Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

Вокзал «Харбин – центральный» встретил нашего путешественника упорядоченной суетой, так непохожей на многоголосый хаос, царивший до эпидемии. Чувствовалась рука Горина, заставившего чиновничью рать работать по законам военного времени. Провернув тот же фокус с липовым удостоверением и избежав внимания камер видеонаблюдения, Владимир выбрался в город. Не теряя времени впустую, он направился туда, куда его вели чутьё и магия, в конце концов приведшие к волонтёрскому центру около Николаевской церкви.

Купив в ближайшем магазине одноразовый гигиенический набор и недорогой, но приятно пахнущий лосьон после бритья, Огнёв привёл себя в порядок в уборной комнате кафе и побрился, после чего отдал дань кухне заведения общепита, заказав кофе и блинчики на вынос. По прибытию на место интуиция прошептала не спешить, ведь есть шанс узнать много интересного. Тщательно взвесив все «за» и «против», он доверился голосу разума, расположившись в сквере, с которого открывался великолепный вид на церковь и волонтёрский центр.

После окончания перекуса бумажные стаканчик и контейнер из-под блинчиков полетели в урну, туда же отправилась влажная салфетка, которой вытерли руки, а наш наблюдатель удивлённо крякнул, разглядев пассажира, вышедшего из такси, припарковавшегося на общественной парковке у волонтёрского центра.

- Так-так-так, - пробормотал Владимир, провожая взглядом одетого в гражданскую одежду Маккхала, скрывшегося за высокой дверью центрального входа волонтёрского центра. – А где же второй братик?

Трофимыч нашёлся около церкви, откуда лениво парящим орлом обозревал подходы к скверу и обители волонтёров. Не будь на Владимире лёгкого отвода глаз, бдительный казак срисовал бы и его. Пришлось кардинально усиливать меры безопасности. Старый опытный пластун способен засечь тень, чего сейчас не хотелось бы, ведь развязка близко, а сердце в груди колотится бешеным молотом.

- Оба-двое, вот вы и попались, старички-разбойнички, - отряхнув штаны, Огнёв ленивой походкой направился к стоянке такси.

Между тем бдительный сторож у церкви продолжал страдать избирательной слепотой, в упор не замечая человека, скрывшегося за рекламным стендом, установленным у парковки. Ожидание тянулось мучительно долго, пять минут показались столетиями. Маккхал со спортивной сумкой через плечо, придерживающий дверь перед смуглой черноволосой девушкой со стройной фигурой, которую не могло скрыть платье в пол, показался спасителем, ниспосланным с небес. Пропустив удар, сердце забилось вольной птицей, запертой в тесной клетке. Сняв отвод глаз и выдохнув, Владимир решительно двинулся наперерез.

- Чито?! – суровый сын гор и кровный побратим не договорил, остановленный кулаком, сунутым под нос. Разглядев владельца оного, он предпочёл прикинуться ветошью и не отсвечивать. Череповато последствиями, как сказал бы Трофимыч.

Застигнутая врасплох смуглолицая красавица не успела ничего предпринять и даже пискнуть, как оказалась в крепких, но нежных объятиях молодого человека, но быстро пришла в себя.

- Привет, Солнышко! – больше ничего Владимиру сказать не дали, залепив рот поцелуем. Со стороны волонтёрского центра весело засвистела и заулюлюкала высыпавшая на улицу молодёжь.

С трудом оторвавшись от сказочно притягательных губ, Владимир, под одобрительные возгласы зрителей подхватил Настю на руки и зашагал в сторону церкви, молодёжь засвистела с утроенной силой.

Протоиерей Никодим, подслеповато щурился, поднимаясь по ступеням к церкви, в которой совершал службы последние годы. Когда-то жизнь сурово проверила его на крепость духа, покидав по разным «горячим» точкам бывшего выпускника Харбинского имени генерала Скобелева Высшего пехотного училища, пока он в тридцать пять лет не пришёл к Богу, уволившись из армии и поступив в Тобольскую духовную семинарию. С тех пор прошло ещё больше лет, четверть века из которых он провёл в родной Желтороссии, в конце концов осев в Николаевской церкви. Заслышав за спиной весёлый свист, отец Никодим, несмотря на почтенный возраст, будучи крепким аки столетний дуб, но из-за прожитых годов таки подслеповатым, нацепил на нос очки и обернулся.

Высокий молодой человек с широким разворотом плеч, легко поднимаясь по ступеням, будто пушинку держал на руках доверчиво прижавшуюся к нему девушку. Во взглядах, бросаемых молодой парой друг на друга даже издали чувствовалась любовь.

«Хм-м, - хмыкнул про себя отец Никодим, узнав парня перед собой и догадываясь, о чём его сейчас будут просить».

Протоиерей, несмотря на почтенный возраст, давно переваливший за восемь десятков годков, не потерял связь с внешним миром, по-прежнему продолжая следить за жизнью мирской, лихо управляясь с новомодными гаджетами и телефонами. В губернских новостях не один раз упоминали про развёрнутый в Казаковке госпиталь, как и о целой бригаде юных целителей, бесплатно работающих в нём. Пару раз на новостных ресурсах размещали фотографии врачей с помощниками от народной медицины. Орденоносный кавалер тоже не избежал внимания прессы, засветившись в одном из репортажей. Авторы статьи не отказали себе в удовольствии сделать ремарку на высших государственных наградах, кратко осветив жизненный путь местной знаменитости и тиснув в статью пару фотографий с официального кремлёвского приёма.

Поправив очки, отец Никодим присмотрелся к паре, сопровождающей юных влюблённых. Старые матёрые волки, живущие войной и охраняющие границы государства, один из которых отложился в памяти протоиерея по кремлёвской фотографии с молодым человеком. Старик вздохнул от резко навалившихся на него воспоминаний, когда-то он сам был таким, но пошёл по иной стезе, не менее важной, ведь души тоже требуют пригляда. Опалённые войнами и смертями души воинов даже большего, чем простых мирян и привычной паствы. Кто бы что не говорил, молодой человек с девицей на руках по-прежнему находится на передовой, изо дня в день воюя с моровым поветрием. Никодим даже без очков видел усталость, поселившуюся в глазах парня, сейчас ушедшую на задний план из-за плескающейся в них любви и стальной решимости. Готов ли он взять грех на душу? Молодые спешат жить, ведь болезнь не выбирает молодых или старых, косой смерти скашивая всех без разбора. Сегодня они есть друг у друга, а завтра их может не быть… С минуту старик и молодой человек вели между собой молчаливый диалог взглядами, итогом которого стала лёгкая улыбка умудрённого жизнью протоиерея в седую бороду и согласный кивок с движением старческой ладони в сторону церкви. Через тридцать минут лихорадочной суеты и спринтерского забега молодых в ближайший ювелирный салон под сводами храма раздалось:

- Венчается раб Божий Владимир рабе Божией Анастасии…

*****

- Рассказывай, Душа моя, как ты докатилась до жизни такой, и каким боком здесь оказались эти два уголовных типа бандитской наружности, - после венчания отзвонившись по всем номерам об обнаружении пропажи и потребовав, чтобы их сутки не беспокоили, Владимир снял столик в ресторане «Манчжурия». – А вы, братцы, пишите объяснительные в десяти экземплярах, я вам пяточки прижиганием лечить буду!

- Вова, может не надо? – теребя колечко на безымянном пальце, робко заступилась за побратимов Настя.

- Ладно, уговорила, Солнышко, не буду я им пятки прижигать – на дыбу мерзавцев! – пристукнул по столу Владимир. - А ты, Настюша, не уводи разговор в сторону.

Кто бы сомневался. Мама с папой, и до этого льющие яд с кислотой в сторону дочкиного воздыхателя, в один день превзошли сами себя, цинично поведав девушке о последних событиях на границе с сожалением о том, что японские киллеры не достигли результата. После вопроса отца, заданного ядовитым тоном, не хочет ли дочь не успев стать женой, перекочевать во вдовы, Настя решительно настроилась бежать. Мысль о побеге у неё тлела давно, просто родители, сами того не осознавая, щедро плеснули керосину на тлеющие угли опасных дум. Выворачивание рук с демонстративным обсуждением возможных кандидатов в женихи и мужья и преференций, которые они могут дать, уже поперёк горла стояло. Приглашения на рауты и балы сыпались будто из рога изобилия. От большинства Насте удавалось отвертеться, видимо и родители не слишком жаловали некоторых приглашающих персон, не видя в них финансовых или политических выгод, но от некоторых отбрыкаться не удавалось и плевать, что в стране и мире бушует эпидемия. Знать желает похвастать друг перед другом новыми дизайнерскими моделями масок, сочетающимися с туфлями и сумочками. А где это делать, как не на очередном рауте? В один не прекрасный момент Настя осознала, если пустить дело на самотёк и не взять его в собственные руки, она и женой любимого человека может не стать. Японские ли диверсанты, русские ли убийцы или вирус -всё равно. Любимый человек в любой момент может перекочевать на два с половиной метра под землю.