Поручик (СИ) - Костин Константин Александрович

— За что?

— За ёжиков. Спасибо.

— Я не мог не помочь, это моя работа.

Глаза тут же поднялись:

— Но ты же не только… из-за работы…

Ох, девочка, девочка… Ты же влюбилась.

С одной стороны — я тебя понимаю: молодой, красивый, в форме, непохожий на привычное и, что греха таить, приевшееся окружение. Спас, опять же. А с другой — вот зачем? Обламывать тебя я не хочу, и обманывать — тоже. А вместе у нас ничего не получится.

— Любица…

— Любка!

— Любка. Люди должны помогать друг другу не для того, чтобы ждать оплаты. Ты мне помогла, про того человека в плаще рассказала, я тебя…

На словах про человека в плаще мелькнула какая-то мысль, но к моим губам прижались девичьи губы и все мысли тут же вылетели.

Если кто-то ждал эротическую сцену — обломитесь. Это был всего лишь поцелуй. Один… ладно, три. И еще один — на прощание. Мы с ней долго просидели, пока окончательно не стемнело, но, по моему, убедить ее, что мы друг другу не подходим, я так и не смог. Пути девичьей логики темны и извилисты.

А завтра вечером меня еще в гости пригласили, к очередной спасенной… Та и вовсе школьница. Что мне со всем этим делать?

— Сколько?

— Две десятых промилле алкоголя в крови.

Я сел на стул. Взял в руки заключение. Посмотрел в него, как будто там могло оказаться что-то другое, противоречащее словам эксперта. Нет, все то же самое.

Кровь на обследование взята из бедренной артерии… Концентрация алкоголя в крови составило две десятых промилле, а, значит, на момент своей смерти Чапырки был абсолютно трезв.

Что-то это слегка нахрен рушило всю мою версию…

Получалось, жена не врала и не ошибалась?

— Добрый день, товарищ поручик. Решили навестить по старой памяти? Или, — доктор Бражинки посерьезнел, — Почувствовали себя хуже?

Главврач указал мне на стул возле своего стола. Удобный такой стул, мягкий, не те пыточные принадлежности, которые стояли у нас в кабинете и которые тыловой отдел считал офисными стульями.

— Что? — я уже успел забыть о том, что недавно валялся здесь с сотрясением, — А, нет, все в порядке…

— Смотрите, молодой человек, со здоровьем шутить нельзя. Может, все же обследование?

— Не бывает здоровых людей, бывают недообследованные… — пробормотал я себе под нос. К счастью, доктор не расслышал.

— Что вы говорите?

— Говорю, что пришел исключительно по работе.

— Неужели в нашей больнице завелись преступники? — наигранно испугался доктор.

— Преступники — как тараканы, они везде есть.

— В моей больнице нет тараканов, — уже всерьез обиделся Бражинки.

— Значит, нет и преступников, — усмехнулся я, — Но я не по поводу дезинсекции. Скажите, товарищ Бражинки, вы слышали о пожаре на складе?

— Конечно. Больше скажу — я его видел. Я живу в новостройках, из моего окна этот склад виден.

Я чуть было не сделал стойку, но тут же расслабился. Навряд ли у доктора есть подзорная труба или телескоп, а без него он — никакой не свидетель.

— А у вас случайно нет подзорной труби или телескопа?

— Есть бинокль, — сумел удивить меня доктор, — но из него ничего не было видно. Темно же.

— Значит, свидетель из вас не получится… Хотя я по другому вопросу. Вы знали Казимира Чапырки?

— Конечно, знал. Он мой бывший одноклассник, да и вообще — городок у нас маленький.

— Скажите, страдал ли он какими-либо заболеваниями, которые могли привести к потере сознания?

— Да что вы говорите! — Бражинки искренне рассмеялся, откинувшись в кресле, — Казик всю свою жизнь был здоров как бык. На моей памяти он в больницу обращался только один раз: когда в автомобильную аварию попал. И то через неделю, потому что сломанная рука болела и мешала спать.

Видимо, головой в той аварии он все же ударился…

— Пристрастие к алкоголю на здоровье не сказывалось?

— Ну, — доктор хохотнул, — все мы люди, все мы по субботам грешны. И Казик не больше других выпивал, так что с его здоровьем это никак не могло повредить. Кстати, не хотите рюмочку коньяка, для здоровья? Мне недавно подарили отличный «Мартель».

Я отказался от отличного коньяка, стряс-таки с доктора справку о том, что в медицинской карте гражданина К. Чапырки не зафиксировано болезней, от которых он мог внезапно потерять сознание. Больше для проформы, конечно, по принципу, который гласит, что от количества бумаг в деле напрямую зависит чистота твоей задницы.

Так-так-так… Три против трех. Жена, доктор и судмед говорят о том, что Чапырки не пил, директор склада, свидетельница и экспедитор — что таки пил. Кто-то врет… Или кто-то ошибается…

Ладно, Чапырки далеко не убежит, зомби-апокалипсис сейчас не в моде, так что надо бы обдумать один важный вопрос.

Что подарить Ленке?

Подарок женщине — задачка похлеще теоремы Ферми. С одной стороны — им реально не так важен подарок, как внимание. С другой — с подарком тоже можно сильно не угадать. Одна моя знакомая, например, терпеть не могла букеты, любила только живые цветы, а когда я, зарапортовавшись, попытался подарить цветок в горшке другой знакомой — чуть не получил черепную травму этим самым горшком. Не черепно-мозговую, конечно, мозг я тогда, похоже, забыл дома…

Так что можно подарить школьнице? Пенал с ластиком? Слишком детский. Набор косметики? Слишком взрослый, да и слишком личный. Блин, никогда со школьницами не встречался. Даже в школе я предпочитал студенток. Была у нас одна практикантка… Впрочем, ладно. Давняя история, не будем об этом.

И еще одна проблема: весь мой опыт общения с женщинами связан с русскими — одна сахалярка не в счет — а здесь, как бы, девочка-пепелачка.

Что любят пепелачки и совпадают ли их вкусы со вкусами русских девушек?

— Мартин, — я решил обратиться с вопросом к местному жителю. Он женат, значит, как минимум один раз успешно ухаживал за девушкой, — Что подарить девушке, к которой идешь в гости?

— Вино и фрукты, — не раздумывая ответил тот, что-то быстро записывая на бумаге.

Вот, кстати, что здесь убивает — так это отсутствие компьютеров.

— Она школьница.

— Тогда Уголовный кодекс.

Кодекс? Я видел тут неподалеку книжный магазин. Кажется… Тьфу ты. Какой еще кодекс⁈

— Зачем ей кодекс?

— Не ей, а тебе. Прочитаешь статью 86.

— Что там в этой статье?

— Плохо вас готовили в Велигарской школе. Статья 86 Уголовного Кодекса Пепельской советской республики — вступление в сексуальную связь с лицом, не достигшим половой зрелости.

— Мартин, я серьезно.

— Серьезно? Ну, не знаю… Ты бы тогда сначала с ее родителями поговорил, может, они будут против вашего брака. В конце концов, девочке надо школу закончить…

— Мартин!

Я не выдержал и расхохотался. Этот гад — тоже.

— Вон того вон зверька покажите.

— Это заяц.

— Что-то ваш заяц очень на енота похож.

Впрочем, когда девушка-продавщица расправила завернувшиеся уши плюшевого квазиенота, оказалось, что это все же заяц. Просто по замыслу дизайнера этот заяц должен был быть очкастым, вот на мордочке ему очки и нарисовали. А заячьи зубы рисовать не стали

— Нет, спасибо… Хотя нет, подождите.

Девушка вернула заяйеенота из завалов мягких игрушек. Среди которых были не только зайцы, похожие на енотов, но и просто зайцы, коты, лисы, волки, мыши, барсуки и тигры. Мягких спокойных цветов, не тех вырвиглазных кислотных оттенков, которыми любили красить свои поделия игрушечных дел мастера Поднебесной в девяностые. А, может, еще и сейчас, в смысле, в двадцатые, красят. Я давно не покупал игрушек…

От Мартина толку никакого не было, одни подколы, так что, чуть поломав голову, я решил, что все девочки любят котиков. А так как дарить живого — это жестоко, то идеальным вариантом будет мягкая игрушка. За которой я и отправился в детский магазин. Где был отведен целый ряд под продукцию кооператива «Ковчег».