В лето 6746 года от сотворения мира (СИ) - Нефёдов Борис

— Узнает, дал ли я уже слово суздальцам.

— Так, ну а потом?

— Понятно что. Зачем так далеко ехать, если у него все получить можно.

— Вот видишь, а ты спрашиваешь откуда у тебя (а может и у ближников твоих) боярство появится. Одно скажу. Боярство это непростое. Много земле рязанской еще перенести придется, она ближе всего к врагам нашим, первый щит земле Русской. Поэтому и лучшее — тебе отдаю [24].

— Ну а второй отряд?

— Не беспокойся, Кежай и до тебя очередь дойдет. В него войдут все остальные, кто по бывшим родным местам не разбежится, а пожелает остаться в нашей «семье народов». По моим прикидкам, по численности и родам войск будет отряд составлять чуть больше половину от рязанского. Это значит, что ему будет передано порядка 10 бочонков серебра по 3 пуда каждый. Да от меня один бочонок с мелкой монетой «на дорогу», но по весу в 2 пуда. Да от меня дополнительно 2 бочонка по 2 пуда командирам. Воеводами будут Кежай и Алексей Щука. Вне боя приказы признаются только в том случае, если они подтверждены и тем, и другим. Ну, а будет бой — разберетесь. Каждый получит в подарок от меня по такому подарку, что и Суздалец.

Слышно было, как Кежай вздохнул. До последнего сомневался, значит.

Алексей Щука только неопределенно хмыкнул.

Второй отряд выйдет позднее. Обоз — в половину от отряда Суздальца. Думаю, что к тому времени можно частью использовать и телеги. В лесу еще снег задержится, как выйдите на простор большого груза на санях лошадям по земле не увезти.

— А с телегами в лесу замаешься.

— Снег к тому времени просядет, обоз Матвея его еще дополнительно примнет, а ночные заморозки схватят. Думаю, что пройдете, зато потом на них веселее получится.

— Куда пойдем?

— Второй отряд пойдет в суздальские земли. Найдете там князя Святослава Всеволодовича. Он принимал участие в битве на Сити, но остался жив. После того, как его брат Ярослав Всеволодович (отец Александра Ярославича) займет владимирский престол, он получит в удел Суздальское княжество. Я хочу, чтобы второй отряд оказал Святославу Всеволодовичу, у которого тоже осталось совсем мало своих людей, помощь в делах его, прежде всего, в восстановлении небольшого городка Москвы.

— А почему в восстановлении именно Москвы?

— Видение мне было. Ну что залыбились. Ну. Видение! Через 40 лет младший сын Александра Ярославича (нынешнего князя Новгородского) Даниил станет первым правителем созданного Московского княжества. Шустрым таким сынок-то окажется, соседи глазом моргнуть не успеют, как он увеличит его площадь в 2,5 раза. А потом пошло-поехало. Через сотню лет Москва уже будет претендовать на роль главного княжества на Руси. Скажу больше, станет им. Хочу, чтобы вы, детушки мои, оказались в числе первых людей в этом княжестве.

— Это каким же образом?

— А все тем же. Общая схема одна и та же. Только на этот раз пусть якобы пообещает боярство вам люди от князя Рязанского.

— Спросят кто послал?

— Скажете правду — послал Михаил Игнатьевич, по прозвищу Игнач, один из самых богатых новгородских купцов, сам, хотя и славянин, но из дальних стран. Всегда лучше всего правду говорить.

— Спросит, почему не все в отряде славяне?

— Набрал в основном изгоев. Люди все свободные, из плена выкупленные. Зато у них привязки к Новгороду условные. Мало ли с кем и когда воевать придется. Вот и бумаги на людей, заверенные, между прочим, князем новгородским и Владыкой с приложением их именных печатей. Кстати, все бумаги подлинное. На живых — вам передам, на мертвых, на тела их дорогие положу.

Помолчали. Слишком свежи незаживающие раны от потерь. Но у нас сегодня не тризна.

— На крайняк, сошлитесь и на служителей церкви нашей, что с вами пойдут. Если надо, то пусть их поспрашивают, те факты эти подтвердят. Будут напирать, осадите. Мы, мол, вообще-то к рязанцам идем, вот передохнем немного и дальше в путь, а коли чем не понравились, так можем и раньше уйти.

— Спросят, дали ли слово рязанцам, что отвечать?

— Понятно же. Нет, мол, пока не дали. Некому пока слово давать. Человек от князя был, а с самим князем пока не виделись.

— С князем Суздальским разговор с чего начать?

— Скажите, что в Суздаль не случайно завернули. Святослав Всеволодович в свое время основал мужской княжеский монастырь в честь Михаила Архангела и люди об этом не забыли. Мол, Игнач этот — большой должник Михаила Архангела и просил передать Святославу Всеволодовичу лик Архистратига (кстати, и сама икона цены немалой, а оклад так вообще в золоте и каменьях) и таким образом свою благодарность за это его деяние ему принести. Такие подарки обычно многие вопросы снимают. Да и князю отсюда несложно будет мосток перекинуть на то, что Игнач, наверное, не стал бы возражать против того, чтобы отряд ваш под его крылом остался.

Так-нет? Ё-пэ-рэ-сэ-тэ.

Эпилог

Солнце уже высушило росу и начинался обычный для этой местности июльский зной. Боярин еще изволил почивать, но гонец с дальней заставы требовал срочно сообщить ему принесенные им известия. Правда Никита, боярский стремянной и, по совместительству, порученец и прислуга «за все», эти известия срочными никак признать не мог. А боярин у него непростой. У князя в постоянной великой милости, у дружины — в безграничном уважении за воинское искусство. На мечах ему вообще равных нет. В делах своих суров, но справедлив. Прошлой осенью женился на девушке из известного боярского рода, поговаривают, что она уже на сносях. Палаты вон строит с теремом. Но и на руку, если что не так, бывает тяжел. Как быть-то? Не разбудить, можно получить на орехи за своеволие. Разбудить, а вдруг новость не срочная, тогда тоже можно отгрести. Тем более, что он вчера с пира княжеского поздно вернулся, вишь как долго отсыпается. Зато, если «попадешь», то он и поблагодарить умеет. Прошлый раз такой нож подарил, что князю впору.

Но вот вроде бы перестал храпеть, поворочался и вроде сел. Никита заглянул в дверь, вздохнул облегченно и поспешил к боярину. Тот встал и, как был, в одном сапоге, прошел к умывальнику, плеснул на лицо водой, принял от Никиты полотенце, обтерся и присел к столу:

— Налей кубок меду. Поправить здоровье надо. Да аккуратнее, не разливай. Что нового? Что там боярыня?

— Боярыня с вечера беспокоилась, но как ты приехал, ушла к себе. Понимает, что ты от князя. Настроение было обычное. Еще налить?

— Давай еще кубок и хватит. Дел много. Что еще?

— Да не знаю даже. С дальней заставы гонец только что прискакал…

— Тревога?

— Да нет, просят срочно сообщить тебе, что купец к тебе какой-то важный едет. А я думаю, какой такой может быть важный купец для боярина, совсем они там от безделья с ума сходят.

Боярин отпил глоток из кубка:

— Что за купец?

— Их Новгорода. Какой-то Игнач. Я говорю, что вы мол боярина всякой ерундой…

Рука боярина с кубком до стола не дошла:

— Кто-о?

— Да какой-то Игнач…

Такого дворовые еще не видели. Дубовая дверь на высокое крыльцо едва не слетела с железных петель. Сам боярин в одном сапоге и без мурмолки метнулся к перилам, закрыл рукой глаза от солнца и, увидев пыль уже у ближнего леса, заорал:

— Открывайте ворота. Живо. Никита…

Никита вынырнул у него из-под руки с сапогом и мурмолкой. Боярин сел на скамейку, быстро натянул сапог, набросил головной убор, успевая одновременно отдавать приказы и беспрестанно оглядываясь на дорогу:

— Поднять срочно по тревоге гарнизон для встречи, предупреди боярыню. Давай бегом.

Сам же, без всякой боярской степенности, прыгая через две ступеньки, добрался до земли, а потом снова бегом помчался к воротам:

— Открывай живее. Убью, с-суки!

Потом собственными руками (!) поднял тяжеленный запорный брус, с помощью набежавшей подмоги опустил его на землю и навалившись на створку сам открыл ворота.

Обоз был уже меньше, чем в 50 саженях. Боярин как был, опять же бегом рванул по дороге ему навстречу.