Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 206
В ад отрок потом и спустился. Следом за литвином. Да-да, беглый литовский волхв тоже был здесь, и Кольша знал, что должен за ним следить и ничего не бояться… ибо он не сам по себе, а в ком-то еще. Странная одежда – синие линялые порты и куцый армячок, непонятно из чего сделанный. На голове – вязаная шапка, обувь – вообще непонятно из чего сделана…
Верно, это был кто-то другой, не Кольша. Но он делал то, что Кольша хотел. Шел, куда надо – за литвином. А тот спустился в ад!
Нет, поначалу-то отрок не заподозрил ничего жуткого, ибо жуть была тут повсюду! Просто шагал за волхвом, стараясь не потерять его в неведо откуда взявшейся толпе. Волхв – он тоже был одет очень странно, примерно как и Кольша – вытащил из кармана… непонятно что. Обрывок пергамента иди что-то подобное… Приложил… непонятно к чему… Кольша сделал то же самое. Разверзлись створки… потекла вниз черная гусеница – лестница, на каждой ступеньке которой стояли-ехали люди. Язычник тоже стоял. И – Кольша.
Вскоре все очутились в огромном, ярко освещенном амбаре, и пораженный до глубины души отрок совсем потерял литвина, а, когда пришел в себя, принялся метаться, искать.
Вот тут-то Шмыгай Нос и понял, где оказался. Из огромной черной норы вдруг донесся рев истинного апокалипсического зверя! А потом показался и сам зверь. Огромная железная змея, сверкающая, с горящими глазами! Этого Кольша уже перенести не смог…
– Эй, эй! А ну, поведай нам, что ты видел?
Отрок проснулся от того, что его хлестали по щекам. Больно так, противно… Кто эта женщина? Кто все эти люди? И вообще – кто он сам?
– Похоже, ничего мы от него не узнаем, уважаемая, – негромко молвил боярин.
Ведьма согласно кивнула:
– Да, он потерял разум. Может, не навсегда – на все воля богов. Так я заберу его? Месяц, другой – и он придет в себя, вспомнит. Или не вспомнит и не придет.
– Забирай, обещал же.
Скривив тонкие губы, боярин махнул рукой. Этот чертов отрок теперь был не опасен. Кому он что расскажет? Сошел с ума… Правда, колдунья сказала… Ну, и что с того? Ну, и придет в себя через месяц. Через месяц во Пскове будут иметь власть уже совсем другие люди! В том числе… х-ха!
Боярин горделиво улыбнулся и велел седлать коня. Утро уже. Светало. Следовало спешить, ибо впереди ждали поистине великие дела.
* * *
– Немцы, князь! – верный оруженосец Гинтарс прямо-таки ворвался в горницу. – Гонец с Мирожской обители прискакал. Рыцари! Идут во многолюдстве, с хоругвями. На Псков путь держат!
– Понял, – вскочив на ноги, князь быстро набросил на плечи плащ и, забыв про шапку, выбежал во двор.
– Коня мне! И, да – собрать всех бояр, воевод, посадника… Пусть на Полночную башню идут. Я там их ожидать буду.
Отдав приказ, Довмонт птицей взлетел в седло и в сопровождении дружинников наметом помчался к западным – полночным – воротам.
– Постор-рони-ись! – закричали глашатаи.
Бросились по сторонам людишки – мастеровые, мелкие торговцы, артельщики… В Троицкой церкви ударили в набат. Тревожный звон тут же подхватили колокола прочих церквей, а также Ивановской женской обители. Во всех концах города кончали работы, бросали все свои дела, собирались на площадях… куда уже были посланы вестники.
Кто-то напал – всем ясно было. Гадали только – кто? Ливонские немцы, литовцы, поляки, полочане, новгородцы, татары, низовские князья? Напасть всякий мог, врагов да недоброжелателей у Пскова хватало. Гадали… однако же большинство склонялось к немцам. Их под Раковором побили, вот они и решили отомстить. Тем более только что, в мае на северных псковских рубежах безобразничали. Они, они – рыцари, чтоб им пусто было.
– Немцы и немцы, да хоть кто! Довмонт-князь, надежа наша, их всех побьет!
На том и порешили – да никто и не спорил. Верили псковичи в своего князя, не раз уже убеждались – надежен и любого ворога поразит.
Плыл над городом тревожный колокольный звон, и прятавшееся за легкими облаками солнце освещало собиравшийся по улицам и площадям люд. Стоя на площадке воротной башни, Довмонт вглядывался в утреннюю хмарь и спокойно отдавал приказания:
– Посадских всех – в город, немедленно. Посады – сжечь. Лучше мы сожжем, чем немцы.
Спустился с башни вестовой, поскакал…
– Ворота покуда не запирать. Всех, елико возможно, принять. Открытыми держать до последнего. Мосты все смолою облить… поджечь опять же, как немцы появятся. А потом – со всех ног… Таковые смельчаки, я чаю, найдутся?
– Сыщутся, княже, – глава «застенного» ополчения, боярин Кузьма Косорыл уже стоял возле князя.
Да все уже припожаловали: и посадник, Егор Иванович, и епископ Финоген, и воеводы… Кто-то уже и на своих местах был, на стенах, у ворот на башнях. Быстро собрались, каждый знал, что делать – недаром князь постоянно проводил тренировки-учения.
Никакой паники в городе не было – всех паникеров тут же хватали особые летучие отряды. Покуда бросали в поруб, чтоб потом передать сыскным, а уж те вдумчиво разобрались бы, с чьего голоса поют паникеры? В чью дуду дуют?
Отряды ополченцев вооружались прямо на глазах – быстро. Посадским людям выдавали за счет городской казны и щиты, и кольчуги, и шлемы – тоже заслуга Довмонта. Ну, а рогатины, топоры, дубинки да со стрелами луки – это каждый должен был свое иметь.
– Застенье готово!
– Кром готов!
– Воротные готовы… посадские…
Князь отрывисто кивнул:
– Добро. Дозоры вернулись?
– Нет еще.
– Полночные ворота не запирать. Ждать. Остальные – можно.
Вестники докладывали четко и в срок. Никто не ощущал страха… лишь в нетерпении рвались к мечам руки! Эх, порубать бы поганцев! Скорей бы сеча!
– Вот они, княже! – закричали вдруг с угловой башни. – Рыцари! Стяги их. Во-он!
Да князь и сам уж увидел, как из-за дальнего леса вытекала, поблескивая на солнце, длинная броненосная змея рыцарского крестоносного войска. Проходя трактом, растекалась вдоль реки, вздыбливаясь у бродов шатрами. Уже можно было разглядеть и всадников, и пехоту – простых ливонцев и кнехтов. Уже отчетливо виднелись на щитах и стягах черные тевтонские кресты и хищный имперский орел на золотом фоне. Крест – папа, орел – император. Папа и император – нынче враги. Непримиримые! А тут – и крест, и орел – вместе. Эклектика. Парадокс. Загадка.
– Сколько ж их, Господи! – посадник перекрестился.
Немцев и впрямь оказалось много. Словно море, они растекались вокруг Пскова, захватывая пригороды, дороги, мосты через мелкие речушки, лесные селения. Растекались, разбивали шатры и вроде бы как не выказывали никакого намерения взять город приступом вот сейчас, немедленно! Просто начали осаду.
Вернувшиеся разведчики доложили о том, что никаких осадных орудий они в немецком обозе не заметили, и, хотя крестоносное воинство возглавил сам ливонский магистр Отто фон Лютерберг, рыцарей там было мало, в основном кнехты да наемники с побережья, так называемые «моряки». Этих-то имелось во множестве, правда, вот был ли с них толк?
– Прощупаем, – подумав, решил князь и лично отобрал воинов для дерзкой вылазки, которую сам же и возглавил.
Довмонт и его воеводы заранее продумали все: в какое время выступить, где нанести удар и в каком месте повернуть обратно. Как рассчитали, так и действовали – четко, по плану.
Где-то под вечер вдруг резко распахнулись ворота, и на успокоившийся за день орденский караул вылетела конная рать князя! Ведомые боярином Митрофаном ратники завязали скоротечный бой, большая же часть дружины, миновав брод, ринулась к обозам, к шатрам.
Немцы, конечно, заметили врагов и быстро приняли меры. Быстро – как уж смогли. Рыцари немедленно вскочили на коней, выставили вперед копья, пехота же действовала куда как медленнее и даже весьма неумело. Вместо того чтобы встать у рыцарской конницы по флангам, ополченцы и кнехты столпились кучами в разных местах, став легкой добычей для русских мечей!
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 206
