- Почему?
- Как почему? Кем мы после этого будем выглядеть?
- Теми, кто принял подарок.
- Маленький храм им можно позволить построить. Хотя пускать этих злодеев в пределы державы – опасно.
- И в чем опасность? – Продолжал прикидываться дурачком Государь.
- Так ты что, разве не понимаешь? – Неподдельно удивился Иов.
- А ты забыл наш разговор? – Хитро усмехнувшись, произнес Дмитрий, давая понять, что юродствовал. - Неужели твоя вера так слаба, что ты боишься ее проверить делом?
- Ты прав, Государь, - после довольно долгой паузы, тихо произнес патриарх. А потом достаточно громко, чтобы услышали все в Грановитой палате, добавил. – Я не возражаю, если иезуиты поставят маленький храм в Немецкой слободе, дабы католики могли справлять службу. Грешно держать их без причастия годами. Тем более, после такого подарка.
- Если патриарх не возражает, то, как я могу отказывать? – Улыбнувшись, произнес Дмитрий. – Патриарх о том напишет грамоту. Подпишет. И я заверю. От себя же хочу добавить – вам надлежит поставить хорошую, добротную каменную церковь на берегу реки Яузы да с большим органом. На триста шагов в обе стороны одеть эту реку в каменную набережную. Замостить площадь вокруг церкви на двадцать шагов. Поставить там масляные фонари и держать их в темное время зажженными. Проложить две, мощеные камнем дороги. Одну – сквозь Немецкую слободу, вторую –до Москвы-реки, да мост там каменный поставить, через Яузу, чтобы к Троицкому храму ходить по нему и ездить. Все это вам надлежит сделать на собственные деньги. Святой престол такой вариант устроит?
Муцио внимательно посмотрел на Государя и едва сдержал улыбку. Задумку Дмитрия он разгадал сходу. Так уже сложилось, что «архитектурный стиль» этой большой деревни под названием «Москва» он успел оценить. А потому сыграть на контрасте и постараться показать католичество в выгодном свете посчитал весьма разумным ходом. Да, придется заплатить, и не так чтобы мало. Но Дмитрий заранее намекал на это еще там, в Смоленске. Тем более что иного способа закрепить здесь Святой престол пока не видел. Как оно там потом обернется – не ясно. Однако это все одно – шанс. И немалый. Так что, сделав скорбное лицо, Муцио выдавил:
- Да, Государь.
Патриарх же был настолько замучен текущими делами, что даже не заметил этой игры. Мало того – ему понравилась идея Государя-Императора за счет иезуитов украсить город. Построят. Потом обязательно полезут в интриги какие. Вот и повод будет их выгнать. А крепкая каменная церковь, оную можно и патриархату забрать потом, да набережная с фонарями и дорогой мощеной останется.
Кроме того, Иов уже вдоль и поперек перечитал все законы, что сочинил Государь-Император. А потому прекрасно понимал, что Дмитрий самым очевидным образом хочет наполнить Священный синод. Да, председателем там значился патриарх. Однако председателем над кем?
Прием закончился.
Все разошлись.
- Друг мой, - устало произнес Иов, поймав Муцио уже на улице, - я хотел бы с тобой поговорить. Это очень серьезно.
- Я слушаю, - покладисто кивнул итальянец.
- Не здесь. Приходи вечером на мое подворье. Откушаем. Поговорим. Дело очень важное и серьезное.
- Оно касается прозелитизма ?
- Если бы, - грустно усмехнулся Иов и, кивнув на прощание, пошел своей дорогой.
Глава 9
1 декабря 1606 года, Москва
Муцио был потрясен до глубины души тем, что творил этот коронованный безумец. Теперь он не сомневался – трезвый человек таких дел не закрутит. Это надо же? Взял и поднял против себя практически всю аристократию!
Удивительно как легко и просто он понял местного патриарха. И не только понял, но и нашел с ним общий язык. И вот сейчас они вошли в небольшую комнату, где на мягком диване сидел Государь-Император с супругой, недавно родившей, но уже вполне активно бегавшей за ним хвостиком. Им предстояло, выступив общим фронтом, убедить Дмитрия попытаться пойти на примирение с аристократией.
- Присаживайтесь, - мягко улыбнувшись, произнес Дмитрий.
- Государь… - начал было говорить патриарх, но Государь оборвал его жестом.
- Я не собираюсь мириться с аристократией, если ты этого хочешь.
- Но почему?
- Так нужно.
- Но ведь это ведет державу в хаос!
- Софья Палеолог ввергла державу в хаос! – Возразил Дмитрий. – А я пытаюсь вывести!
- Что?! Кто?! Но почему?
- Кто подбил моего прадеда на дурные реформы? Начал прадед - закончил отец. Как итог – катастрофа Ливонской войны. Или ты забыл, почему нам пришлось ее прекратить? Я напомню. У нас просто кончились «негры».
- Кто?! – Хором переспросили иезуит и патриарх.
- Не берите в голову. Заговорился. У моего отца просто закончились возможности верстать новых стрельцов и поместных. Люди кончились. Мы понесли поистине катастрофические потери в живой силе! Сколько конкретно – сказать сложно. Но от двухсот до двухсот пятидесяти тысяч крепких, здоровых мужчин, которые ой как пригодились бы и на пашне, и в мастерских. А сколько жен потеряло кормильцев? А сколько невест женихов? А сколько потрачено денег и прочих ценностей? Сколько изготовлено и оставлено на полях оружия, обмундирования и прочего имущества? Это поражение стало для державы настоящей катастрофой!
- Я не понимаю тебя, - покачал головой патриарх. – Как твоя прабабка оказалась виновной во всем этом?
- Она подбила прадеда на дурные реформы. Например, вместо совершенно бестолкового поместного ополчения у нас была бы кавалерия не хуже польских крылатых гусар. Все к тому шло. Или ты не знаешь, кто разбил Мамая на Куликовом поле? Княжеские и боярские дружины! По своему снаряжению, лошадям, выучке и приемам боя они вполне были на уровне крылатых гусар. А возможно и выше. Но мы похерили их всецело. И перешли к бестолковой степной кавалерии, организованной по древнему византийскому образцу, устаревшему более чем на пять веков…. Да что и говорить, Карл Мартер привел на битву с арабами при Пуатье войско, организованное также. Эм. Почти тысячу лет назад….
- И только это? – Хмуря лоб, поинтересовался Иов.
- Отнюдь. Это только один из эпизодов. Поражение в Ливонской войне и последующий тяжелый кризис не стал неожиданностью. Но прямым следствием из того, какой дорогой мы шли. Все мы. И особенно бояре… ненавижу их. Они настолько прогнили и деградировали, что вызывают у меня только омерзение. Люди и так после всей этой катастрофы жили кошмарно. Сильно голодали. Так эта дрянь с них бросилась последние соки сосать, усугубляя и без того чудовищное положение дел, вгоняя державу в полное и окончательное расстройство! Ненавижу. Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!! Твари! Безмозглые твари! Они не понимают, что любая держава стоит на плечах своих пахарей и ремесленников. И чем крепче эти плечи, тем благополучнее державы. А они в своей безумной жадности готовы были все по миру пустить!
- Государь, - вкрадчиво произнес иезуит, несколько потрясенный такими словами, - мы хотели бы помочь в твоем деле, но не понимаем замысла. Не мог бы ты нам его объяснить?
