— Арсений Петрович, — я повернулся к Лосьеву и решительно двинулся обратно в штаб. — Через час чтобы все отправились спать, но пока… Нам нужно собрать тех, кого мы сможем отправить за японцами, чтобы им жизнь медом не казалось.
— Но ведь там уже Врангель и Буденный есть, — ответил штабист. — С ними еще Павел Кутайсов, которого вы поставили на свежие пополнения. Три тысячи кавалерии — они любой небольшой отряд, отбившийся от главных сил, просто сметут.
— Именно что отбившийся, — я покачал головой. — А мне нужно, чтобы мы как раз те самые главные силы тоже потрепали. Так что пусть Зубцовский собирает все пулеметы, что у нас остались, и тоже туда.
— Его ранили, — отвел взгляд Лосьев.
— Тогда пусть теперь уже Славский его прикроет, — решил я, припомнив, как поручик сумел показать себя в последний день. — А еще…
— У нас должно быть еще около тридцати горных пушек, плюс еще столько же у Нодзу захватили, — вмешался в разговор подошедший Брюммер. — Если поставить их на телеги, то с ходу, конечно, стрелять не сможем, но вот быстро подводить и бить — вполне.
— Мы так возили мортиры, но те-то стреляли навесом, можно было не подставляться, — тут же возразил другу Лосьев. — А тут… Выйдете на прямую наводку, вас японцы и накроют.
— Если будем работать вместе с кавалерией и тачанками, не накроют, — набычился Брюммер.
— И кто поведет эти пушки? — я внимательно посмотрел на молодого штабиста, уже зная ответ.
— Я и поведу… Только провода для связи дайте. И отряд связистов, чтобы пулям не кланялись. И мы уж позаботимся, чтобы японцы это отступление в кошмарах вспоминали!
— Будут!
Подготовку мобильного отряда для преследования отступающего врага я хотел уложить в час, но в итоге еле-еле справились за три. Все-таки хаос после сражения был еще тот. И это у нас. На другом фланге, где вроде бы и поспокойнее было, все почему-то оказалось гораздо хуже. Я ведь связался с Бильдерлингом, даже поймал его на месте и убедил тоже отправить кого-то вслед за японцами, но… У них там просто не было связи с кавалерией, которая гуляла где-то за горизонтом. А когда смогли до них все-таки достучаться, было уже поздно.
Не в том смысле, что поздно гнаться за врагом, а в том, что пришли новые приказы.
* * *
Снова Ляоян, снова высокие гости и большие начальники.
— Вячеслав Григорьевич, поздравляю вас с успехом, — великий князь Борис, который растерял было во время сражения привычную уверенность, ожил и снова сиял румяными щеками.
— Вячеслав Григорьевич, скажу честно, ждал от вас многого, но вы все равно удивили, — вслед за ним мне пожал руку и Линевич.
— Брат писал, еще неделю назад, — Бильдерлинг тоже подошел поближе и склонился к уху. — Они договорились с Путиловским о работе над грузовиками, так что уже скоро ждите большую посылку.
Последним, кто пожал мне руку, пусть и без лишних слов, был Плеве. Все же остальные предпочли ограничиться просто кивками. Зарубаев — глядя куда-то сквозь меня. Алексеев — пожимая плечами. Витте — с милой, подбадривающей улыбкой. И великий князь Сергей Александрович — тоже с улыбкой, от которой по спине сразу побежали мурашки. Какого бы успеха ты ни добился, если твои противники — а последних двоих я точно готов записать в этот список — так довольны, то это не к добру.
— Господа, мы собрались сегодня по очень хорошему поводу, — первым взял слово Сергей Александрович. — Вы все принесли очередную победу русскому оружию, о чем я уже отписал государю. И он был очень впечатлен вашими успехами. Вы подтвердили славу наших предков: встретили врага, отбросили его, а теперь готовы гнать прямо до его грязного логова.
До этого великие князя меня особо не хвалили, так что какая-то часть старого Макарова была искренне рада подобным теплым словам. Другая же, натренированная поручиком Огинским, куда смотреть и на что обращать внимание, сразу же зацепилась за акценты. Вы принесли победу, вы подтвердили славу… Сергей Александрович был готов признать победу Линевича и всей армии, но не мою и не 2-го Сибирского. И ладно бы дело было только в славе — очевидно же, что одними словами все это не закончится.
— Я уже прочитал ваши первые отчеты, — продолжал тем временем великий князь, — и понял, что самые тяжелые потери понес отряд Вячеслава Григорьевича. В связи с этим предлагаю доверить наступательную операцию свежим частям, а 2-й Сибирский мог бы, например, поддержать армию с фланга и использовать это время для восстановления. Николай Петрович, вы же справитесь?
Сияющий взгляд остановился на Линевиче.
— Справимся, — недовольно поморщился, но все же кивнул генерал. — Скажу честно, я бы предпочел и дальше иметь возможность рассчитывать на Вячеслава Григорьевича.
— Иногда нужно уметь быть благодарными, — Сергей Александрович продолжал блистать улыбкой. — Генерал Макаров заслужил немного отдыха.
Перед этой встречей я готовился к тому, что меня могут опять попытаться отправить поближе к Санкт-Петербургу, и был готов стоять до последнего. Вот только великий князь придумал способ хитрее: никаких резких решений, но в то же время между мной и продолжением войны словно разом выросли непроходимые горы. После встречи я подошел к Линевичу и уже детально расспросил, какую конкретно задачу для нас оставили и… Сергей Александрович действительно постарался: нам предлагали взять и удержать Инкоу.
Без флота и когда враг точно ждет нашего появления! В такой ситуации японские капитаны уж позаботятся, чтобы мы не сумели до них дотянуться, как было во время рейда Хорунженкова. А они в свою очередь хоть несколько месяцев кряду будут обстреливать нас, не давая закрепиться в городе и дожать его защитников. На сколько мы в итоге застрянем под Инкоу, пока остальные части будут прорываться к Порт-Артуру, решая исход войны?
И что самое обидное: если Линевич не справится, все мои прошлые успехи будут зря. Если же доведет дело до конца, то опять же наша роль будет казаться сущей мелочью, и мое возможное влияние на подготовку страны к новой большой войне будет сведено к нулю. Твою мать! Я врезал кулаком по столу. И это когда мои корейские части могли бы так помочь при штурме своих родных городов? Когда именно 2-й Сибирский показал, что умеет прорывать японские укрепления? Нас просто отбрасывают в сторону…
— Я не смог отказать великому князю, его просьба была вполне разумна, — Линевич, было видно, не привык извиняться и сейчас наступал на горло всем своим привычкам.
— Я понимаю.
— И я тоже понимаю вашу обиду, в свою очередь хочу сказать… Если вы возьмете Инкоу, если сможете обеспечить невозможность появления там японского флота, то… Я не буду никого слушать и только поддержу появление вашего корпуса на Квантунском полуострове.
Хорошая задача… Обеспечить невозможность высадки противника — без флота! Обида пыталась затопить меня изнутри, но я сумел взять себя в руки. С другой стороны, задача — да, непростая, но в то же время вполне конкретная. Сложная, тяжелая, но… Разве невыполнимая? Стоило мне побороть обиду, стоило сосредоточиться не на несправедливости, а на том, что реально можно было сделать, и в голове тут же стали прорисовываться детали плана.
Захватить город, уничтожить отряд миноносцев и целый броненосный крейсер, которые сейчас прикрывают восток Ляодуна — почему бы и нет. Просто нам нужно будет хорошенько подготовиться.
* * *
Всю следующую неделю мы приводили себя в порядок. Иногда отвлекались на новости от нашего мобильного отряда, но в целом почти все силы уходили на восстановление боеспособности. На одни рельсы, которыми мы застелили все свои позиции и которые теперь нужно было собрать, уходило огромное количество людей. Их ведь не только развинчивали, но еще проверяли и отсортировали. Часть на выброс, часть на калибровку и выравнивание, часть сразу в запасы наших уже почти официальных железнодорожных частей. То же самое со шпалами, которые мы использовали на мягких участках, или балками для блиндажей.
