Бессердечный принц. Раскол (СИ) - Мелевич Яна

— Спустя несколько дней после ареста семьи меня оформили в детский дом по поддельным документам. Директор одного из них была близкой маминой подругой. Она уничтожила все личные вещи, которые я имела при себе, и дала мне имя девочки, которая умерла от воспаления легких незадолго до прибытия императорских ищеек в наш дом.

— Как ты выжила?

Голос такой отстраненный и колючий, что я сбилась на полпути к финишу. Подняв голову, я внимательно посмотрела на Алексея и выдохнула:

— Чудом. Какой-то молодой черносотенец затолкал меня под кровать и заставил сидеть тихо, чтобы остальные не заметили. Я не знаю ни его имени, ни звания. Помню только голос и последние слова: «Молчи, что бы ни услышала, а потом беги отсюда как можно дальше». Когда я выбралась, родителей и дедушку с бабушкой уже увезли.

Я ждала приговора, крика, обвинений. Да хотя бы банального вопроса! Почему лгала весь последний год? Почему именно сейчас решилась на подобное откровение?

Но Алексей молчал, а наше время с ним медленно уходило. В какой-то момент воздух в комнате сделался настолько спертым, что мне стало нечем дышать. Попытавшись встать, я вдруг поняла, что не в состоянии подняться на ноги.

Алексей перехватил мою руку и сжал с такой силой, что короткий крик боли сорвался с губ. Его хватка напоминала змеиную, а судорожный блеск в серебристых радужках — смертельный взгляд питона перед нападением на жертву. В голове появилась четкая картинка, как он обматывает длинный хвост вокруг моего тела и сжимает до треска ломающихся костей.

— Больше года назад я не позволил отцу вынести приговор Василию Шумскому и сохранил ему жизнь. А спустя несколько месяцев выпустил из заключения его злейшего врага — Максима Волконского. Террориста и убийцу, который чуть не уничтожил весь Урюпинск. Человека, из-за которого мой кровный брат лишился магии.

Слова долбили шоковыми ударами по мозгам не хуже кувалды. Открыв рот, я ошарашенно уставилась на невозмутимого Алексея, пока внутри себя переваривала услышанные откровения. Настолько невероятными они казались несмотря на все открывшиеся события.

Боже, а ведь за такое светил трибунал! Только индульгенция в виде фамилии Романовых защищала его от тюрьмы и казни!

— Я знаю, в чем повинен твой дед. Пользуясь многочисленными связями в военных кругах, он помогал семьям, чьи дети родились с даром хаоса, спрятаться в разных уголках страны и за границей. Уничтожал личные дела, анкеты, многочисленные сведения, — Алексей наклонился и кончик его носа почти коснулся моего. — За последний год под моей протекцией оказалось больше двух десятков магов хаоса. Часть находится в армейском запасе, другие еще не определились со сторонами, а кто-то снова скрылся в подполье и казнен террористическую деятельность.

— Зачем? — ахнула я.

— По-другому я не решу проблему. Они должны четко понимать, что это второй шанс. Я не обещаю им полную свободу, не клянусь в вечной поддержке, не даю заверений, что закон о преследовании сразу отменится с моим приходом к власти. Я подарил им жизнь и будущее, а как распорядиться презентами — решать им.

Едва Алексей замолчал, как в голове вспыхнула догадка, и я переплела наши пальцы.

— Тебе нужна армия, — прошептала с растерянным смешком. — Ты хочешь создать из них армию. Из магов хаоса.

— Да, — не стал отпираться. — Волконский уникален, и таких, как он, очень мало. Маги, которые способны не просто управлять хаосом и усиливать с его помощью источник. Они им питаются, живут за счет него. Это фактически нулевые пациенты. Оля…

Алексей вновь зарылся пальцами в моих волосах и притянул меня за затылок. Так, что мы буквально впитывали дыхание друг друга.

— Их кровь — вероятный источник лекарства для тебя и других. Если таких Максов у нас будет не один, не два, а хотя бы сотня, мы не только заставим мир уважать нашу империю. Мы получим статус одной из самых непобедимых держав на планете. И ради будущего моей страны, моего народа, тебя, пожертвую чем угодно. Даже собственной жизнью.

Ужасно. Все прозвучавшее во мраке этой спальни граничило с чем-то жутким и бесчеловечным. Любители белых пальто, ценители святой морали, фанаты рассуждений о прекрасном и вечном сошли бы с ума, доводись им услышать часть нашей беседы.

Но я… Я просто подалась к своему бессердечному принцу и погладила его щеку. А он поймал мою руку и обжег поцелуем тыльную сторону ладони.

— Ты же не собираешься потрошить магов ради лекарства? — спросила весело и в ответ получила тихий смешок.

— Нет. Возьмем несколько анализов для изучения генома. В остальном достаточно их верности отечеству и мне.

— Тогда все не так жутко. Хотя при любом раскладе я бы поддержала тебя.

Алексей погладил меня по волосам, затем поддел подбородок и потянулся к губам.

— Мой отважный двуглавый орел, который смотрит во все стороны, — промурлыкал в приоткрытый рот. — Когда ты рядом, то мне не нужно оборачиваться.

— Твои дела на завтра очень важны?

— Подождут до обеда. Волконскому полезно посидеть за решеткой, потому что слишком долго думал. Остальные пусть работают без моей указки.

Я упала на раскуроченную постель и вздохнула от приятной тяжести, что накрыла меня горячим одеялом.

— Американец еще. Бал. Принцесса.

— Дорогая, ты много болтаешь сегодня.

Глава 60. Влад

Время близилось к рассвету, а вся Петропавловская крепость не спала.

Охрана то и дело проверяла камеры, периодически прогоняла записи видеокамер на случай, если где-то зациклили видео для организации побега арестантов. Устало вздыхал заведующий Трубецкого бастиона, Иван Романович, и подгонял черта Вакулу с метлой. А тот ругался по-украински и периодически косился из-под меховой шапки на гуляющих во дворе арестантов и подследственных.

Точнее, на одного из них. Макса Волконского.

— Давайте… Это… Его в карцер? — неуверенно поинтересовался Иван Романович, пока остальные ребята внимательно следили за происходящим.

Первым к Максу подался рядовой Рябов. У молодого перевертыша разыгрался то ли интерес, то ли любопытство. Он бесстрашно двинулся к опасному террористу и встал в двух шагах, чтобы наблюдать за тем, как тот из снега лепит что-то круглое.

На приближение охранника Макс никак не отреагировал: он с упоением сгребал в кучу влажную бело-серую массу, игнорируя и наручники на запястья, и косые взоры. Один из арестантов бросил глупую и пошлую шутку в его сторону, но и на нее не последовало реакции.

Будущий снеговик явно занимал мысли Макса больше, чем окружающий мир.

— Не трогайте, — я отнял от губ сигарету и слизнул с кожи горький налет. — Пусть играется.

Воистину восьмилетка. Как есть.

— А-а-а…

— А остальных заткните. И что с глазом у некроманта?

Знакомое лицо мелькнуло в рядах одинаковых серо-синих роб и пуховиков. Я уцепился за свежую гематому и затравленный взгляд, а также некоторую отчужденность от общей группы арестантов. Егор держался в стороне, то и дело прикасался к запястью, словно искал на нем четки, чтобы успокоиться.

— Какого некроманта? — недоуменно переспросил Иван Романович и кивнул на толпу одинаковых мужчин, которые гуськом ходили друг за другом под окрики вооруженной охраны. — У нас их тут штук пять.

— С хаосом у вас один.

— А-а-а, Кайрис, что ли? Подрался в душевых с одним из давних сидельцев. Не поделили что-то. Еле по карцерам развели, сцепились как звери.

Я хмыкнул и затянулся. Догадывался, что местные зэки не поделили.

— Кайрис… Кайрис, — пробормотал растерянно. — Литовец?

Почему-то после ареста я не озаботился внимательным изучением дела Егора. Передал его своим ребятам и занялся преимущественно текучкой, оттого и фамилия некроманта стала для меня сюрпризом.

Надо бы поподробнее все изучить, пока бедолагу не списали со счетов.

Пытки к Егору не применяли и менталистов к нему не подпускали. Держали чисто в камере, периодически водили на допросы, ждали отмашки сверху. Я подозревал, что император, вероятнее всего, вынесет ему смертный приговор, как только он заговорит.