А Сенат — постоянно действующий орган, поэтому власть его постоянна и велика. Вот это важное обстоятельство и прельщает очень многих старейшин разного рода и всякого племени, заставляя собираться, обдумывать и затем продвигать республиканские идеи.
«Non patriae sed sibi, ха-ха…» (2) — подумал Эйрих.
— Я не считаю, что франки хуже или лучше кого-то, — произнёс Саварик. — Но ты не жил среди нас, не знаешь, каков наш быт. Вожди у салических франков традиционно сильны, многие из них служили римлянам и вернулись с силой и богатством. Как можно представить Сенат франкского народа в таких обстоятельствах? Старейшин, посмевших бросить даже такой вызов, вырежут в одну ночь. К тому же, я говорил тебе, Хлодиона пророчат в рексы…
— А Фарамунд? — спросил Эйрих.
— И его тоже, — ответил франк. — Они, как оказалось, имеют примерно одинаковый вес в среде воинов и знати. С одной стороны, Хлодиону надо уступить место отцу, но ведь такой шанс стать рексом выпадает раз в жизни…
— Так поддержи кого-нибудь другого, деньги — это вообще не проблема, — недоуменно развёл руками Эйрих. — Надо будет, поддержим и войском, но только действовать надо очень быстро. А если других вариантов нет, то можешь и сам заявиться в рейксы.
— Тебе уже предлагали часть желающих присоединиться к вам франков… — вздохнул Саварик. — Надо только уничтожить узурпатора Константина.
— Сенат не менял решения по этому вопросу, поэтому я не в силах на это никак повлиять, — ответил Эйрих. — Пойми главное. Я хочу помочь франкам избежать участи становления подданными очередного рейкса. Я хочу помочь им получить вдоволь земли, чтобы хватило на безбедную старость, без латифундистов и иных владык, жаждущих захапать побольше чужого. Тебе ведь не всё равно на своих?
— Мне не всё равно, — заверил Саварик. — Но я не смогу ни на что повлиять.
— Что ж, тогда, в будущем, обязательно будет война… — вздохнул Эйрих с сожалением.
— Да, — согласился франк. — Когда кто-то станет рексом, его взор обязательно обратится на Италию…
Узурпатор Константин не просто так полез в Италию, будто у него не было других проблем. Галлия — это провинция, чуть менее дыра, чем Британия, но всё равно провинция. Истинная власть только в Италии, в Риме. И очень досадно, что эту землю уже кто-то занимает…
— Кстати, ты сказал, что это именно у салических франков сильны вожди, — вдруг произнёс Эйрих. — А что же о рипуарских? (3)
Саварик задумался, прежде чем ответить. Видимо, он даже не брал их в расчёт, потому что брал род из салических франков и родичи, оставшиеся у Рейна, его не особо волновали.
— У них, да… — произнёс он неуверенно. — Знаешь, я ведь могу съездить к ним…
— Я выделю тебе тысячу воинов, а также двадцать тысяч солидов золотом, — заулыбался Эйрих. — И, само собой, дары в виде украшений, шёлка, сахара и перца. Тебе нужно будет задобрить их так, чтобы им всем одновременно в голову пришла идея бросить всё и идти на безопасные и плодородные земли Италии, с перспективой переселения в Сицилию или даже в Африку. Гарантирую возглавляющим роды старейшинам места в Сенате готского народа, а молодым и способным юношам места в рядах будущих готических легионов.
— Хочешь ослабить оборону и казну, когда есть риск, что Аэций высадится в любой момент? — спросил Саварик недоуменно.
— Это лишь значит, что тебе следует поторопиться, — усмехнулся Эйрих. — Приведёшь к нам такую подмогу, в виде всех родов рипуанских франков — обещаю тебе блестящую политическую карьеру, а, в перспективе, и место в Сенате.
— Зачем мне место в Сенате? — спросил Саварик. — Я что, уже достаточно стар?
— В перспективе, — выделил Эйрих. — А пока не постареешь, обещаю тебе карьеру в магистратуре, если не будешь дураком и сможешь делать серьёзное лицо.
— А в легионе мне никак нельзя? — Саварику, явно, не понравилась перспектива службы в магистратуре, которую он не до конца понимал.
— Можно и в легионе, — пожал плечами Эйрих. — Но вся власть не у войска, а у того, кто им управляет.
— Тут ты прав, — согласился Саварик. — Только вот я не совсем понимаю свою роль в магистратуре, если меня вообще возьмут.
— Когда мои слова расходились с делом? — поинтересовался Эйрих. — Возьмут и ещё как. Только придётся пройти весь путь с самых низов. Да и что там понимать о своей роли? Квестором сразу начнёшь, а не военным трибуном. Работа квестора — уголовное преследование воров и убийц. Дадут тебе группу ловких и хватких парней, знай следи за правопорядком, расследуй — работа непыльная. Хорошо себя покажешь, там помощником эдила назначат. Это почти то же самое, только уровень преступлений выше — казнокрадство, воры крупных денег, торговцы жулящие и так далее. Ну там дальше только претор и консул. На эти две должности ничего обещать не могу, потому что кандидатов прорва и без тебя. Через три зимы кончается очередной мой экстраординарный срок преторских полномочий, так что всегда есть шанс не засиживаться на одной должности.
— Всё равно, мне понятнее и проще быть на поле брани, — покачал головой Саварик.
— Только через магистратуру можно оказаться на поле брани не просто тысячником, ведущим свою тысячу к победе и смерти, а легатом… — ответил Эйрих. — Военными трибунами назначают только членов магистратуры, поэтому если хочешь войти в историю — иди по пути чести. (4) Но ты ещё не дал ответа.
— Я могу подумать? — спросил франк.
— Можешь подумать, — хмыкнул Эйрих. — Но я буду очень признателен человеку, который сможет привести нам столь существенную подмогу.
Саварик почесал запястье левой руки, после чего развернулся и покинул шатёр. Эйрих открыл выдвижной ящик стола, где стояла бутыль с вином, но не успел его вытащить, как франк вернулся.
— Всё, я подумал, — произнёс он. — Когда выходить?
— Снимай свою тысячу с позиций, после чего начинай подготовку к походу, — сказал на это Эйрих. — Большая часть пути безопасна, потому что идти тебе предстоит через Рецию, но дальше начинаются земли бургундов…
— С ними я всё улажу, — заверил его Саварик.
— Тогда завтра приходи сюда с парой надёжных людей — выдам тебе золото, а также дам письменный наряд на выдачу грузов со склада, — дал Эйрих инструкции. — Траты в пути и на дары старейшинам тщательно фиксируй на пергаменте, чтобы, в итоге, сходилась вся арифметика. Сенат, в случае твоего успеха, обязательно всё посчитает и может использовать несоответствия против меня, поэтому отнесись к этому предельно серьёзно.
— Я тебя не подведу, претор, — поклонился франк.
— Рассчитываю на это, — улыбнулся Эйрих. — А теперь иди к своим людям.
Рипуарские франки составляют примерно треть от общей численности франков. Эйриху точная численность всех франков неизвестна, их никто не считал, как и готов до него, но болтают, что их, суммарно, где-то около ста пятидесяти тысяч, может, чуть больше. Сведения о трети от общей численности тоже были получены им из «болтологии» проезжих купцов и мнений римлян, увлекающихся вопросами демографии. Даже если франков всего сто тысяч, то треть из ста тысяч — это существенный прирост населения их молодой республики. Если безболезненно интегрировать их в Сенат и общество готов, то шанс их долгосрочной выживаемости, как державы, существенно возрастёт. Надежда на Саварика, он франк, поэтому будет ближе и понятнее франкам, чем любой другой германец. Но даже если он провалится, щедрые дары от имени Сената не будут забыты и станут крепким фундаментом для последующих влияний… Это значит, что он, в любом случае, едет не зря.
— Посмотрим, что из этого выйдет, — произнёс Эйрих и поставил на стол бутыль с фалернским вином.
/ 12 августа 411 года нашей эры, Западная Римская империя, г. Равенна/
— Поднимайте! — приказал Зевта.
Здание Сената, представляющее собой бывшее здание императорского дворца, подверглось масштабной реконструкции, давшей работу практически всем столичным мастерским комициям.
