Балаустион - Конарев Сергей

– Дорогу! Дорогу! Царь! Хромой едет!

Действительно, со стороны Леонидейона, храмового комплекса, где проводились переговоры с ахейцами, появилась внушительная конная колонна. Впереди, расчищая дорогу грозным видом и окриками, скакали шестеро номаргов, за ними на высоком вороном ехал сам Эвдамид. Он был одет в белое и пурпур, цвета царской власти, за плечами колыхался длинный военный плащ. Остальные номарги из сопровождавшего царя лоха Трехсот держались по бокам и сзади.

Лицо Эвдамида было темно от гнева, видимо, его сильно раздосадовала необходимость покинуть переговоры ради наведения порядка в городе. Когда колонна всадников приблизилась к воротам, перед которыми происходило описанное выше действо, «белые плащи» раздвинулись, пропуская царя внутрь оцепленного ими квадрата. Тяжелый взгляд Эвдамида остановился на лице Леотихида. Тот глазами указал на стоявшего в первом ряду сына Павсания.

– Что, во имя богов, здесь происходит? – голос царя прогремел над головами толпы. В эту минуту Эвдамид, восседавший на спине жеребца, облеченный всеми знаками своей должности, был величественен, как никогда. – Пирр Эврипонтид! Мне доложили, что в городе опять беспорядки из-за тебя. Что за бес в тебя вселился, безумный человек, как ты смеешь снова возмущать покой нашего города?

– Не спеши обвинять меня, царь Эвдамид! – горячо воскликнул Эврипонтид. – Не я собрал здесь всех этих людей, они сами пришли сюда, возмущенные беззаконием, которое творится в нашем городе, считавшимся раньше цитаделью порядка. Хочешь ли ты услышать правду, государь?

– Говори, если есть что сказать, – нехотя разрешил Эвдамид. Задав вопрос перед лицом толпы, Пирр не оставил ему иного выбора.

Царевич что-то скомандовал «спутникам», и Энет с Лихом, сцепив руки в замок, тут же подняли Пирра над толпой, а Ион и Тисамен придерживали его сзади за пояс. Видимо, сыну Павсания претило говорить с Эвдамидом снизу вверх.

– Царь Эвдамид. Граждане Лакедемона, – торжественно начал Пирр. – Сегодня на меня, наследника рода Эврипонтидов, было совершено покушение. Случайность – или воля богов – помогли мне остаться в живых, а также самоотверженность верных нашему дому людей, заплативших за свою преданность кровью и жизнью. Я хочу, чтобы вы знали – это не первое, и, боюсь, не последнее покушение. В последнее время смерть витает вокруг нашего рода, нанося безжалостные удары. Неизвестные убийцы пытаются проникнуть в мой дом, подсыпают яд в пищу, похищают мою челядь. Два дня назад моего младшего брата в агеле пытались запороть насмерть двое неизвестных, чьи лица остались скрыты. Сегодня была моя очередь умереть. Замысел убийц едва не увенчался успехом, однако справедливые боги рассудили иначе.

Толпа, притихшая было с появлением Эвдамида, снова гневно зашумела.

– Но боги далеки от дел земных, пути их нам, смертным, недоступны, – продолжал Эврипонтид. Его металлический голос звонко раздавался над площадью, отражался от серой кладки царского дворца, возносился в небо. – Мало дела олимпийцам до творящегося на земле, и никто из людей не люб им настолько, чтобы оберегать его бесконечно. И настанет день, когда они не уследят, не отведут злодейской руки, попустят свершиться злодеянию.

– Не нужно патетики! – прервал царевича Эвдамид. – Чего ты хочешь, толком? Тебе нужна охрана?

– Нет, благодарю, государь, – покачал головой Пирр. – Охрана у меня есть.

– Мы будем охранять тебя, Пирр! – закричал из толпы Тимандр.

– И будем! Да-а! Слава Эврипонтидам! – с готовностью поддержали граждане. Почти все, кто пришел сюда, были сторонниками опального царского рода.

– Мне нужно, чтобы подлый заговор против нашего рода был расследован, а его организаторы найдены и наказаны, – Пирру пришлось напрячь голос, чтобы перекричать выкрики из толпы. – Чтобы моим людям не чинили препон в этих поисках. Чтобы…

– Остановись, – поднял руку Эвдамид. – Я распоряжусь, чтобы все эти события были расследованы самым тщательным образом. И если заговор существует, виновные понесут наказание. Даю тебе в этом слово, слово царя Спарты. Ты удовлетворен?

– Вполне, – Пирр коротко поклонился, сдержав ироническую усмешку. «Спутники» опустили его на землю.

– Прекрасно, – кивнул царь. – Теперь, раз вопрос исчерпан, все отправляйтесь по домам. И чтобы никаких больше мятежных собраний! Ты слышишь меня, Эврипонтид? Перестань мутить народ. Тебе мало пени, вынуждаешь меня к более жестким мерам?

– Ни в коем случае, государь, – холодно ответил Пирр и, повернувшись к царю спиной, пошел прочь. «Спутники» последовали за ним.

– В какое же ты меня дерьмо впутал, подлец, – вполголоса бросил царь Леотихиду, не переставая смотреть вслед удаляющемуся Эврипонтиду.

– Я ни при чем, – пожал плечами младший Агиад. – Все мастер Горгил, бракодел поганый… Его слава тускнеет на глазах. Надобно поговорить с эфором Архелаем, у меня к нему накопилась масса вопросов…

– Пусть передаст своему недоделанному убийце – больше никаких покушений, по крайней мере в ближайшее время, – жестко произнес Эвдамид. – Это дело начинает отчаянно пованивать.

Леотихид поглядел на брата, собираясь возразить, но передумал, увидев выражение его лица. Братья развернули коней и направили их в распахнутые номаргами ворота дворца.

– Я много думал, – продолжал Эвдамид, – и пришел к выводу, который эти события полностью подтвердили. Устранение Эврипонтидов сейчас, особенно после сегодняшнего заявления Пирра, вызовет в Спарте настоящий мятеж, теперь я в этом нисколько не сомневаюсь. Боюсь, Лео, в этом случае недолго придется нам наслаждаться победой, и, кто знает, возможно, мы встретимся с Эврипонтидами куда раньше, чем нам бы хотелось – в царстве старика Аида.

– К чему ты клонишь, брат? – Леотихиду очень не понравилось направление мыслей царя.

– Мать подала неплохую идею, – после некоторой паузы отвечал тот. – Пусть мастер Горгил, если он действительно специалист высокой пробы, придумает, как очернить Пирра в глазах народа, как сделать так, чтобы его смерть не вызвала у граждан желания бунтовать и рвать в клочья коварных Агиадов. Мы даже готовы… – молодой царь сделал над собой усилие, – доплатить ему, если он придумает, как это все осуществить. Если же задание убийце не по зубам, пусть катится вон из города, если не желает познакомиться с моим палачом.

– Я поговорю с Архелаем, – проговорил элименарх, странно поглядев на брата. Несколько мгновений они молчали. Кони братьев, придерживаемые поводьями, несли своих седоков величественно и неспешно, дабы их уход не походил на бегство. Народ продолжал скандировать имя Пирра.

– Дернули меня демоны согласиться с тобой и матерью, – в сердцах произнес царь. – Теперь этот урод в глазах толпы стал героем.

– Ну, не таким уж и героем, ты сегодня его бесподобно осадил, клянусь бородой Зевса, – восхищенно произнес элименарх.

– Не будь таким низким, Лео! – хмыкнул Эвдамид. – Я не из тех монархов, что гибнут без лести.

Триста меж тем грубыми толчками и окриками выгоняли народ с дворцовой площади. Воины-спартиаты расходились неохотно, огрызаясь, хоть и не смели сопротивляться номаргам, возвышавшимся над толпой на целую голову.

– Может, приказать моим, чтоб помогли? – спросил Леотихид у брата, кивнув в сторону «белых плащей».

– Не стоит, – усмехнулся царь. – Твоим могут и ребра пересчитать.

Тронув поводья, братья бок о бок въехали в распахнутые ворота обводной стены дворца. У входа, наверху лестницы, возникла невысокая фигура вдовствующей царицы. Она стояла неподвижно и глядела на приближающихся сыновей. Эвдамид ощутил укол жалости к матери – наверняка, услыхав о волнениях в городе, она перепугалась и выбежала узнать, не случилось ли беды. Все матери мира всегда предполагают худшее.

– Командир, праздничный ужин отменяется, я правильно понял? – негромко спросил Полиад, принимая поводья Леотихидова коня.

Элименарх ответил телохранителю короткой, но чрезвычайно насыщенной фразой.