Дрим-каст (СИ) - Прягин Владимир

К тому же мне дико хотелось есть, а в квартире ничего съедобного не было. Поэтому я, выбравшись на улицу, огляделся голодным взглядом.

Как ни удивительно, жизнь снаружи кипела, а в поле зрения нашлось сразу несколько забегаловок, работающих вовсю. Прилавки стояли прямо на улице, народ подбегал, хватал еду в темпе и нёсся дальше, торопясь на работу. Многие жевали на ходу пирожки и мясо, нанизанное на шпажки.

Я отыскал, однако, более спокойное заведение — тоже недорогое и без сидячих мест, но хотя бы со столиками внутри. Хозяйствовал там пожилой китаец по имени Ченг-Лей, и он даже знал пару слов по-русски — родом был из Манчжурии, как выяснилось в ходе знакомства, и к нам в Империю заезжал в своё время тоже.

В тесном помещении было душно, зато не холодно. Упоительно пахло мясной поджаркой и чем-то острым, вызывающе-пряным. Вился дымок, щекочущий ноздри. Я взял лапшу с грибами и курицей, обжаренную на сковороде после варки. Попросил вилку вместо палочек и набросился на еду.

Тем временем мысли вновь закрутились вокруг сценария.

Изначально я собирался сделать акцент на политические интриги, в которые впуталась бы невольно Мелисса, героиня истории. Такая концепция позволяла бы сохранить напряжение между сценами, где планировались трюки и приключения (экшн, как его называли англоязычные сценаристы).

Интриги присутствовали и в новом сюжетном плане, Теперь, однако, я решил их слегка подвинуть, прописав лаконичнее. Смысл был в том, чтобы уделить больше времени визуальным эффектам, раз уж машина Джефа дала такую возможность.

Но и гнать сплошной экшн тоже было нельзя. История в этом случае выродилась бы в нагромождение спецэффектов, а зритель просто устал бы. Требовался баланс. Несмотря на весь технический лязг, я хотел, чтобы люди в фильме остались на первом плане. И чтобы им сопереживали те, кто купят билеты.

Я продолжал жевать и время от времени откладывал вилку, делая пометки в блокноте. Попутно вырисовались два чисто процедурных вопроса по работе с машиной, которые я планировал прояснить.

Поблагодарив Ченг-Лея и пообещав заходить ещё, я вышел на улицу и направился к телефонной будке, ярко-оранжевой. Она, правда, несколько облупилась, но аппарат работал. Я покрутил разболтанный диск, и монета юркнула в прорезь.

— Да, — отозвался Джеф сонным голосом.

— Разбудил? Извини. Сон-Хи не звонила?

— Нет пока.

— Жаль. Если всё сорвётся, будет обидно. Но время я в любом случае терять не хочу. Допустишь к машине?

— Чего уж там, приезжай.

Я сел на трамвай, и вскоре уже приветствовал Джефа в его берлоге. Сообщил ему:

— Надо кое-что выяснить по поводу твоей техники. Вот, к примеру, скажи — мы можем изменять ракурс внутри кадра?

— Не совсем понял.

— Когда снимают обычный фильм, кинокамера не стоит на месте. Она надвигается на героев, объезжает вокруг и прочее в том же духе. Её катят по рельсам или поднимают на операторском кране. Это всё очень важно, делает сцену более зрелищной. А у нас есть возможность всё это сымитировать?

— Как ты себе это представляешь? — скептически спросил Джеф.

— Понятия не имею, это ведь ты технарь, а не я. Какой-нибудь рычажок к терминалу приделать, что ли…

— Куда конкретно приделать? К какому узлу? Машина «в железе» вообще не приспособлена к киносъёмке. Всю основную работу делает природный феномен, который к ней прицепился. Информационный сгусток, как я его обозвал, чтобы появилась хотя бы видимость теоретической базы. А ты теперь просишь к этому сгустку пришпандорить рычаг. Серьёзно?

— Ладно, уел, — сказал я. — Но ты всё-таки подумай. И я подумаю тоже… Второй вопрос — примерно из той же оперы, но его мы можем проверить сразу…

Сев перед терминалом, я напечатал: «На грунтовой дороге у перелеска тормозит помятый и проржавевший паровой грузовик. За ним тянется пыльный шлейф».

Увы, на экране ничего такого не появилось. В кадре была всё та же терраса, где стояла Мелисса с письмом.

— Не понял… — озадачился Джеф. — Мы ведь точно знаем, что всякий транспорт рисуется без проблем. А паровики — вполне в рамках сюжетной логики, про которую мы вчера говорили…

— В том-то и дело. Сцена реализуемая, но она взята из середины сюжета. Это сбивает машину с толку, как видишь, она буксует. Значит, добавлять эпизоды придётся в том же порядке, как они идут в фильме. Нельзя сразу взять и снять финальную сцену…

— Это проблема?

— Я не сказал бы, просто мне надо это учитывать. Например, у меня дальше сцена с мачехой в плане. То есть надо писать именно её, если мы хотим увидеть картинку…

Зазвонил телефон.

Мы с Джефом переглянулись, и он кинулся из подвала, наверх по лестнице. Когда я поднялся следом, он уже клал трубку на рычаг — разговор получился совсем коротким.

— Это Сон-Хи, — сказал он с некоторой растерянностью. — Хочет приехать.

— А новости-то какие? Её отец согласился?

— Она пока не сказала. Объяснит, мол, при встрече. И голос у неё какой-то, не знаю даже… То ли расстроенный, то ли нет…

Сон-Хи прикатила на «мини-купере» позапрошлого года выпуска, с круглыми передними фарами и почти без заднего свеса. Машинка с двумя дверями, карминно-красная, выглядела игрушечной.

Сама дочка кинобосса была в короткой дублёнке, бежевом мини-платье и белых сапогах на низком каблуке. Она обошлась сегодня практически без косметики, а длинные волосы перехватила лентой. Мне показалось, что она хочет выглядеть чуть попроще. Лицо у неё при этом было такое, будто она ещё не решила, плакать или смеяться.

— С добрым утром, — поприветствовал я. — Ну что?

— Вы даже не представляете, — сказала она, — как я перенервничала… Вчера, как и собиралась, пошла к отцу. Постаралась говорить твёрдо, коротко и по делу. Про проект с минимальной суммой вложений, про то, как я хочу доказать свою состоятельность. Он хмурился и слушал, а потом рявкнул, что ему сейчас не до моих капризов, всё и так плохо. Ну, в общем, как я и предполагала… Ушла к себе, ревела в подушку…

— М-да, — сказал я. — Обидно. Прости, что так получилось.

— Это ещё не всё. Сегодня с утра отец вдруг пришёл ко мне. И уже не злой, а просто усталый — всю ночь, по-моему, не спал. Признался, что «Харпер Бразерс» поглотят нас совсем скоро, через два месяца, если мы не закроем банковские кредиты. И заявил — если я действительно так мечтаю поработать самостоятельно, то он разрешит и даже не будет вмешиваться. Это ни на что уже не влияет, как он сказал. Единственное условие…

Сон-Хи замолчала, и я спросил осторожно:

— Что за условие?

— Если фильм не окупит даже затраты на производство, то до конца текущего года я должна выйти замуж за человека, на которого отец мне укажет. Или как минимум за того, которого он одобрит.

— Ничего себе, ультиматум.

— Я согласилась.

Мы с Джефом уставились на неё недоверчиво. Она пожала плечами:

— Что мне терять? Если не смогу снять что-то достойное, то, значит, кинобизнес — это действительно не моё. Буду сидеть дома, радовать мужа.

Некоторое время мы все молчали, затем Сон-Хи улыбнулась:

— Но давайте рассуждать позитивно. Всё-таки нам дали зелёный свет! Отец даже чек мне выписал со своего личного счёта.

— И на какую сумму? — спросил я.

— Пятнадцать тысяч долларов всего-навсего, — вздохнула Сон-Хи. — На нормальный фильм, даже совсем дешёвый, этого не хватит никак, конечно… Те же «Попутчики» стоили четырнадцать миллионов…

— Но у нас, к счастью, не какой-то «нормальный» фильм, — сказал я. — А по сравнению к тем, что у нас было до знакомства с тобой, это вообще богатства несметные… Да, и что там насчёт распределения прибыли? Надо бы составить контракт…

— Отцу я сказала, что снимать будет маленькая, никому пока не известная студия. Он пожал плечами и заявил, что отдаёт вам тридцать процентов от чистой прибыли. Именно от прибыли, а не от выручки брутто. Он даже не задумывался особо, потому что уверен — на самом деле будут одни убытки…