Сияние Красной Звезды (СИ) - Вязовский Алексей

У нас есть постеры? Нет, я конечно отдавал Гору фотографии группы, но не думал, что все зашло так далеко.

— Я счастлив, что у нас есть такие фанаты, тем более в Белом Доме — мой намек был понят и окружающие, включая чету Картеров, еще раз рассмеялись. Ко мне подошел официант и я взял с подноса бокал шампанского.

— В Союзе подросткам разрешают пить спиртное? — слева раздался скрипучий голос грузного мужчины в очках с массивной оправой — В США только после 21 года.

— Гарольд! — укоризненно произнес Картер и уже мне — Это наш министр обороны. Гарольд Браун. Прилетел на переговоры с мистером Романовым.

— Очень приятно! — я протянул руку и министр был вынужден ее пожать — Я официально, по суду, признан дееспособным, поэтому мы с вами можем выпить не только шампанского, но даже виски. Вы пьете виски, Гарольд?

— Какой же американский министр обороны не пьет виски — Джимми хохотнул, хлопнув Гарольда по плечу. Тому такое панибратство явно не понравилось и он, скривившись, начал выбираться из толпы вокруг нас.

— Сноб каких поискать — шепнула мне на ушко Розалин. От нее пахло каким-то приятным цветочным ароматом.

— О чем это вы там шепчетесь? — демонстративно ревниво спросил Джимми — А тебе, Виктор, палец в рот не клади. По-английски это прозвучало «You have a sharp tongue». Сначала я не понял о каком таком остром языке идет речь, но потом сообразил. Хотел было высунуть и показать свой язык, но на сегодня скандалов было достаточно. Хорошо, что еще не спрашивают про эфир на австрийском ТВ. Наверное, просто еще не успели доложить.

Чета Картеров, забрав Эми, попрощалась и пошла знакомиться с другими посетителями приема, а ко мне подошел круглолицый, с большими залысинами и густыми бровями а-ля Брежнев мужчина в строгом, синем костюме.

— Посол Ефремов — по-русски представился товарищ.

— Михаил Тимофеевич? — уточнил я.

— Вы знаете мое имя отчество? — удивился «бровастый».

— Прошел инструктаж перед поездкой — уклончиво ответил я.

— Мы можем отойти?

— Разумеется.

Мы отошли в угол зала и я настроился на выволочку. И она случилась.

Правда, очень и очень вежливая.

— ГэВэ рвет и мечет. Уже доложили — начал посол — Велел тебя отправить сразу в гостиницу.

— ГэВэ? — удивился я.

— Ну так у нас называет Григория Васильевича — смутился Ефремов — Еще Хозяином.

— Прямо как Сталина? — еще больше обалдел я.

— Тише ты! — испугался посол — Это от «хозяина» Ленинграда еще пошло.

— А ну тогда ладно — я вздохнул — Ладно, повинную голову меч не сечет. Поеду.

— Не журись. Не будет громкого скандала — хлопнул меня по плечу Ефремов — Все обойдется.

— Это почему же??

— Американцам сейчас не до вас. Республиканцы и их прикормленные журналисты раздувают другой скандал. Григорий Васильевич знает о нем.

— Какой же?

— Картер в отеле сдал в химчистку пиджак. С карточкой кодов доступа к ядерному чемоданчику. Горничная рассказала журналистам.

— Вот это номер! — я охренел от новости — И что же… начнись ядерная война президент не сможет запустить ракеты?

— Я не знаю — пожал плечами посол — Наверное, есть запасные карточки. Но сам факт!

Мнда… Понятно, почему республиканцы так взвились. Хреновый из Картера Главверх. Сейчас Магнус то по Джимми проедется танком. И песенка моя Don`t worry в его предвыборных клипах заиграет новыми красками. «Не волнуйтесь, наши коды запуска в прачечной». Я чуть не засмеялся во весь голос, как представил себе все это. Может подкинуть конгрессмену идейку?

— Так что большой выволочки не будет — резюмировал посол — Но и ты не подставляйся больше, хорошо? Если надо эту певичку отправить в Союз — мигом организуем. Два Ила шестьдесят вторых стоят «под парами» в аэропорту.

Чести много Веру везти домой правительственными бортами.

— Нет, пока не надо — я с ней провел воспитательную беседу.

Я внимательно посмотрел на Ефремова. Я читал о нем. Классический случай почетной отставки. С должности заместителя председателя Совета Министров перешел в послы не ключевой страны. Не сработался с Брежневым, проявил принципиальность в каких-то важных вопросах и вот сначала скинули послом в ГДР, затем в Австрию. Дядька он вроде хороший, деловой. Сирота, служил в армии, рулил Горьковским обкомом. Награжден орденом Ленина за организацию строительства Куйбышевской гидроэлектростанции — крупнейшей на тот момент в мире. Эх, зря он в Москву поехал. Быстро его там сожрали. Правильный мужик. Надо помочь.

— Михаил Тимофеевич, о ваших заслугах в столице помнят. Помнят и ценят. А если вдруг кто забудет, то есть люди, которые напомнят.

Ефремов внимательно на меня посмотрел, ничего не сказал. Лишь кивнул.

— Ладно. Если что — обращайся — посол пожал мне руку — Поможем.

— Спасибо, Михаил Тимофеевич! — я чуть не отдал шутливое пионерское приветствие, но сдержался.

На входе в Ритц меня перехватил Марков. То ли мои бодигарды доложили, что я возвращаюсь, то ли посол, но уже в холле у ресепшн, чиновник с непроницаемым лицом, крепко схватил меня за локоть и сразу повел к Романову. Жил Генеральный, как ему и полагалось, в президентском люксе на последнем этаже. Уже на подходе мне встретилось несколько постов охраны, причем некоторые сотрудники 9-ки щеголяли в бронежилетах. Что за усиление вдруг?

Пятикомнатного люкса я совершенно не запомнил. Потому, что уставший и явно выпивший Романов сразу начал на меня кричать:

— Ты нам переговоры решил сорвать?!? — Генеральный рванул узел галстука — Ты что себе позволяешь? Думаешь приехал в капстрану — можно обезьянничать их повадки из шоу-бизнеса? Я тебе что в аэропорту сказал? Сидеть тише травы ниже воды. А ты что творишь??

— Виктор, что случилось на телевидении? — из соседней комнаты вышел Пельше. С трудом уселся в кресло у стола.

— Накладка — коротко произнес. «Сдавать» мне Веру или нет — я еще не решил. Если «сдавать» — надо выгонять из Красных Звезд.

— Что значит накладка?! — опять заорал Генсек — Советская певица трясет голыми сиськами перед иностранцами. На всю страну. Хорошо еще что Картер свалял дурака — и все внимание на него. А если бы не было этой прачечной? Да завтра над нами вся американская делегация потешалась бы. И австрийцы в придачу. Почему я должен за вас краснеть?

— Очень странно все это — задумчиво произнес Пельше — Вера, такая хорошая девушка, в Комсомолке работала, МИМО закончила. Отзывы, характеристика… Все отличное. И вдруг такое.

— Отец у нее тоже отличный дипломат — подхватил Романов — На хорошем счету у Примакова. Ты же понимаешь, Виктор, что ей теперь только ленивый не будет тыкать этим порно-платьем. Ей уже не отмыться!

— Признаю свою вину.

Я прижал руки к сердцу.

— Меру, степень, глубину.

Пельше с Романовым посмотрели на меня с удивлением. Я продолжил дальше из Федота Стрельца:

— И прошу меня направить на текущую войну! Нет войны? Я все приму. Ссылку, каторгу, тюрьму…

Романов засмеялся, на губах Пельше появилась слабая улыбка.

— Но! Желательно в июле и желательно в Крыму!

Теперь смеялся уже и Пельше.

— Нет, ну как с ним быть? — развел руками Генеральный — Из всего вывернется. Откуда стихи? Сам сочинил?

— Да так… — протянул я — Думаю об одной поэме. Актуальной.

Надеюсь Филатов не будет на меня в обиде? Впрочем, если на меня обидится история — все для меня выйдет намного хуже.

— Ладно, поэт — Пельше пристукнул рукой по столу — Что думаешь делать? Как тушить скандал?

— Сообщим о накладке. Кампания по борьбе с раком женской груди. Не очень удачный костюм для съемок, попросим прощения у зрителей. Австрийских. Советские и не узнают. Если поможете с цензурой.

— Мы то поможем — вздохнул Романов — А «голоса»? Что с ними ты сделаешь?

Мы помолчали.

— Григорий Васильевич! Я знаю — я выделил это слово, намекая на свои прошлые «откровения» свыше для Романова — Все будет хорошо. Осечек больше не будет, мы достойно выйдем из ситуации.