Ракетчики (СИ) - Рагорин Алексей Владимирович

— Мама, а что это цветёт справа?

— Я не знаю, Маш.

— Это кизил. А через пару километров вы увидите персиковые сады. Они тоже уже цветут.

Наверно, Щедрин уловил наши мысли. Он возле садов остановил машину, и дал возможность погулять. Может, местные и привыкли, но для нас это было что-то нереальное. В марте у нас лежит снег, температура — минус пятнадцать.

— Анатолий Андреевич, а вы не знаете, сколько сегодня температура?

— Плюс пятнадцать. Ну что, подышали воздухом, цветочки посмотрели, поедем?

— Ой, как тут хорошо…

— Пап, а как называется эта машина?

— Действительно, Анатолий Андреевич? Я ведь не знаю.

— Это «Рэно 21». Передрали у французов. На ЗАЗе теперь выпускают.

— И что, даже не переименовывали? Или по лицензии?

— Не переименовывали. У нас отменены законы об интеллектуальной собственности. В том числе международные.

— Пап, а мне нравится это «Рэно», оно лучше, чем «Волга» Кулакова.

— Устами младенца… Поедем, а?

— Да, да, извините, у вас, наверно, много работы…

— На сегодня моя работа — это вы.

— Скажите, меня гложет любопытство. Почему Диктатор отменил использование галстуков? Я вижу, что форма осталась старая, советская, один в один, а галстуки никто не носит.

— Это Диктатор назвал символами идеологического суверенитета: галстуки не носить, здороваться не за ладонь, а за предплечье, по-старорусски. Такого всякого очень много: вытеснение чужих песен, музыки, стихов, прозы, фильмов, слов, культурных традиций. К примеру, в школе ваша Маша будет учить исключительно русских писателей. Это вас не смущает?

— Боже, ерунда, какая. Не смущает.

КПП, система заграждений, насколько Журавлёв понимал, довольно серьёзная. Вот и военный городок. Красота! Ровные кустики, правда, эти ещё не цветут. Клумбы, видимо, летом будут тоже радовать глаз. Возле каждого дома — детская площадка. Куча всяких качелей, каруселей, горок, лавочек. Всё покрашено, исправно.

— Летом тут очень красиво. Вам не видно: за вашим домом школа, детский сад, электрические аттракционы.

— Дядя Толя, а какие аттракционы?

— «Цепочка», «автодром», «чашечки», несколько для маленьких, я не помню их названий. Все работают без денег.

— Совсем без денег?

— Почти. Запуск по карточкам, деньги не снимаются, но есть месячные квоты. Есть ещё ограничения по возрасту. Для «цепочек» должно быть больше восьми, а для «автодрома» — десяти лет.

— Город мечты…

— Ха! К делу. Могу предложить два варианта: одна квартира на восьмом, окна на школу, вторая: на третьем, окна в разные стороны, но она на пару метров по документам меньше.

— Давайте третий, я в Северодвинске на седьмой этаж на всю жизнь находилась. Последние три года лифт не работал и никто не ремонтировал. Сами понимате…

— Лифты у нас работают, но ваш выбор.

Света покрутила краны, поклацала выключателями. Везде была мебель! В зале стоял большой телевизор «Горизонт» с пультом! Пульт работал! На кухне огромный холодильник. С продуктами.

— Анатолий Андреевич, а что, предыдущие хозяева ещё не выехали?

— С чего вы взяли? А, вы продукты увидели… Нет, Света, это я загрузил вам на первое время.

— Юра, мне страшно. Я, как та мышка, возле бесплатного сыра. Анатолий у вас тут коммунизм уже построили?

— Ха-ха! Нет пока. Вы не волнуйтесь, Юрий Григорьевич за каждую копейку расплатится потом и кровью.

— Мамочки! Юра, тебя заставят убить американского президента. Это как минимум.

— Ценю ваш юмор Светлана, но о характере службы мужа вы знать, пока, не будете. Могу только сказать, что это будет флот.

— А почему… Юра, иди сюда. Смотри. Похоже, слухи о демографической политике СССР не преувеличены.

— Две детские спальни. И в каждой по двухярусной кровати. Это власть нам даёт намек?

— Вы не переживайте, если будет мало, вам квартиру поменяют на большую.

— Вы издеваетесь, да?

— В демографической политике работает метод мягкого давления. Школы и садики с питанием и бесплатные. Как в социализме. Никаких фондов, сборов денег на ремонт. Канцтовары: тетради, ручки, линейки дети получают в школе. Не покупают. Учебники, как и раньше в СССР, выдают в библиотеке. Одежда для детей имеет низкие цены, видимо, есть государственная дотация. Дети обходятся практически бесплатно. Есть, правда, и некоторые условия. Рейтинг родителей должен соответствовать количеству детей. И наоборот. Алкашу-пролетарию придётся платить за всё и по полной уже за первого. У нас таких нет, это я образно. И, наоборот, для тех родителей, которые имеют высокий рейтинг, и могут воспитать достойных детей, применяется стимулирование для того, чтобы рожали больше. Потом включается следующий контур усилителя: большое количество детей — почётно, повышает рейтинг, открывает перспективы родителям. Это всё долго рассказывать. Постепенно сами узнаете.

— Анатолий, дело в том, что я беременна. А как это правило будет распространяться на нас?

— Что ж вы такая осторожная, Светлана? Всё будет у вас хорошо. Вы мне доверите Машу? Я хочу отвести её вон в ту школу, что в окне. Оформлю, представлю завучу. А вы пока осмотритесь основательно. Вам тут долго жить.

— Да, конечно. Машенька, пойдешь с дядей Толей, ладно?

— Юрий Григорьевич, я машину не закрываю, можете вещи из багажника перенести домой. Маша, давай мне ручку. Не боишься?

— Нет.

«Мама дорогая! Куда я встрял? Мышеловка с сыром — это самое меньшее. Даже если нас всех на органы пустить, то мы столько не стоим. Чё за дела?»

— Свет, а Свет, мы не спим? Я не трус, но я боюсь.

— Мне тоже непонятно. Но все люди, с которыми мы имели дело: что Петрович, что Иван Мартынович, что этот, Анатолий Андреевич, как-то располагают к себе. Я им доверяю. Умом понять не могу, но чуйка говорит, что всё нормально. Единственное, что могу заметить, что все грозятся измотать тебя на службе. Но неужели может быть хуже, чем на Севере? Ты у меня не ленивый…

— Да, наверно ты права, это просто я не верю нашему счастью.

— Опа, Юра, а в шкафах постельное белье, одеяла, ещё что-то. Я не удивляюсь уже. Я в шоке.

— В туалете висит рулон туалетной бумаги, на рукомойнике — мыло. Полотенце. Пахнет новым. Стиральная машинка какая-то. «Минчанка». С ума сойти. Это коммунизм в отдельно взятой семье. Светка! Я продам душу дьяволу, но пусть, это будет наш дом!

— Родители, а-у, а вот вы где, телевизор смотрите, ничего не слышите. Маша будет в школе ещё два часа. Потом, я договорился, классная её приведёт сюда. Сейчас самое время поговорить о гражданстве. Вас обоих коснутся различия законов: старого СССР, теперешней Российской Федерации и нашего нового СССР. Попробую вкратце изложить. Чем более значим человек, то есть, чем больший он начальник, например, чем полезнее обществу, например, ценный специалист, что вполне относится к вам, Юрий Григорьевич. Тем выше к нему требования — с одной стороны, и тем больше благ, прав, власти у него — с другой стороны. Это сказывается почти на всем. Формально, это частично декларировалось и в России, но не выполнялось фактически. У нас это выполняется. Вот пример: вам, Юрий, будет разрешено, да и то, теоретически, пить спиртное только с секретоносителями вашего уровня. Вы не будете иметь права даже выпить бокал шампанского на Новый Год. Не дай бог нарушите — все присутствующие проверяются на полиграфе, ибо сразу предполагается, что вы успели им в пьяном виде выболтать все секреты. Стоимость этих работ, кстати, взыскивается с вас. Вы получаете взыскание, которое скажется на вашем рейтинге, и это будет иметь соответствующие последствия. Это один из примеров ответственности. Кстати, Новый Год отмечать не рекомендуется. За это слегка понижают рейтинг ведической лояльности. А если отмечается, 30-го декабря, по христианскому стилю, 18-го дня Месяца Благого Сияния и Покоя Мира, по ведическому летоисчислению, День Спасителя Расы, то тогда этот рейтинг повышается.