взгляд вновь ошпарил барона, видимо, малец до кончиков волос был на стороне Владимира, достаточно ясно представляя, как выглядит управляющий губернией. - Дядя Володя сказал, что хватит с него, продал здесь всё и вчера насовсем уехал в Харбин. Всех своих забрал и нас с мамой к себе пригласил и деньги на билеты оставил, только мы через две недели полетим, маме надо уволиться на работе и мои документы из школы забрать.

- Спасибо, Александр, - как взрослого поблагодарила мальчика Мария, - ты нам очень помог.

Попрощавшись и поручкавшись со всеми, кроме барона, Саша степенным шагом удалился в сторону доходного дома, видневшегося из-за макушек островерхих елей, росших на другой стороне парковки.

- Поздравляю, Иван Карлович, вы этого добивались? - язвительно процедила Мария. – Не пытайтесь объясниться, я примерно в курсе ситуации, просто сейчас удостоверилась, что в докладах мне не врали. Приуменьшали, по-видимому, и здорово преуменьшали, да. Зато, с другой стороны, нам, барон, - Мария, не стала именовать губернатора по имени-отчеству, что являлось знаком потери благорасположения монаршей особы, - выпала исключительная возможность с глазу на глаз пообщаться с простыми людьми, а вам досталась редчайшая честь здесь и сейчас объяснить им, почему вашими заботами у них исчезла надежда на исцеление родных и близких.

Вечером, сидя в кресле самолёта, катящегося по взлётно-посадочной полосе Н-ского аэропорта, Мария Александровна думала о том, что барона можно списать со счетов, Огнёв не простит его, так или иначе выбив из-под него заветное кресло. Почему-то в талантах молодого человека она не сомневалась. Ещё Мария с грустью вспоминала подругу. Наталья давно не заходила в гости к императорской чете. Последний раз она прямо хлопнула дверью, уйдя не попрощавшись. Супруг и княжна расстались откровенно недовольные друг другом, не найдя взаимопонимания. В тот вечер между двумя близкими Марии людьми пробежала кошка со льва размером. Раньше она позволяла себе думать и надеяться, что всё нормализуется и вернутся старые доверительные отношения, но время неумолимо всё расставляло по местам. Обезличенные, сухие и лаконичные доклады и рапорты «Тринадцатого департамента» как и прежде ложились на стол супруга, правда из них исчезли поясняющие выжимки, приписки и заметки, написанные рукой Натальи. Главная Ведьма Всея Руси ушла в тень, носа не показывая из ею же возведённого сумрака. Как-то докладывая о делах СИБ, Алексей обмолвился, что Вяземская аккуратно, так что не придраться, вывела из прямого подчинения и вышибла из «Шабаша», как иногда за глаза называли спецслужбу Натальи, всех людей, работавших напрямую на СИБ и военное ведомство, поэтому внутренняя кухня «Ведьм» для всех сторонних наблюдателей постепенно становится «Терра инкогнито». Причём в последней фразе скользила неприкрытая зависть.