Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

Когда эпидемия и кошмар наяву достигли своего апогея, а Владимир вообще перестал видеть то, что творится вокруг и по сторонам кроме госпиталя и пациентов, его дом посетила гостья.

- У нас кто-то был? – унюхав аромат дорогих французских духов, разуваясь в прихожей, спросил Владимир сестру, вышедшую встречать брата, вернувшегося с работы. – Знакомый парфюм.

- Пять минут назад пришла, буквально перед тобой. Она в гостиной, - стрельнув взглядом в сторону ажурной двустворчатой двери, ответила Вика.

- Понятно. Вспомнили, значит, и года не прошло, - вбив ноги в домашние тапочки, скривился Владимир. – Викусь, Джу, не в службу, а в дружбу соорудите чего-нибудь бодрящего. Чувствую я… мда, много чего чувствую…

Не откладывая дело в долгий ящик, он направился в гостиную, в которой обнаружил гостью, с комфортом устроившуюся в мягком кресле.

- Здравствуйте, Владимир! – первой поздоровалась женщина, обозначив уважительный кивок головой.

- Здравствуйте, Ваше сиятельство!

- Зачем же так, Владимир? А как же Наставница или Наталья Андреевна?

- Слово «Наставница», Ваше сиятельство, кое-что подразумевает под собой, какую-то базу или фундамент. Ответьте мне, как давно в отношениях между нами не осталось даже фундамента?

Стальной занавес очерченной границы наглухо отделил хозяина и гостью, которой оказалось нечего сказать в ответ. Вяземская отвела взгляд. В полной тишине кивнув самому себе, Владимир прошёл к небольшому сервировочному столику:

- Чай, кофе или таёжный сбор? – спросил он, обернувшись к княжне.

- Кофе, если можно, - разомкнула уста Вяземская.

- Как скажете, Ваше сиятельство, хотя я бы рекомендовал сбор: по-настоящему бодрит, тонизирует, поднимает работоспособность и не лупит с ноги кофеином по центральной нервной системе, - спокойно произнёс Владимир, пожав плечами. – Гляжу, Ваше сиятельство, жизнь тоже неласкова обошлась с вами, не стоит усугублять последствия столкновения с действительностью с помощью кофе.

- Что ж, последую вашему совету, Владимир, - царственно кивнула княжна под звук открывающейся двери в гостиную.

В помещение лебёдушками вплыли Вика и Джу, держащие в руках подносы с чайничком, исходящим дразнящими нос терпкими травяными ароматами, в которых угадывались лесная земляника, смородина, мелисса с кучей незнакомых трав и вазочки с мёдом, печеньем и конфетами. Расставив всё на сервировочном столике, девушки также молча выплыли обратно. Княжна скупо улыбнулась:

- Вышколили вы девчонок, Владимир.

- Только доброе слово и ласка, Ваше сиятельство, - оценивающе втянув носом травяной аромат, Владимир разлил напиток по чашкам и подкатил столик к креслам. – Угощайтесь.

На несколько минут разговор утих сам собою. Княжна, отдавая дань напитку, не спешила переходить к сути, Огнёв, смакуя сбор мелкими глоточками, также не торопил события. Так или иначе, гостья в любом случае поведает о причинах, заставивших её покинуть московские пенаты и прилететь в дальневосточные палестины. К тому же он не испытывал интереса ни к одному возможному предложению, готовому прозвучать под сводами его дома. Хватит, наелся.

- Вы, Владимир, - княжна, наконец, выбрала удобный, по её мнению, момент, - наверное гадаете, какого чёрта меня к вам принесло?

- Нет, Ваше сиятельство, - чувствуя, как отпускает усталость, Огнёв блаженно вытянул ноги и долил себе напитка, - абсолютно не гадаю. Вы сами приехали, вам и карты в руки.

- Что, нисколько не интересно? – провокационно заломила бровь Вяземская.

- Нисколько, - не поддался на мелкую провокацию Владимир. – У меня вон, за тремя заборами и пятью плетнями куча корпусов. Как вы думаете, много ли интереса остаётся, чтобы смотреть по сторонам и строить какие-либо догадки? Да пропади они пропадом. Предлагаю вам, Ваше сиятельство, поработать со мной с неделю, посмотрим, как изменится ваша оценка ценностей и мировоззрение. Гляну я на вас, как вы станете догадки с гипотезами в унитаз спускать.

- Поэтому вы не пускаете Викторию в госпиталь? – проявила осведомлённость княжна.

- Поэтому, - не стал спорить Огнёв, - Вика ещё успеет очерстветь и стать циником. В роли администратора от неё гораздо больше пользы. Она сама и администрация госпиталя это прекрасно понимают. А лишний раз смотреть на умирающих от вируса людей и человеческие страдания ей ни к чему.

- А Джу и ваши ученики? – подалась вперёд Вяземская.

- А им, как бы парадоксально не звучало, это, наоборот, помогает разбить розовые очки, через которые они раньше смотрели на мир, и трезво оценивать выбранный путь. Не свернут, значит не зря я в них вкладываю знания и душу. Свернут – освободят время для других. Стал быть не их стезя. Я никого насильно не держу. Вы прекрасно сами знаете, целители в первую очередь исцеляют не тело, а душу и лечат не болезнь, а человека. Впрочем, к тем, кого следовало удавить пуповиной в утробе матери, я их стараюсь не подпускать. Успеют ещё.

- А как же ваши «иные» призвания? – княжна интонацией выделила слово «иные».

- Можете не переживать, среди моих учеников нет тех, кому я бы смог передать «иные», г-хм, знания, - ответно поиграл интонацией Владимир и многообещающе ухмыльнулся.

На мгновение опустив очи долу, княжна верно истолковала ухмылку. Никто, никогда не узнает о передаче сакральных знаний и передавались ли они, вообще, кому-либо.

- Не интересно, - продолжал добивать Огнёв.

- О чём вы, Владимир? – сделала непонимающие глаза княжна.

- О не озвученном предложении взять в особые ученики кого-нибудь из ваших протеже. Не интересно, - пальцами левой руки обозначив кавычки над словом «особые», звякнул чайной ложкой Владимир, поставив опустевшую чашку на сервировочный столик. – Ваше сиятельство, пусть это прозвучит грубо, но я напомню вам, что именно по вашей инициативе взаимоотношения между нами были переведены в деловую плоскость и вы же решили свернуть сотрудничество, наплевав на договорённости. О долгах как бы не принято говорить, но я позволю себе озвучить, что они не списаны, продолжая копиться. Не сводится у нас дебет и кредит, Ваше сиятельство, уж простите за прямолинейность и не дипломатичность. Я не исповедую библейское: «всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твоё не требуй назад». Так ведь и без трусов остаться можно.

- «Нечестивый берёт в займы и не отдаёт», - подхватила княжна, блеснув знанием Библии.

- Ещё я крайне настороженно отношусь к высказыванию, что следует открыть руку и дать взаймы, смотря по нужде. Уж больно аппетиты у спецслужб ненасытные и нужды безграничные, да к долгам своим они относятся безответственно. Знаете, мне ближе сура «Ал-Бакара» аят двести восемьдесят второй с призывом писца и свидетелей, но и тогда возникает вопрос о сунна, ваджиб, макрух и хараме. Как определить, желательно, обязательно или не обязательно давать в долг, а может быть даже запретно? – перешёл на Коран Огнёв. – Важиб был зимой, когда вопрос шёл о смерти и жизни Империи. Я вам, Ваша светлость, безвозмездно, за простое человеческое спасибо передал десятки нитей с именами и фамилиями, ничего не требуя взамен, но даже спасибо не дождался, а теперь вы намекнули на харам. Не слишком ли?

- «Остерегайтесь долга. Долг – это причина для печали и горя по ночам и унижения в дневное время», - процитировала княжна, показав, что священное Писание мусульман также не прошло мимо неё. – Я поняла вас, Владимир.

- Тем не менее у вас осталось, что сказать, я вас внимательно слушаю, Ваше сиятельство.

- Я хотела вас попросить оставить в покое барона Корфа.

- Вы? – Владимир в точности повторил мимический жест княжны с заламываем брови.

- Его Величество крайне негативно отнёсся к шельмованию губернатора Н-ской губернии в социальных сетях, - поморщилась Вяземская. - Барон сейчас находится в очень непростом и крайне неустойчивом положении. Поймите, сейчас Империи совершенно не нужны новые потрясения и смена губернатора, - даже не приоткрыла, а целиком подняла завесу княжна. – Отдаю вам должное, Владимир, вы мастерски выдержали паузу и отменно провели кампанию в сети по дискредитации барона. Прошу вас, остановитесь. Не наживайте себе лишних врагов.