Матерящие долбанных русских французские и мои офицеры, потеряв спесь и сдутые фуражки, рванули под прикрытие брони. Матросня, кому посчастливилось не свалиться в воду, чуть подзависнув, и за это получив пару железяк, рьяно последовала примеру благородных.
Корабли качнуло на волне, потащило, дёрнуло, натягивая якорные цепи…
Разорвавший и рассеявший на клочья дымную пелену вечерний бриз обнажил засранную всяким хламом гладь залива на месте стоянки русской канлодки.
«Корейца» не было!
Только плавали разорванные пробковые матросские матрасы, доски, красно-белый спасательный круг и одиноко торчала в расплывающемся масляном пятне всё больше накрениваясь верхушка фок-мачты.
Даже не подумав понизить голос среди своих и ошалело толпившихся спасённых русских с «Варяга» старший офицер крейсера «Талбот» выматерился.
— Чёртовы русские! Даже утонуть по нормальному не могут!
Глава 5
Ночь сказочных подарков
Как спрятать большое тело
Возвращаясь от Руднева, на свой уже ставший родным «Корейчик» сразу не попёрлась. Подождёт. Приказала зарулить к амерам на «Виксберг».
По названию — тоже канонерская лодка. Как у меня. Типа должен быть железный пароходик с пушками. Сука, ток он по виду — парусник времён ещё Колумба. Я из-за него опять облажалась. Из парусников я тока бриг в Питере видела. Вот к «бригу» рулить и приказала. Покосились молча. Лан. Поняла, не дура. Косяком больше, косяком меньше… Парусное, старое корыто с моторчиком? Ну да ладно, хрен с ним, мне ж лучше.
Амерский командор Маршаль из своей корабельной комнатки вылез встречать, даж ждать не пришлось пока сигару раскурит. Подскочил, за руку подхватил, когда, сука, на трапе качнулась. Поймал, типа уважение проявил!
Правда и мои в лодке напряглись, дернулись ловить, чуть лодку себе не перевернули. Шепоток долетел: «Нах-нах, искупается старик — опять мешки с песком у япошек под носом грузить загонит… ага, или „Асаму“ топить пошлет!»…
Пошлю, куда ж я денусь… но, потеплело. Любят, суки!
Ну а амер, амер всегда амер! Уважение проявил, но за бабки схватился как бульдог за жопу! Хрен выдерешь. Жадный! Еле тыщу баксов выцыганить смогла и то ток благодаря Изькиным нацталантам! Ну и еще, чтоб он до ночи из труб своих подымил и мне антураж нужный создал, перетерла. Да и говорунов своих заткнул. Языки мне их больше всего навредить могут…
И то, похоже, уступил ток потому, чо ждать от меня не знал. Ссал и мечтал — побыстрей свалю подальше от его корыта. Ссал, сука, чо прям здесь с «Асамой» зарублюсь. А он как палочка твикс меж полужопиями встрянет. Надеялся — по тихому затоплюсь или, о чудо!, свалю. Вот за спокойствие, да за будущий эксклюзив перед журналистами и поделился баблом. Бздел, жался, мялся, но раскошелился и договорились. По рукам хлопнули, по дринку его дерьмового виски жахнули и я поспешила отбыть. С отжатыми баксами, ессвенно!
Может ещё к наглам заглянуть? И их на фунты облегчить? Да не… эти ссут, но сразу сдадут!
На «Корейчике»… хотя какая она «Корейчик», нахрен? По словам Изьки, она лодка! Вот я и сказала своим заключённым шизам, чо она как и я, девочка! «Кореяночка». Ну и ее, значит, переименовать надо… Чо тут, сука, началось! Такой срач поднялся! Рогатый с Беляевым, сука, объединились, вместе поперли меня свергать. Пришлось обоим по рогам стучать. Эх в жизни б так, захотела, напряглась и мужику молнией в лоб шарах!.. Но не помогло. Упёрлись — искрят, дымят, отлетают, но лезут! Я даж вспотела! Зашарахалась. Ещё тут, короче, и Изька во фронду ушла, морально поддержать рогатого решила. Ну реветь, сука, вздумала. Под численным превосходством временно отступить пришлось…
Так вот, собрала я на, лады, пусть пока так и останется, «Корейчике» своих офицериков. Спрашиваю, сука, чё дальше командиры делать бум? Ну они почти синхронно переглянулись и выдали мне, типа, взрываться, топиться и интернироваться быстрей надо. Отвоевались.
Один Степанов ток замялся. После зачетного нырка «Ниитаки» дед походу фетиш поймал — стволы наглаживать. Туда-сюда по ним елозить постоянно бегает. А тут топить его фетиш. Или мозги наконец-то включил и теперь просто ссытся сдаваться дико злющим на него джапам?..
Но чёт я не поняла? А как же «жизнь — Родине, сердце — женщине, честь — никому»? Или чо, как Руднев, трупами матросов от «Морского устава» — спасибо Аре, просветил — прикрыли жопу и всё? Из портовых борделей от блядей повылазили и всё? Теперь и Родина, сука, как портовая девка? Родина, чо, пустой звон? Не, мальчики, вы как хотите, но в моем бизнесе приучили за «базар» отвечать, а то карму вместе с мордой легко поправить могут! В цементном тазике!
— Господа, кто ссыт — на «Эльбе» места у сортира пока для трусов есть! А я с вашего позволения ещё повоюю с джапами…
Отворачиваться стали. Морды воротить, глазки прятать. Помолчали. Понятно. И джапов ссат, и меня. Меня, кста, походу больше! Как бы втихую не хлопнули. Придушат ещё, сука…
— Но как?
— Как-как, мозгами, а не жопой работать надо!
— Григорий Палыч, вы сегодня нас… — о, кстати, Левицкий нарисовался! А то я чот про него забыла.
— Левицкий, селитру достал?
— Только три пуда…
— Хреновый, значит, поляк! Такую мелочь стырить просил… — чессно, еле «даме» и «а» и на конце проглотила!
— Зато я 7 мин Герца смог достать! Только я их на джонке, от греха, пока оставил…
— Герца? Где? Хорошие? Эт та джонка, чо болтается у жопы нашего «Корейчика»?
— А… маргинально вы корму лодки обозвали!
— Ты не умничай, на вопросы отвечай!
— А… Кхм… Когда про ваш вопрос спрошать стал, итальянский боцман с вашей «Эльбы» втихую от капитана за бочонок рома и двести рублей сам предложил. Я, конечно был против, эти ваши преступные махинации недостойны мундира морского офицера, но… ваш приказ… Только под гнетом непреодолимых обстоятельств я согласился… Мины хорошие, якорные, гальванические, заряд аж по 75 килограмм пироксилина. 1902 года выпуска… И да, это та джонка у нашей кормы, то есть жопы по-вашему, пришвартована.
— Вот! Умничка! Можешь же когда хочешь! — а про себя думаю: «Разоритель ты мой! Я, значит, в поте лица баксы с амеров старалась, вытрясала, а ты вон перед итальяшками моими рублями раскидываться вздумал». Прогорю я с такими коммерсантами. По ветру пустят…
— Да я…
— Молодец! Теперь все тряпки, чо найдешь, вымачиваешь в селитре, сушишь и угольной пылью просыпаешь. Можешь паруса, кста, забрать… К 16.00 бочек пять нужно набить этими тряпками!
— Мне самому это делать?
— Ну если командовать не умеешь, то можешь и сам!
— Григорий Павлович, я попрошу вас…
— Попросишь как сделаешь! Вперёд! — выскочил, хлопнув дверью, — Опять обиделся. Ну а чо с ним делать? Взрослый мужик, а как петух — пока не пнешь, не полетит. Ток языком болтает!
В 15.00 мой старый помощник Засухин начал из себя для всего порта строить капитана Блада. Чо зря меня в детстве папуля порол и книжки читать заставлял? Пригодилось вот. Лучше б когда дочка встряла, жив был и помог…
Вспомнила! Хотя, вот вроде бы все мои офицерики читали, а в голову торкнуло ток мне.
Нет, канеш без кипиша в порту это всё бесполезно. Углядят. Но! Думаю, сначала все будут увлечены зрелищем тонущего «Варяга», потом крути-не крути джапы в порт полезут, а потом… Потом и моя ночь наступит!
Освободили от сетей с нашитой командой матросика Кеши Анисимова травой нашу большую шлюпку, и стали гонять ее челноком к «Виксбургу». Ну да, умный квартирмейстр попался. Переприказал типа, красавчег!
Короч, туда и обратно шнырять. Движуху создавать. Туда, как у Сабатини, набитую сидячими матросиками, оттуда — тож полную, но ток уже пластом лежачими на дне. Типа, пустую. Создали для всех видимость эвакуации.
