Как только Вулич вылез на скальный гребень и побежал по нему, я произвел выстрел в сторону горцев, отвлекая их внимание на себя. Наконец, мои казаки-разведчики тоже показались у гребня. Там они сразу залегли и открыли огонь по противоположной скальной площадке. На ней как раз и засели вражеские застрельщики, стреляющие по нашему обозу. И казаки на какое-то время прижали их огнем, не давая им стрелять прицельно. Вулич в это время исчез за скальной верхушкой. И я потерял его из виду на несколько тревожных минут. Но, оказывается, он подобрался к неприятельской позиции с тыла. А вскоре с той стороны раздался выстрел, затем второй, потом сдавленный крик.
— Двоих застрелил и одного заколол! — наконец-то донесся торжествующий крик серба.
Лишившись поддержки от своих стрелков со скал, горцы внизу запаниковали и стали разворачивать коней. Они отступали. И их отход был беспорядочным. Теперь уже казаки бросились в атаку, нагоняя отставших и приканчивая на скаку тех, кого смогли догнать. Через несколько минут все было кончено. Трое застрельщиков лежали мертвыми на скальной площадке, а горские всадники ускакали, оставив еще двоих убитых.
— Удлиненные английские винтовки, — осмотрев трофейное оружие, пробормотал Вулич. — Но стреляли не англичане. А местные, вероятно, наемники англичан.
Я все-таки тоже добрался до той площадки, где находился серб. А он как раз подошел к одному из убитых и обыскал его. На поясе у мертвеца Вулич обнаружил кожаный кошель, наполненный серебром, продемонстрировав мне свой трофей.
— Похоже, они получили аванс за работу. Хотели тебя подстрелить, не иначе, — заметил я.
Милорад мрачно кивнул, соглашаясь:
— Они знали маршрут. Значит, среди наших действительно есть предатели.
Мы переглянулись. Оба понимали: самое опасное ждет впереди.
Глава 8
Когда мы подъезжали к крепости, солнце стояло высоко, и день выдался ясный. Никакой дымки над горами не висело, а горный воздух не казался холодным. С высоты крепостных стен наблюдатели заметили нас издалека. А вскоре сам Максим Максимович встретил караван у ворот. Комендант выглядел озабоченным, когда приветствовал нас, проговорив:
— Ну вот и вы! Вовремя! А то я заждался уже! По окрестностям горцы так и шныряют. А боезапаса мало осталось, да и людей не хватает, чтобы горцев этих гонять. Надеюсь, что вы добрались благополучно?
— Не без приключений. Обстреляли нас горцы, но мы отбились. К счастью, нам командование усиление выделило, — ответил я и представил поручика Милорада Вулича, который подъехал следом за телегами во главе своей полусотни казаков.
Увидев серба и его отряд, а также то, что обоз добрался до крепости в полном составе, не растеряв по дороге ценный груз, доставив боеприпасы и провиант в крепость в целости и сохранности, комендант приободрился и улыбнулся. С радушием хозяина он сразу же предложил мне:
— Заходите в штаб, Григорий Александрович, расскажете подробности, пока мои денщики помогут поручику Вуличу расквартировать его отряд в крепости, да угощение приготовят.
Уже в штабном кабинете я передал Максимычу секретный пакет, выданный мне полковником Красиным. Комендант сломал сургучную печать, развернул бумаги, пробежался по ним глазами, и его лицо опять приобрело озабоченный вид, даже стало еще мрачнее.
— Так… Значит, вот оно как… Среди нас предатели! — проговорил он.
Я кивнул, а он поднял на меня взгляд от секретных бумаг и продолжал:
— Получается, теперь ты, Печорин, у нас официальный соглядатай от секретной полиции, так, что ли?
— Если хотите, можете и соглядатаем называть, не обижусь, — ответил я.
— А Вулич, что же? Он тоже с тобой в деле, как я понимаю?
— Тоже. Нам полковник Красин поручил совместно производить поиски английских шпионов и предателей, — объяснил я. — Вулич будет моим напарником в предстоящем расследовании.
Комендант тяжело вздохнул, проговорив:
— Вот только английских шпионов и их пособников мне тут под боком еще и не хватало! Разумеется, их нужно выявить поскорее. Но смотрите, вы с Вуличем, чтобы без лишнего шума! А то народ у нас нервный, не любят наши господа офицеры, когда их в предатели записывают.
— Мы постараемся, — сказал я.
— Ага. Вот и постарайтесь, — проворчал Максим Максимович. — Ну что ж, завтра, я так полагаю, начнете. А сегодня отдыхайте. Скоро приглашу вас с Вуличем на ужин по поводу благополучного возвращения.
Но, отдыхать мне особо не пришлось. Поздно вечером, когда уже поужинали, выпили и закусили, выслушав тосты от офицеров крепости за государя Николая Павловича, за процветание родимого Отечества, за победы над врагами Российской Империи и за наше благополучное преодоление дорожных опасностей и возвращение в крепость в добром здравии и с пополнением, я уже собирался лечь спать в своей комнате, вдруг в дверь постучали.
— Войдите! — крикнул я, потому что мой денщик все еще хлопотал где-то снаружи, помогая разгружать обоз.
На пороге стоял Вулич, бледный, с горящими глазами.
— Печорин, ты должен это увидеть! — сказал он, протянув мне смятый листок бумаги. — Нашел под дверью комнаты, которую мне выделил комендант.
Я развернул записку. В ней было написано без всякой подписи: «Поручик Вулич! Вы выжили сегодня, но это не значит, что выживете завтра. Крепость — это ловушка для вас. Бегите отсюда, пока можете».
Я поднял глаза от текста, сказав Милораду:
— Значит, полковник Красин прав. Здесь точно орудует кто-то из английских шпионов. И твое прибытие напугало эту крысу. Этой запиской враг сразу выдал свое присутствие. Вероятно, английские прихвостни хотят взять тебя на испуг.
— Я не из пугливых, не на того напали! — ухмыльнулся Вулич.
В глазах его я видел решимость. И я сказал:
— Что ж, тогда начнем охоту на них первыми. Делай вид, что испуган. Возможно, тогда шпион выйдет на контакт ради дальнейшего твоего шантажа. И будь начеку. Не забывай, что они могут попытаться тебя убить. Держи подле себя двух вооруженных денщиков. Я же прямо сейчас пойду с этой запиской к Максимычу.
Он кивнул, потом медленно сложил записку, протянув ее мне. И я направился к штабу. Но, Максимыча, несмотря на позднее время, я нашел возле казематов крепостного арсенала, куда складировался порох, ядра для пушек и прочее вооружение, привезенное телегами нашего обоза. При свете масляного фонаря комендант производил осмотр имущества, которое солдаты уже успели выгрузить.
Отозвав Максимыча в сторонку, я шепнул ему по поводу неприятной записки. И мы поднялись на вал, якобы для внеочередной инспекции караулов. На самом деле, просто отошли с ним туда, где никто не смог бы подслушать наш разговор, поскольку на этом участке стены спрятаться было просто негде. Уже давно стемнело, и на небо вышла почти полная луна. Ее призрачный свет падал на лицо Максимыча. И я видел, что оно, обычно добродушное, было напряженным.
— И что вы сами думаете об этой записке, Григорий Александрович? Догадываетесь ли, кто мог подобное написать? — спросил комендант.
— Если бы догадывался, не пошел бы к вам сейчас за советом, — усмехнулся я. — Мне только совершенно ясно, что записка подобного содержания подтверждает, что кто-то в крепости служит врагам.
Ветеран кивнул, проговорив серьезно:
— Думаю, что враги следят здесь у нас буквально за всем. Ведь не успел поручик Вулич приехать, как ему уже эту записку подсунули, чтобы напугать. Следовательно, враги в себе уверены. По-видимому, они каким-то образом связаны с другими шпионами, которые находятся вне крепости. Возможно, через местных жителей шлют донесения, или еще как-нибудь. Это вам и предстоит выяснить. И почему вы думаете, Печорин, что шпион затесался именно среди офицеров? Возможно, это кто-то из рядовых солдат или из казаков. А, быть может, из унтеров? Или, например, из торговцев, которые постоянно ездят в крепость и из нее?
Я попытался объяснить:
— Во-первых, этот человек грамотный, что видно по тексту записки. Там нет ни единой ошибки. Во-вторых, сведения о проезде через крепость и о дальнейшем маршруте князя Гиоргадзе были секретными, доступными лишь офицерам…
