Против течения (СИ) - Рогов Борис Григорьевич

Теперь слушай дальше. Ты сейчас едешь к Южному парку. Там, у юго-западного края есть пруд. Машину оставляешь на дороге, и один, я подчёркиваю, один идёшь к этому пруду. Если я увижу что, что-либо пошло не так, то ни меня, ни жены ты не дождёшься. И смотри мне, без фокусов!

Не дожидаясь моего ответа, похититель бросил трубку.

Четверть часа спустя мы подъехали к указанному месту. Место открытое, спрятаться команде гебешников абсолютно негде. Пока Филипп даёт мне последние инструкции, я стараюсь представить, как будут действовать похитители.

— Придётся, чтобы избежать риска, согласиться на условия похитителей. Хорошо бы они, в самом деле, девочку отпустили. Хотя я на их месте так бы делать не стал. Это же прекрасный инструмент давления на тебя. Хорошо будет, если они ее, хотя бы привезут, могут же и просто вас схватить, сунуть в рот кляп, мешок на голову и в багажник…

К счастью чёрных «Фордов» в Софии мало. В крайнем случае, будем привлекать вертолёт. Так что не волнуйтесь и соглашайтесь на любые условия. Сейчас главное, чтобы эти нещастники [216] ничего с вашей женой не сделали. Постарайтесь ничем их не раздражать, можете даже подружиться. Поболтайте за това, за това [217]. И не бойтесь, мы их обязательно пойма…

Речь разговорчивого безопасника оборвалась на полуслове.

— Смотри, а вот, кажется, и наши «друзья», — он повёл глазами в сторону большого чёрного автомобиля сворачивающего с улицы Ибсена в аллею парка. — Давай, бери пакет и шагай к ним, а то они сейчас на нервах, не известно, что им в голову придёт.

Я подхватил пакет с протоколами и направился по асфальтовой полуразрушенной тропинке вглубь парка. Я остановился на поляне, в дальнем конце которой стоял большой чёрный «Форд-Рэйнджер». Меня ждали, потому что стоило оказаться в поле зрения, как тут же открылась дверца, и показался человек, которого я ни как не ожидал увидеть.

Линн Нейджл, ассистент и старый приятель Стивена Лабержа, собственной персоной, распахнув руки, двигался мне на встречу. Вот так номер! — Интересно, а сам Лаберж тоже цэрэушник? Или он всё-таки честный исследователь?

— Боб! Ты не представляешь как я рад, что ты согласился с нами сотрудничать. Тебя ждёт по-настоящему счастливое будущее. Славу я тебе обещать не могу, но деньги, комфорт, свободу — сколько угодно, ещё и с запасом!

Я, молча, протягиваю пакет с протоколами экспериментов и с укоризной в глазах слежу за Нейджлом.

— Ну и зря ты не хочешь со мной сотрудничать, — по-своему истолковал мой взгляд мистер Линн.

— Лену отпусти — я напоминаю о нашем договоре. — Или ты солгал, и это была ловушка?

— Какой ты ещё наивный! — засмеялся противно Линн. — С нею ты увидишься. Скоро. Но не сейчас. Давай быстрее в машину. Помогу тебе воссоединиться с супругой. Не бойся, тебе понравится, особенно коровы и свиньи в качестве близких родственников. — Нейджл хихикает над собственной шуткой.

Я лезу на заднее сиденье. Из-за тонированных стёкол в салоне темно и я не могу разглядеть лица человека, уже сидящего там. Он защёлкивает на моих руках наручники.

— Это всего лишь маленькая предосторожность, — поясняет Линн. — Мы тебя освободим, как только прибудем на место.

Одновременно с последними словами он выжимает педаль газа и машина, ломая кусты, выруливает куда-то совершенно не туда, где её ждёт Филипп. Мне ничего не видно, только толчки под жопой говорят, о том, что едем мы не по асфальту.

В какой-то момент нас перестаёт подбрасывать на ухабах. Движение становится ровным и очень быстрым. Сопровождающие меня господа сосредоточенно молчат. Такой порядок движения продолжается долго. Час спустя мы тормозим у какого-то высокого кирпичного забора с железными воротами.

— Дóбрэ дóшли? — слышу я хриплый голос снаружи.

— Добрэ, добрэ, как там русская? — спрашивает Нейджл у собеседника, — а то мы её мужа привезли, чтобы не скучно было.

— Ну вот, корми теперь двух здоровых лбов, — ворчит в ответ некто.

— Да, ладно тебе, Питер, — усмехается наш похититель, — можно подумать, что дядя Сэм тебе мало денег платит. Заразился здесь… Кошке хвост отрубил уже? Да и ненадолго мы тут. Девчонку придётся ликвидировать, а паренька мы заберём, у нас он будет петь, как весенний соловей, с руладами и переливами.

— Эй, вы, там! — Закричал я изо всех сил. Не надейтесь, что я вам теперь буду рассказывать правду! Хрен вам! Волки позорные!

Ответом мне был увесистый пинок под зад, после которого я пролетел, больно ударяясь о колья каких-то загородок, и врезался мордой в глинобитную стену. Боль от ударов, только сильнее распалила кипевшую во мне злость, но руки так и оставались скованными. К тому же входная дверь со скрипом захлопнулась. Свет проникал только через щели в закрытых ставнях, поэтому я ничего не видел, кроме узких полос на фоне подвальной черноты.

Внезапно до моего слуха донёсся тихий стон. Голос показался похожим на Ленкин, но какой-то не привычный. Сдавленный и, как мне показалось, хриплый.

— Лена, ты здесь? — прошептал я, облизнув кровь с разбитых губ.

— М-м-м-м, фтеэсь — кое-как разобрал я тихий ответ. У меня от злобы и гнева свело челюсти. — С-с-суки! Они пожалеют об этом. Я приложу все силы, чтобы убедить Живкова расстрелять нахрен этих грязных подонков! Хорошо, что в Болгарии действует высшая мера социальной защиты в виде расстрела.

Пойдя на звук, в углу грязного загона я наткнулся на мою девочку. Эти сволочи в кровь разбили ей лицо, и, похоже, выбили пару передних зубов. Говорить ей было больно. Мне оставалось только сесть с ней рядом, положить её голову себе на колени и тихонько гладить волосы, успокаивая и обнадёживая. С трудом выговаривая слова, Лена рассказала мне про свои приключения, про Нейджла, про то, как она доверчиво села в машину, как её привезли в этот дом.

Из разговоров своих похитителей она поняла, что сейчас мы в Благоевграде, где на окраине располагается резиденция ЦРУ, приставленная следить за бабкой Вангой и её именитыми посетителями.

Кормить её не кормят, вода для питья в ведре. Пить приходится через край, как собаке. Хорошо, что ноги у нас не связаны. Благодаря какой-то торчащей из стены железной полосе, мне удаётся освободить руки. Я мокрой ладонью умыл милое лицо жены, обнял и уговорил попробовать уснуть в ожидании дальнейших событий. Нам бы только из этого подвала выбраться, а тогда этим гадам долго не жить. Державна Сегурност их быстро накроет, наверняка, и в этом городе есть её отделение.

Постепенно мои глаза привыкают к темноте, и я начинаю ориентироваться в этом тёмном и мрачном узилище. Потолок низкий, можно достать до него руками, пол земляной, это даёт некоторую надежду выкопать ночью лаз под стеной. Стена изнутри просто обмазана глиной с торчащей во все стороны соломой, но оштукатуренный ли это кирпич, или заполнение каркаса, не понятно.

Я поднимаюсь и внимательно обследую пространство. Оно разбито на отдельные отсеки длинными жердями, как принято в традиции болгарских крестьян. Закуты позволяют загнать в подвал разную живность, не перемешивая её между собой. А что если попробовать использовать один из этих дрынов в качестве рокусякубо [218]? Я конечно, совершенно не знаком с японским искусством драки на шестах «бо-дзюцу», но какие-то движения видел, и на нашей стороне фактор внезапности.

Я аккуратно начал выкручивать жердь из распоров. К моей великой досаде, каркасы были сбиты здоровыми гвоздями. Чтобы освободить первый мне потребовалось не менее часа. Только я успел его вытащить и присел отдохнуть, как раскрылась дверь, и в проёме показалось белое пятно лица этого говнюка Линна.

С дневного света ему ничего не было видно внизу. Он опасается спускаться и злобно кричит сверху:

— Борис! С протоколами ты меня обманул. Это есть очень, очень плохо! За это я буду наказывать твоя жена. Я её буду бить палкой. Выбирай, по спине её бить, по голове, или по пяткам?