Силовой вариант ч. 2(СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf"

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74

Сам по себе перебежчик не так ценен, как агент, способный к долгосрочной работе — и в самом начале нужно понять, кто к вам обратился. Какую должность он занимает в советских спецслужбах? Насколько он перспективен в плане дальнейшей работы? Если он малоперспективен — то его надо… вытаскивать сразу, это нужно для дестабилизации советских органов безопасности и пропагандистского эффекта — с драной овцы хоть шерсти клок. Но если перспективен — то очень важно добиться того, чтобы он остался и поработал на ЦРУ как крот… до тех пор, пока очередной Эймс не сдаст его русским…

В связи с этим — выяснить, почему человек решил перейти — все же нужно. Лучше всего задать вопрос, но не сразу, а уже после установления доверительного контакта. При формулировании вопроса ни в коем случае нельзя употреблять слова «измена» и «предательство», всегда говорят «выбрать свободу». Почему вы решили прямо сейчас выбрать свободу? Вы можете нам помочь, какое-то время, работая на нас в КГБ? А чем мы можем вам помочь? Если русский, к примеру, растратил деньги и сумма посильная для бюджета ЦРУ — лучше дать ее русскому с тем, чтобы тот внес ее в кассу и продолжал работать. Конечно, есть варианты, когда ничего сделать нельзя и нужно принимать решение сразу — берем или нет. Русские обычно за границей перемещаются небольшими группами, где каждый следит за каждым — и если русский оторвался от такой группы и прибежал в американское посольство или торпредство — выгонять его конечно нельзя, если он обладает хоть какой-то ценностью. Офицер, который принимает решение взять перебежчика обычно ставит на кон и свою карьеру — одной удачи может хватить для того, чтобы заметили и начался феерический карьерный взлет.

Если же есть несколько дней — то нужно попросить у русского подарок. То есть вернуться к себе и взять все что возможно, прийти не с пустыми руками. Документы, чертежи… любую информацию. Перед этим — в краткой доверительной беседе — попытаться понять, какого рода информацией может обладать потенциальный перебежчик и обрисовать, что нужно американской разведке. Мягко намекнуть на то, что от количества и качества информации будет зависеть вознаграждение. Так же обязательно надо попросить захватить с собой телефонные справочники, все какие можно. В традиционно закрытом СССР актуальный телефонный справочник — сам по себе ценнейшая вещь.

Есть еще одна проблема. Реальный ли это перебежчик? Или мнимый, которого послало КГБ с целью накормить американцев дезинформацией. Очень редко есть возможность выяснить это на месте, решения приходится принимать быстро. Выясняют это в ходе многомесячных допросов уже в свободном мире, иногда сопровождающихся пытками — конечно, не такими как в СССР, но по американским меркам пытками. Перебежчику об этом конечно не говорят, ведь ни один нормальный человек не выберет пытки.

Но проблема в том, что в игре с полковником советской государственной безопасности Телятниковым — все эти азы работы с перебежчиками ни хрена не годились, ими можно было вытереть задницу. Перед американцами был не ошалевший от воздуха свободы советский интеллигент — а матерый волкодав из советской госбезопасности, по скудным агентурным данным, какие были на него в ЦРУ — радикальный сталинист, сторонник жестоких методов…

Два человека сидели друг напротив друга в маленьком гостевом домике в паре десятков километров от советской границы и мрачно смотрели на папку с делом, брошенную на столешницу. Эту копию дела — в нарушение правил — привез сюда спешно прибывший из Лэнгли бывший начальник станции в Пешаваре Милтон Уорден. В углу, отгороженном повешенным белым полотнищем — спал перебежчик, уже допрошенный. Надевать на него наручники не решились, но у входа — занимали позиции двое бойцов Дельты

— И все равно не верю… — упорно сказал Корви, хлопнув рукой по столешнице — этот ублюдок задумал какую-то провокацию, и мы сейчас идем прямо в пасть медведю.

— Вы не знаете всего, полковник — ответил Уорден — в СССР идут массовые чистки, расстреливают людей. В отличие от нашей системы — у них КГБ позволено было хватать людей и расстреливать безо всякого суда. Телятников — продукт этой системы. Но сейчас — по нашим данным — армия, недовольная таким положением дел — напала на центральный офис КГБ в Москве и убила весь его руководящий состав. Фактически, в Советском союзе произошел государственный, точнее военный переворот, хотя об этом все заинтересованные стороны молчат. Сейчас военные и часть КГБ, которая перешла на их сторону — получила право расправляться со своими врагами и возможно Телятников — один из тех, кто почувствовал неладное. Тем более — Афганистан, здесь теперь всем заправляют военные, даже не коммунистическая партия. Он почувствовал, что дело дрянь и решил что своя шкура ему дороже. Я считаю, это не провокация.

Корви скептически хмыкнул

— За десять лет на переднем крае я научился не доверять русским, сэр. И вам доверять им не советую. Вы готовы взять на себя ответственность за контакт?

Уорден, которому после Пешавара уже ничего в плане карьерного роста ничего не светило — утвердительно кивнул головой

— Готов. Только надо как следует поговорить с вашим человеком, который вернулся оттуда. Обстоятельно поговорить. Надо переправить его на вертолетоносец, обстоятельно допросить.

Корви наскоро прикинул. Если этот ЦРУшник пойдет в лапы к русским и попадется — его проблемы, он взял на себя ответственность, и один ЦРУшник уже там сидит, будет и второй — для комплекта. Он сообщит в Пентагон, что предостерегал от доверия к русским. Если же это реальный контакт и им удастся вытащить на Запад русского резидента из Афганистана — никто не забудет о том, что их тут было двое, и операцию первоначально начинал — вообще он один.

В общем, что так, что так — в накладе он не останется.

— Но времени у нас нет.

— Черт, я знаю! — вскипел Уорден

— Что делать мне? — примирительно спросил полковник

— Оставаться здесь. Теперь это временный разведпункт особой важности. Дельта остается с вами, завтрашний вертолет привезет с собой все необходимое. Мы можем ожидать здесь всего, в том числе и рейда бойцов спецназа через границу. Нужно подготовить плацдарм для проведения операции. Возможно — удастся привлечь морскую пехоту, на вертолетоносце неплохие ребята…

Уорден хлопнул полковника по плечу

— Вы играете в покер?

— По пять центов за партию.

Уорден рассмеялся.

— Тогда вы меня поймете. Кажется, впервые за долгое время нам пошла масть…

Тот же день

То же место

Два человека. Только двое — в одном из самых страшных мест, которые создала на земле природа. Мелкие холмы, песок, почти нет никакой растительности. Тридцать — сорок миллиметров в год осадков — и то если повезет. Пятьдесят градусов днем и десять — ночью. Иногда поднимается жесткий ветер — а иногда бывает такой ветер, что если он застигнет тебя на песчаном месте — то погребет тебя под слоем песка. Вот — какой была граница в этом месте. Местом, где обычный человек — не имеет ни единого шанса выжить.

Скворцов — в их разведывательном дозоре был снайпером и он шел вторым, замыкающим в их маленькой походной колонне. Он был одет в афганскую форму, шерстяную, которую использовали коммандос армии Афганистана и которая идеально маскировала на местности, несмотря на то, что там не было искусственно нанесенного камуфляжа. Поверх — были грубо нашиты куски мешковины, выкрашенной в тот же цвет — растрепанной, распущенной, разбивающий привычный глазу силуэт человека на что-то непонятное. Поверх всего этого — было пыльное и старое пуштунское одеяло из шерсти верблюда, маскирующее на местности почти идеально.

Винтовка, которую нес Скворцов — была так же обмотана широкой лентой из пыльной дерюги и брошенная могла походить на ветку — хотя Скворцов совсем не собирался ее бросать. Винтовка была уникальной, выпускаемой мелкими сериями на Ижмаше. Спортивная Рекорд-1, только со спортивным оптическим прицелом шестикратного увеличения и магазинным питанием — магазин использовался от стандартной СВД, спортивный вариант винтовки был однозарядным. Прицел имел два «пенька» для стрельбы по обычной и движущейся цели типа «бегущий кабан» — Скворцов привык к такому еще в секции, другого было не нужно. Эта винтовка была много тяжелее СВД, она перезаряжалась ручным затвором как старая винтовка Мосина — но из нее опытный снайпер мог попасть в цель первым же выстрелом с расстояния в одну тысячу метров. Скворцов попадал и с тысячи трехсот — дальше уже были большие проблемы с патроном, пуля становилась неустойчивой. В отличие от стандартной армейской винтовки — ствол этот был нарезан с использованием старой, давно не применяющейся в серийном производстве технологии строгания и был оптимизирован под использование спортивного патрона Экстра государственного новосибирского патронного завода. С собой — он нес ровно сто таких патронов в пачках и магазинах и сорок патронов нес его напарник и второй номер. Еще — Скворцов нес пистолет АПБ и две запасные обоймы к нему, четыре гранаты РГД-5, двадцать метров веревки, японскую рацию, компас, остро заточенную саперную лопатку, самодельный, изготовленный в Афганистане нож, две самодельные емкости с водой и самодельный туристический сухой паек — благо в Афганистане с орехами и сухофруктами проблем не было. Всего этого — должно было хватить на неделю: по карте он знал, где источник и собирался при случае поохотиться или умыкнуть овцу.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74