Кодекс дуэлянта. Книга 3 (СИ) - Волков Тим

Индиго впервые за все время удовлетворенно улыбнулся.

— Что же, — задумчиво сказал парень, поставив пустой стакан на стол. — Это значит только одно — инсекторы собирают армию для войны. И скоро прольется кровь. Много крови…

Глава 6

Григорьев не обманул. Он позвонил на следующий день и сообщил, что договорился с Кузякиным о том, что придет вместе со мной на дегустацию виски.

— Вы сказали, что я тоже пойду⁈ И он ничего не ответил?

— Нет, я не уточнял кто именно будет со мной, — хохотнул Ефим Осипович. — Сказал просто, что со мной будет еще один человек. Вадим Кузякин порядочный человек, он мне доверяет.

Я промолчал на это. Хотелось мне сказать, что те, кто дружит с инсекторам по определению не могут быть порядочными, но сдержался.

Договорились встретиться через час. А потом прямиком двинули в заведение.

План, который мы составили с Аленой, предусматривал много нюансов, и я надеялся, что сегодня все получится. Очень хотелось, чтобы так оно и было.

— Ефим Осипович, — обратился я к своему спутнику. — Если вас не затруднит, вы бы не могли меня не представлять гостям?

— Понимаю, — улыбнулся тот. — Фамилия Шпагин нынче на слуху у многих. Переживаете, что поднимется лишняя шумиха?

— Не хочу портить вечер излишним к себе вниманием. Все-таки мы идем на дегустацию виски, а не на базар.

— Не переживайте! — заверил меня Григорьев. — Все будет в полном порядке. Если кто-то будет спрашивать, буду говорить, что вы просто мой знакомый, не уточняя фамилии.

На этом и порешили.

Сырой воздух окутал меня, как только мы с Григорьевым спустились вниз по лестнице, в подвал здания, где раньше располагался джазовый клуб. Здесь Кузякин и устроил свою музей виски.

Мой спутник показал охраннику пропуск, и мы вошли внутрь. Мы очутились в полумраке, освещенном редкими настенными светильниками. Высокие своды потолка терялись во тьме, а вдоль стен тянулись ряды стеллажей, заполненных бутылками всех форм и размеров. Стеклянные бока отражали тусклый свет, создавая иллюзию присутствия невидимой толпы. Но это была лишь прихожая, основное помещение было дальше.

Мы спустились по каменным ступеням и ощущение сырости и запаха старого дерева усилились. Когда другой охранник распахнул перед нами массивную дверь, отделанную кованым железом, я шагнул в подвал и замер, ошеломленный.

Это был не просто винный погреб, это был храм Бахуса, созданный для поклонения благородным напиткам. Высокие сводчатые потолки терялись в полумраке, рассеиваемом мягким светом, струящимся из хрустальных люстр. Стены, выложенные из грубого камня, были увешаны гобеленами с изображением дубовых бочек. Вдоль стен тянулись ряды стеллажей из темного дерева, украшенных искусной резьбой. На полках, подсвеченных изнутри, покоились сотни, если не тысячи бутылок, отражая свет своими гранями и создавая атмосферу сказочного богатства.

Воздух был пропитан ароматом старого вина и кожи. Еще ощущался едва уловимый спиртовой аромат, чуть терпкий, щекочущий нос. В центре подвала стоял массивный стол из темного дуба, окруженный высокими резными стульями. На столе, покрытом белоснежной скатертью, были расставлены хрустальные бокалы и графины, серебряные блюда с фруктами и сыром.

Все в этом подвале, от массивной двери до мельчайших деталей декора, говорило о богатстве и безупречном вкусе его владельца. Кузякин явно не жалел средств на создание этого роскошного хранилища для своей коллекции.

Людей собралось не много, человек пятнадцать. Все разбились по несколько человек и что-то лениво и неспешно обсуждали. Среди гостей я увидел и Алену. Она подала мне едва заметный знак. Значит все идет по плану.

А вот и сам хозяин.

Кузякин зашел с черного входа. К нему тут же направились люди, желая познакомиться. Но он был какой-то рассеянный, говорил мало и на гостей почти не смотрел. Я догадался, что стало причиной такого поведения.

Хозяин показал всем на стол, на который официанты выставили несколько бутылок и фужеры, приглашая к началу дегустации.

— Прошу, — буркнул Кузякин, пропуская нас вперед. Его голос звучал глухо, выдавая плохое настроение.

В подвале, помимо нас, находилось еще несколько гостей. Двое мужчин, в дорогих костюмах, оживленно обсуждали какую-то бутылку, держа ее на свету. Рядом с ними стояла женщина в вечернем платье, скучающе разглядывая свои ногти. Едва все услышали приглашение, как сразу же ринулись к столу. Я же не спешил. Изучая всех, иногда поглядывая на Алену, я ждал подходящего момента, чтобы начать разговор с хозяином коллекции.

— Все вы знаете, что я иногда провожу небольшие дегустации. Так сказать, для души, — произнес Кузякин, небрежно махнув рукой в сторону стеллажей. — Здесь собраны лучшие образцы виски со всего мира. Некоторые сорта, которые мы сегодня попробуем, вы можете приобрести. Вы знаете, что у меня только самый лучший виски и вы не пожалеете, что купили его у меня. К тому же сами попробуете его перед покупкой.

Коллекция действительно впечатляла. Тут были и шотландские односолодовые, и ирландские купажированные, американские бурбоны и даже несколько редких японских виски.

Алена, похоже, разделяла мое восхищение. Она с интересом разглядывала бутылки, тихонько комментируя вместе с остальными гостями:

— Какая этикетка… А этот сколько лет выдержки? А это какого года?

Кузякин не обращал внимания на эти вопросы, понимая, что ответить на все едва ли получится. Он подошел к одному из стеллажей и, достав пузатую бутылку из темного стекла, принялся рассматривать ее на свет.

— Вот, например, — проговорил он, больше обращаясь к самому себе, чем к нам, — 25-летний «Граф Толстой». Редчайший экземпляр.

Он откупорил бутылку и налил немного янтарной жидкости в бокал. Сделав глоток, поморщился.

— Неплохо, — буркнул он.

Я переглянулся с Аленой. Похоже, настроение Кузякина передавалось и его виски.

От остальных гостей тоже мимо не прошла реакция Кузякина, и он тут же поправился.

— Очень хороший виски. Налейте всем!

Официанты тут же принялись наливать напиток маленькими порциями и раздавать гостям.

— Помните, что оценивать напиток нужно по трем основным критериям: аромат, вкус, послевкусие. Сначала виски нужно оценить обонянием.

Он продемонстрировал гостям как нужно нюхать и все тут же принялись шумно сопеть, втягивая воздух.

— Что чувствуете? — спросил Кузякин, глядя на гостей. — Ну же, смелей!

— Лайм, — неуверенно сказал кто-то.

— Верно, — кивнул Кузякин. — Еще?

— Зеленые яблоки.

— Груша!

— Ваниль!

Все принялись наперебой называть ароматы.

— Хорошо, — кивнул Кузякин. — А теперь попробуем. Небольшой глоток. Уделите внимание к нюансам.

Он отпил совсем немного, покатал жидкость во рту, сглотнул.

— Мягкий, обволакивающий. Чувствуешь, как тепло разливается? И послевкусие — долгое, с лёгкой горчинкой. Хороший виски, что и говорить. Теперь вы.

Я попробовал виски. В напитке этом я особо не разбирался, но вкус мне понравился — тонкий, деликатный, отдающий зеленым яблоком и травами.

— Тот же лайм! — начали наперебой комментировать гости.

— А я вкус мятных леденцов чувствую.

— А я алоэ ощущаю. Это нормально?

— Это вполне укладывается в карту вкуса данного напитка, — ответил Кузякин. — У «Графа Толстого» очень хорошо сбитый и складный купаж. Редко среди купажей можно найти что-то достойное даже в возрастных релизах, да и те — чаще достаточно водянисты и пусты. Но этот экземпляр невероятен. Грамотная работа с бочками: в замесе превалируют зерновые спирты, что создает такой баланс. Приятный и зрелый виски. Итак, а что скажете о послевкусии?

— Корица?

— Черный перец!

— Какой-то таинственный, вяжущий.

— Таинственный? — улыбнулся Кузякин, глядя на гостью — спутницу пузатого господина. — Это интересное определение! Хорошо, пусть будет таинственным, мне это нравится!